Марк записал все на стаканчике и передал другому сотруднику.
— Вам подогреть булочки? — вопрос прозвучал резко, но зато он хотя бы пытался вести себя цивилизованно.
Неискренне улыбнувшись, я сказала:
— Да, пожалуйста, — и передала ему заготовленную десятку.
Он взял деньги и передал сдачу. Я задумалась и решила оставить сдачу в качестве чаевых.
Следя за ним, чтобы он не наколдовал ничего на мою еду, я присела на стул за стойкой. С другого конца кафе послышалось жизнерадостное:
— Двойной эспрессо, мало пены, низкокалорийный. Большой стакан. На стойке!
Думаю, это мой заказ, но Марк был занят — он вытаскивал булочки из микроволновки и складывал их в пакет. Продолжая хмуриться, он свернул пакет и передал его мне.
— Кстати, я ведь поймала ту баньши, — сказала я.
Его лицо стало еще неприветливей.
— Я слышал, кто-то умер в процессе.
Я резко выхватила пакет у него из рук.
— Том Бенсен, — ответила я, ведь в газетах не упоминалось его имя. — Он был черным колдуном и кротом в ОВ. А милая баньши, которая сидела в вашем кафе и высасывала из посетителей ауру, убила его, а не меня. Я неделю пролежала в больнице после ее нападения. Тебе тоже хорошего дня, Марк.
Я повернулась к столикам, хорошее настроение окончательно испарилось. Да, возможно, мой ответ прозвучал грубовато и саркастично, но отсутствие в теле адреналина всегда вызывало легкую депрессию. Я прошла к концу стойки, чтобы забрать кофе, с ботинок отваливались комки грязи. Мне хотелось выйти пить кофе на улице, под холодным осенним солнцем, но я решила остаться и своим присутствием позлить Марка. Мне вспомнились слова Трента, что я принимаю решения, целью которых является разозлить людей, и я нахмурилась.
— Корица, — пробормотала я и, открутив крышку, посыпала тонкую пенку густым слоем. Черт, я забыла добавить малину.
Огорченно вздохнув, я развернулась в поисках столика, из-за которого можно было бы наблюдать за Марком. И моргнула от удивления — за одним из круглых столиков, прислонившись спиной к стене, как ни в чем не бывало сидел Вэйд. Улыбнувшись, я направилась к нему. Вер нахмурился, и, опустив взгляд, я увидела его волосатые ноги, обутые в байкерские ботинки. Да, он все еще был в боксерах и майке и походил на психа, который пришел сюда в чем спал. В окно я заметила припаркованный байк Айви, со шлемом на сиденье.
Я видела, что он замерз. Вэйд потер щетину, примятую с одной стороны. Я не думала, что за ночь у мужчины может отрасти почти борода. Видимо, если с утра у него не было времени привести себя в порядок, он всегда выглядел подобным потрепанным образом.
Марк тоже его заметил и сейчас разговаривал с другим сотрудником. Кажется, они собираются вызывать полицию. Ну и ладно. Этот ресторан видел события и похуже, чем злой вер в пижаме.
Поставив стаканчик с кофе на стол, я улыбнулась Вэйду и почувствовала себя значительно лучше.
— Милые ботинки.
Вэйд разозлился еще больше.
— Набегалась уже? — сухо поинтересовался он. — Повеселилась утром, да?
Я сидела напротив него, и мы оба могли выглянуть в окно.
— Я убегала не от тебя, и да, я повеселилась этим утром. Было приятно прогуляться в одиночестве.
Он фыркнул. Я открыла пакет с булочками и положила его на стол.
— Хочешь? — спросила я. Он недоверчиво посмотрел на меня и сел ровно. Теперь он выглядел смущенно и оттого еще меньше вписывался в обстановку кафе. — Вот, кажется, ты замерз куда больше, чем я, — добавила я и пододвинула ему кофе. Честно говоря, меня немного мучили угрызения совести. Я, конечно, из церкви не сбежала, но и его не предупредила.
Вэйд взял кофе, сделал небольшой глоток и откинулся на стуле. Видимо, кофе ему понравился.
— Ты скотина, — определил он, ссутулившись и глядя на меня поверх стаканчика кофе. — Неудивительно, что твоя мать спятила.
Все мои добрые намерения мгновенно испарились, но я лишь спокойно надкусила булочку, наслаждаясь кусочками лимона в сахаре.
— Моя мать не сумасшедшая, — сказала я, жуя булочку. — Ей просто труднее подстроить свое мировосприятие под реальность остальных. Точно не хочешь булочку? Я купила три.
Он уставился на меня и продолжал смотреть, все сильнее хмурясь.
— Мне бы следовало прямо сейчас перебросить тебя через плечо и отнести домой. Не могу поверить, что ты ушла, не предупредив меня.
— Ладно, — произнесла я, качнув головой. — Давай поговорим об этом.
— Разве вчерашний вечер тебя ничему не научил? — крикнул он, и моя уверенность в себе окрепла.
— Помимо того, что ты накачанный тупой мужлан? Больше ничему.
Вэйд резко выкинул руку вперед, нацелив в меня палец.
— Хочешь выйти на улицу и разобраться? Только дай мне десять минут, чтобы одеться.
— Сейчас уже одиннадцать утра! — сказала я, не обращая внимания, что люди на нас пялятся. — А вчера ты так и не смог затолкать меня в машину. И ты продолжаешь утверждать, что способен защитить меня, но ты одеваешься не как положено телохранителю и не уделяешь своим обязанностям положенное количество времени, за которое тебе платит мой отец. Ко мне приходят люди, а ты никогда даже не спускаешь осмотреть их. И, судя по всему, спишь до последнего! Ты не относишься к делу серьезно, и да, мне не нравится, как ты справляешься со своими обязанностями.
— Так вот что ты думаешь? — он взвился. — Что я лентяйничаю? И не знаю, что происходит вокруг?
— Если кость не по зубам, смирись с этим, — отрезала я. Сердце колотилось, но голос звучал спокойно. — Я все еще жива лишь благодаря своим друзьям. Я знаю, что уязвима, но я не беспомощна и не люблю, когда мне пытаются что-либо доказать грубой силой. Вчера ты смог забросить меня на плечо и спустить по лестнице, и я не разбила тебе нос и не сломала запястье лишь потому, что не хотела навредить тебе!
— Что, правда?
— Да, правда, ты, большой тупой отморозок. Сейчас мне на тебя наплевать, можешь валить отсюда и сам объяснять моей маме, почему больше не стоит платить тебе, приятель.
Закончив, я откинулась на стуле. Я кипела от гнева. Черт побери, я опять не выпила свой кофе. И теперь мне придется пить то, что найдется в офисе ФВБ.
Скривившись, Вэйд глянул на мою сумку. Он знал, что вчера я сделала новые чары, знал, что сегодня я подготовлена, знал, что может оказаться на полу без сознания в одних трусах, без каких-либо документов при себе, и потом ему придется объясняться с ОВ. Прорычав в ответ что-то, недоступное моему слуху, он резко притянул стаканчик ближе, чуть не разлив его.
— Я сейчас допью кофе, — пробормотал он, — и если, когда я его допью, тебя не будет на сиденье этого байка, я увольняюсь. Серьезно, Рэйчел. Мне еще не приходилось работать с такой раздражающей, эгоцентричной…
