Заинтересовавшись, я подошла ближе и улыбнулась, разглядев черно-белое фото матери Трента, возле которого стояла зажженная свечка и чаша с благовониями. Неожиданно для самой себя я положила найденный цветок возле свечи. Отводя руку, я задела свечу и дернулась, когда ощутила теплое покалывание, от которого онемели пальцы. В глубине моих мыслей негромко бурлила и смеялась дикая магия, и я резко сжала ладонь в кулак.
— Она прекрасна, — сказала я, глядя на фото и спрятав руки за спиной.
— Можешь взять фото в руки.
Тихие звуки приготовления кофе были невероятно приятными. Я осторожно протянула руку и взяла фото, обнаружив, что серебряная рамка, украшенная орнаментом, на удивление тяжелая. И дело было не в искрящейся дикой магии. Я поднесла фотографию к огню, чтобы лучше рассмотреть, и, бросив сумку на пол, села на краешек кресла и наклонила рамку к камину.
Мать Трента улыбалась, прищурившись от сильного ветра, который добрался до непокорной пряди длинных волос, выбившей из прически. Позади на фото виднелись очертания незнакомых мне гор. А рядом с ней, выглядя такой же мятежной и свободной, стояла мать Элизабет. У них в прически были вплетены цветы, глаза хитро сверкали. Думаю, этот снимок был сделан до их приезда в Цинциннати. Интересно, кто остался за кадром? Я обнаружила, что улыбаюсь им в ответ.
— Ты очень похож на нее, — сказала я тихо и Трент покраснел.
Эльф резко опустил крышечку чайника. Подойдя, он поставил его на каминную полку. В другой руке он держал котелок с водой, который, подцепив на крюк, повесил над огнем и на поверхности начали всплывать пузырьки.
— Вода не быстро закипит. В домик не подведено электричество.
— А я и не спешу.
Отсутствие электричества означало что круг, поставленный здесь, был абсолютно непроницаем и неуязвим. Да, домик не просто место отдыха, это настоящая колдовская крепость. Внезапно я заметила, что Трент не отрывает взгляда от фото, и я, протянув руку, поставила рамку на небольшой столик возле свечи.
— Ты часто приводишь сюда других людей?
Трент осторожно опустился в соседнее кресло. Он оглядел комнату, будто пытаясь понять, что я такого увидела.
— По правде сказать, нет.
Судя по внешнему виду, тут вообще не бывало посторонних. Я подождала продолжения, и скривилась, когда стало очевидно, что никого кроме него тут не было.
— Мм, ну что, ты готов заняться проклятьем? — спросила я, и мужчина на секунду перестал дышать.
— Если ты готова.
Трент сегодня изъяснялся раздражающе односложно и казался замкнутым и отстранённым. Но по вполне понятным причинам, он оживился, услышав, что я собираюсь проклясть его, даже если проклятье и не исправит его руку. Я готовила проклятье сама, правда под наблюдением Ала, и честно сказать, я тоже очень сильно нервничала.
Трент откинулся в кресле, а я, подняв сумку и положив ее на колени, зарылась в нее в поисках зеркала вызова. Кожу закололо, когда рука коснулась искомого, и, сжав пальцы, я достала зеркало и положила на колени. На приготовление проклятья у меня ушла неделя, в промежутках я хранила его в пространстве коллектива, принадлежащем Алу. От него лишь требовалось коснуться линии, найти коллектив и произнести волшебные слова, чтобы соединиться с хранилищем.
— Если оно не сработает… — начала я, но Трент махнул рукой, перебивая.
— Рэйчел, ты вернула Вайноне человеческий облик. Тебе ничего не стоит вернуть мне пальцы.
Но я не была настолько уверена в себе. Я откинулась в кресле, потом снова сдвинулась к краю, почти болезненно чувствуя коленками магию, испускаемую зеркалом, которая будто отмечала мое местоположение. Как мокрый мох на солнце, магия потянулась к крошечной серебристой линии, текущей в пяти футах от меня.
