В разрушении душ? удивилась я, затем набросилась на эту мысль, потому что это, казалось, беспокоило Дали больше всего.
– Ты обещал первому немертвому, что его душа будет ждать, не так ли? Это обещание падало на всех, кто последовал за ним. А теперь ты не можешь его выполнить.
– Это не моя вина! – прокричал Дали, и рыбка позади него разбилась в укрытие.
– Ты наблюдал за проклятием, – недовольно сказала Тритон.
– Это невыносимо, – сказал Трент, начиная шагать. – Все население живых, дышащих людей попало в ловушку в безвременье, чтобы умереть?
Дали рассмеялся, горький звук прозвучал холодно.
– Забавно. Это то, что вы предназначили для нас.
Трент повернулся, его гнев просачивался сквозь его железный контроль.
– Сначала это была ваша идея.
Ал одернул свой костюм.
– Поскольку вы сделали из нас рабов и деформировали наших детей настолько сильно, что они стали дегенератами.
– Эй! – воскликнула я, не желая, чтобы меня записывали в идиоты с рождения. Нет, я могла доказать все это самостоятельно.
– Мальчики и девочки, – успокоила Тритон, ее приятное выражение лица задергалось, когда она заметила ушиб в форме отпечатка руки на ее руке. – Мы, э, все пострадали, и хотя мы явно не можем забыть, мы можем, по крайней мере, стремиться простить друг друга, таким образом, мы можем... выжить?
Трент разочарованно отвернулся от нас.
– Не к чему двигаться вперед, – сказал он, смотря на руки, чтобы оценить их дрожь. – Нет никакой магии. Они не послушали меня, а теперь все мы страдаем.
Мой живот скрутило, но ребра болели сильнее, и все, чего я хотела – это лечь и не двигаться.
– Мне жаль, – прошептала я. – Если бы было что-нибудь, что можно было бы сделать…
– Есть, любимая.
Дали вскинул голову на мягкое замечание Тритон. Твердое, неумолимое выражение лица демона откликнулось во мне скачком адреналина.
– Тритон, – рыкнул Ал, когда встал перед редко используемым баром Трента, его плечи опустились и напряглись. – Заткнись, черт тебя дери.
Трент сделал шаг вперед.
– Не достаточное количество мистиков обращаются к ней, – сказал он, но горячность Дали, когда тот ударил мясистым кулаком по столу, заставила его замолчать.
– Нет! – прокричал старший демон. – У не допущу этого! Я скорее дам нам умереть, чем буду спасен… магией эльфов!
Тритон качнула ногой, и ее щеки вспыхнули.
– Мы точно умрем. Ты – слепой или просто настолько упрямый? Демоны могут творить магию через Богиню. Они просто не хотят признаваться в этом. Они думают, что это пятнает их.
– Это пятнает! – прокричал Дали. – Они – животные!
Тритон притворно улыбнулась.
– Разве не все мы – животные, старик? Рейчел?
Она протянула мне тонкую руку, бледную и без следов. Я могла поклясться, что на ее суставах были синяки, и отбросила эти мысли. Улыбаясь, она превратила все в яркий жест.
– Она скромна. Девочка может сделать это.
– Нет! – воскликнул Дали. – Два мира сталкиваются, если бы я мог вернуться назад в пошлое, то я убил бы ее, когда она впервые вошла в мой офис!
Ал потер лоб прежде, чем взять две стопки, полные янтарной жидкости, которую он только что налил из бара Трента.
– Я знаю это чувство, – сказал он, ставя одну стопку на стол Трента и чокаясь с ней прежде, чем выпить свою.
– Тогда вы оба уже были бы мертвы три раза, – ярко сказала Тритон. – Ты, Дали, еще не готов уйти из этой жизни, и со всей твоей злобой и стенаниями ты тоже не готов, Галли. Не так… скуля и хныкая, выживаемые заговором эльфов. Рейчел может творить эльфийскую магию. Мне все равно, нравится ли тебе это или нет. Ты тоже можешь ее творить, все вы, если найдете что-то более святое, чем петля на шее!
– Э, Тритон? – влезла я, но Дали встал, его лицо было красным и разочарованным, поскольку опасный демон уже принял тот факт, что он был беспомощен перед миром, который хотел видеть его мертвым.
– Ни за что! – проревел демон, и Тритон встала, разглаживая одежду.
– Ты! – закричала Тритон, и я вжалась глубже в диван. – Я достаточно долго наблюдала, как твоя трусость и необоснованные предрассудки пятнают наше существование! Мы делим источник магии с эльфами. Неудивительно, что они превосходят нас снова и снова, когда мы игнорируем источник нашей силы и вытаскиваем капли из крошечных кармашков.
– Довольно! – прокричал Дали, и Тритон шагнула вперед, чтобы оказаться в паре дюймов от его лица.
– Ты послушай! – воскликнула она, ее черные глаза горели, а синий туман обрамлял ее руки.
Дали уставился на них, и она резко отступила, сгорбив плечи и отведя глаза. Ал откашлялся.
– Стало намного интереснее, – сказал он, и уверенность Дали вернулась. – Тритон, любимая, откуда ты берешь свою магию?
Тритон поморщилась. Я, глядя на Трента, пожала плечами, стало легче дышать, когда Дали, наконец, нашел кого-то, на кого еще можно было сердиться.
– Разве Рейчел не единственная, кто балуется эльфийской магией, а? – спросил Дали, явно чувствуя отвращение, когда он отодвинулся от стола и встал.
– Я не знаю, о чем ты говоришь. – Тритон скрыла руки в рукавах. Я внезапно почувствовала, будто мы обе были детьми, пойманными за созданием вонючего заклинаний в ванной комнате для девочек. Не то, чтобы я так делала в детстве.
Нахмурившись, Дали сделал глоток напитка, не столь сердито, как я ожидала. Но Тритон, как было известно, была сумасшедшей.
– Ты знал об этом? – спросил Дали Ала.
Ал пожал плечами.
– Я не верил ей. Как мог демон скрывать это, она и Богиня…
Тритон вскинула голову.
– Я не буду сидеть и ничего не делать, пока Рейчел сходит с ума, пытаясь скрыть, кто она, кто все мы. Богиня будет говорить с нами, отвечать нам тоже.
– И оставит нас умирать, – горько сказал Дали. – Бороться и выцарапывать существование, когда она повернется к нам спиной? Нет. Больше никогда. У нее есть свои любимчики, и я не буду снова дураком.
Все начинало проясняться, это было горькое соперничество между эльфами и демонами, и я, молча, смотрела, когда Тритон, слабо шелестя одеждами, перешла туда, где теперь сидел Дали за столом Трента, опустив голову, когда резкие мысли вращались в ней.
– Тебе не придется, – мягко сказала Тритон, когда она коснулась его руки.
Туман переместился между ними, и Дали посмотрел на свои руки, чувствуя энергию, которую она дала ему, заполнив его ци собственной силой. Его дыхание перехватило, когда он понял, что из этого был выход… если он сможет отпустить целую жизнь ненависти.
