Линия обжигала, двигаясь по мне, как наждачная бумага. Даже со своим вторым зрением, я не видела Ала и гадала, не засосало ли его в ту фиолетовую линию. Если я физически пойду за ним, мы вместе потеряемся. Я должна оставаться на месте. Но может при помощи колец… Возможно, я смогу найти его мыслями и привести его тело и душу обратно?
Я в последний раз взглянула на разрушенный, сияющий красным мир, к которому были привязаны демоны — их личный ад, созданный для того, чтобы поймать и убить эльфов, но проклявший их самих. А потом, упав на колени, я закрыла глаза и отправила свой разум в линию, позволяя ему втянуться в это фиолетово-черное ничто.
Мое дыхание вышло болезненным хныканьем, и я упала на сухую землю, мои руки сжимались на раздробленных камнях, щека прижималась к грязи. Мой разум сжался в тонкую линию, мысли стали бесцветными. Сердце колотилось, и это причиняло еще больше боли.
Ал! — подумала я, и боль удвоилась, когда я нашла его — он с трудом думал, находясь под сокрушительным давлением. Мои далекие пальцы рук и ног стало покалывать. Я задыхалась. Если я скоро не выберусь отсюда, то забуду как дышать и мы оба умрем.
Моя кожа и мысли горели, я обернула все что могла вокруг отражения эмоций, оставшихся от Ала. С последним мучительным рывком воли, я отправила нас домой — обратно туда, где мое тело дергалось в конвульсиях в красной пыли.
Резкий ветер Безвременья ударил по мне, как пощечина. Ал тяжелым грузом врезался в меня, мы оба вскрикнули, и он соскользнул на землю. Острые осколки камня врезались мне в бок, и я услышала, как он сделал всхлипывающий вздох. Я попыталась пошевелиться, мой болезненный крик вышел хныканьем. Мысли все еще горели и я, наконец, открыла глаза.
Мы были в Безвременье, гудящая линия оставалась прежней над нами, все также удерживая сердцевину фиолетового ничто. Рядом со мной распластался Ал, его зеленый бархатный сюртук обуглился, имитируя состояние его ума, ауры. Мучаясь от боли, я с трудом села, по моему лицу бежали слезы, пока глаза пытались очиститься. Моя одежда осталась нетронутой, и я задумалась, сколько этой боли было моей, а сколько Ала.
Тело Ала двинулось, он сделал прерывистый вздох и я коснулась его дрожащей рукой. Кольцо сверкнуло ярко-белым серебром в красном воздухе. Оно больше не было черным.
— Ал? — каркнула я. Солнце жгло, но я не могла дотянуться до зонта, качаясь вперед-назад под ветром, который пронизывал меня до костей.
— Я думал ты… бросила… меня.
Я едва слышала его, и оперлась о его плечо, резко придвинувшись. Он ахнул под дополнительным весом, и боль в голове удвоилась.
— Я не могла вытащить тебя в реальность, — объяснила я. — Для этого мне надо было переместиться в Безвременье.
— Я выбрался? — спросил демон, его челюсть сжалась, и он открыл глаза. Он где-то потерял свои очки и его глаза были черными, как у Тритон. Он закрыл глаза, заметив мой страх.
— Мы выбрались, — ответила я, все еще задыхаясь от боли. Мы выбрались, но не думаю, что это имело значение.
— Я верну нас домой, — сказал Ал, а потом мы оба заорали, когда он попытался прыгнуть по линии.
Огонь прошелся по нашим синапсам и я упала на спину, со стоном пытаясь заставить работать свои легкие. Если я дышу — значит живу, верно? Тогда почему от этого так больно? Я горела. Мы оба сгорали заживо изнутри.
— О Боже. О Боже, — стонала я, с удивлением глядя на свою руку. Она выглядела также, но мне казалось будто она горит, обугливается. — Не надо. Больше не делай этого. Пожалуйста.
— Я не могу перенести нас, Целфна. Мне жаль. Спасайся сама.
Страдание в голосе Ала прорвалось сквозь агонию и я сосредоточилась на нем, видя как он сжался от боли. Целфна?
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спросила я недоверчиво, мои слезы снова текли, но было ли это для очистки глаз от песка или из-за Ала, я не могла сказать. Ал застонал, и сделав резкий рывок, наконец, снял кольцо с пальца. Я резко втянула воздух, когда боль испарилась. Он сделал еще один дрожащий вдох, а затем потерял сознание — все его тело обмякло. Моя рука быстро дернулась вперед, когда кольцо Ала зазвенело по камню, и поймала его.
Меня наполнила тишина, отсутствие боли казалось почти нереальностью, пока ветер не передвинул слипшийся локон мне на глаза. Осталась только увядающая боль глубоко во мне, как будто у меня была лихорадка.
— Ал? — я коснулась его плеча, рука окрасилась кровавым потом, насквозь пропитавшим его одежду. Он все еще дышал, но был без сознания.
— Не смей спать, Ал! — закричала я, вставая на колени рядом с ним. — Останься со мной!
С таким же успехом я могла говорить с мертвецом. Я одела его кольцо на большой палец, чтобы не потерять. Потянувшись, я достала свой зонтик, держа его над нашими головами. Проклятье, теперь у нас крупные неприятности.
Моя голова резко поднялась от внезапного стука камней, и сердце, казалось, сжалось при виде тощей, угловатой фигуры, выделяющейся на фоне красного неба; ее лохмотья раздувал никогда не прекращающийся ветер, придавая ей вид трепещущих остатков ауры. Я напряглась. Там где есть один поверхностный демон, есть многие, а они нападали только на слабых.
Ага, сейчас мы подходили под это определение.
— Ал! — прошипела я, тряся его за плечо, но он лишь застонал. — Проснись! Я не могу перенести нас. Проклятье, я знала, что это плохая идея!
Нас накрыла огромная тень и исчезла. Посмотрев вверх, я встала на свою сломанную линию, вскрикнула и оттолкнула ее из-за нестройного звона, пронзившего меня. Или я повредила ауру, или линия действительно отравлена. Глядя на пустое небо, я вскарабкалась на ноги, не зная, смогу ли дотянуться отсюда до другой линии, но желая попробовать. Но я замерла, увидев, что создавало тень. Это была огромная горгулья: ее кожа была серой и бугристой, а кожистые крылья были больше автобуса в длину. Моя паника медленно перешла в настороженность, заставляя меня дрожать и неловко стоять.
Поверхностный демон исчез, и я уставилась на огромную горгулью, сделавшую еще один круг и опустившуюся на его место, как будто бросая тому вызов. Мой взгляд метнулся к солнцу. Либо эта горгулья была слишком старой, либо здесь в Безвременье они жили по другим законам.
Мое внимание упало на тяжелый, зазубренный меч, который она держала в когтистой лапе, и я попятилась к Алу, чувствуя страх по совершенно новой причине.
— Кто ты? — спросила горгулья, ее гласные звучали, как трение камней, согласные как железная стружка, прилипшая к магниту — резко и отрывисто. — Что ты делаешь с новым разломом?
Ее меч немного опустился, и я сделала медленный вздох. Горгульи были защитниками. Либо у меня большие проблемы, либо я, наконец, получила передышку.
— Мы пытались сбалансировать линию. Пожалуйста, вы можете нам помочь? Он обгорел. Нам нужно убраться от солнца.
Горгулья бросила меч, как будто это была бесполезная палка, и тот прозвенел по камню, пока не остановился. Ее морщинистые задние ноги раскрошили камень, когда она изменила свою хватку.