— Все должно пройти безболезненно, — добавила я, чувствуя как вспотевшие пальцы стали соскальзывать с зеркала. — Если будет больно, снова скажи слова заклинания, и его действие отменится, конечно, если ты до этого не запечатал его. Все понятно?
Трент кивнул, сжав челюсть.
Я медленно втянула воздух. Выдыхая, я осторожно дотянулась до линии, и мои пальцы дрогнули, когда она влилась в меня неожиданно резко. После починки линии стали болезненно колючими, будто в сотни раз став чище и прозрачней. Зеркало завибрировало сотнями разговоров, которые шепотом раздавались на самом краю моего сознания, сопровождаемые всплесками силы, пока демоны обсуждали свои ежедневные способы борьбы со скукой. Раньше коллектив казался теплым и спокойным местом, сейчас же мне пришлось зажмуриться, ощутив резкую волну жара вперемешку с отголосками выброшенного адреналина, который все еще ощущался в коллективе вместе с таящим чувством удовлетворения. Вот бы так все и оставалось.
Покинув участок тепла, я направила сознание к хранилищу Ала, удивленно ощутив, как мышцы перестали мне подчиняться. Сильнейшая усталость окутала меня, и я задалась вопросом, не спит ли сейчас Ал. Я никогда прежде не ощущала подобного, когда переносила проклятья в частное хранилище Ала. Коллектив был настроен так, что личные проклятья хранились в личных хранилищах, а общедоступные там, где каждый мог ими воспользоваться, и не важно, помогали ли они избавиться от бородавок или предназначались для уничтожения всех представителей одного вида. Если пользоваться общедоступными проклятьями, то придется взять на себя копоть за его создание плюс всю ту копоть, что создатель навесил сверх прочего. Таким образом, некоторые демоны пытались избавиться от своей копоти, но сказать по правде — способ очень сомнительный.
— Возьми меня за руку, — резко произнесла я, протягивая Тренту свою руку. — Я решила не создавать чары конкретно для тебя, на случай если кто-то сможет идентифицировать их и извратить проклятье, поэтому мне нужно коснуться тебя, чтобы нацелить проклятье.
— Тебе нужна именно правая рука? — спросил он, и я удивленно моргнула, пытаясь сосредоточить на нем взгляд. Я чувствовала себя почти пьяной, только без обычной в этих случаях эйфории.
— Не имеет значения, подойдет даже нога, — ответила я, и Трент, придвинувшись ближе, взял меня за руку. Его ладонь оказалась холодной, и я сильнее сжала ее. «Non sum qualis eram»- мысленно произнесла я, чтобы получить доступ к нужному проклятью, продолжая одной рукой держать Трента, а вторую прижав к зеркалу.
Я напряглась, ощущая как энергия потекла сквозь меня, и, встряхнув копоть других проклятий, нужное мне приглушенно засияло в моем разуме. «Я принимаю ее», — подумала я, и удивилась, как я дошла до подобного — добровольно принимаю копоть на свою ауру, чтобы помочь Тренту. Проклятье казалось теплым и журчащим, будто вода, текущая вокруг камней. Оно устремилось к моему ци, набирая все больше энергии, а уже оттуда по руке направилось к Тренту.
Его рука напряглась, сжав мою почти до боли.
— Готово, — сказала я, и мужчина отпустил меня, подставив свою правую руку под мерцающий свет камина. Мои плечи расслабились, когда я увидела на ней пять пальцев, пять идеальных нормальных пальцев. Я откинулась в кресле, выдохнув с облегчением. Я воспользовалась измененным лечебным проклятьем, чтобы вернуть его телу вид согласно хранимому в коллективе образцу ДНК, взятому, когда он стал моим фамильяром. В этом образце есть все генные изменения, сделанные его отцом, которые не только сохранят ему жизнь, но и продлят ее.
