— Рэйчел! — закричал Трент, и у меня началась паника. Капитан пристально смотрел на меня. Марк был напуган, убирая руку, когда доктор закончил вводить ему что-то. Трент предложил свою руку следующей, и я почувствовала мгновение беспомощности. Я не смогу бороться с ними в одиночку.
— Это блокатор памяти, — сказал Трент, его глаз дергался, когда доктор завязал его руку. — Я узнал этикетку. Мне жаль. Я должен был… сделать что-то.
Блокаторы памяти? Я помедлила со своей паникой, а потом на ее место скользнул новый страх. Я буду в порядке, но Трент. Черт побери, я не хотела чтобы он забывал последние три дня! Мне было весело!
— Вы солгали мне! — воскликнула я, и капитан улыбнулся.
— Вовсе нет. Я не подстрелил вас… пока, — ответил он, и я начала дергаться, пока человек, держащий мою руку, не сделал мне больно. Желая дать отпор, я осмотрела кофейню. Все стояло там, где должно быть, вплоть до чашки кофе у кассы, от которой шел пар. Большинство «людей-которых-здесь-нет» ушли. Остались только мы и то, что они кололи Тренту.
Трент скривился, согнув свою руку вверх, чтобы предотвратить кровотечение. Дергано двигаясь, он раскатал рукав и застегнул его.
— Вы заплатите за это, — прошипела я, и доктор осторожно завязал резиновый шланг на моей руке. — Вы все мужланы, — сказала я, морщась, когда игла скользнула внутрь.
— Мужланы и новички. А вы знаете, что бывает с новичками?
Игла вышла незаметно, и доктор отвернулся сложить свои вещи. Кто-то отпустил мою ногу, и я пнула его.
— Их поджаривают! — закричала я, когда мужчина за спиной отпустил мои плечи. Тяжело дыша, я осталась на месте, пока они не ушли и дверь за ними захлопнулась. Будь это проклято до Поворота и обратно. Как только оно подействует, Трент забудет проклятья, что дал мне, помощь мне с Элоем под библиотекой, наш разговор на кухне.
И потом остались только мы трое, доктор и капитан.
Ключи от машины Трента упали на стол, пыльные от пылесоса и, видимо, потерянные во время боя. Или может они подняли их, чтобы обыскать его машину. Я делала ставку именно на последнее; Трент стащил их со стола и сжал в руке с кислым выражением лица. Это отстой. Это полный отстой.
Марк с бледным лицом отодвинулся от стены.
— Теперь мы умрем? — спросил он, его голос дрожал.
Капитан облокотился на стол и посмотрел на нас сверху вниз. Его руки были огромными и покрыты шрамами.
— Нет. Вы забудете последние два часа.
Я оторвалась от потирания руки, когда доктор закрыл свой чемодан и посмотрел на часы. Я буду. Я буду все помнить. Я не позволю трогать мою память. Никогда.
— Когда мы уйдем, вы не заметите ничего необычного, — продолжил капитан. — И вы, Марк, поменяете код на входной двери на 0101, как я говорил вам в прошлый раз. Поняли?
Марк склонил голову.
— Да сэр.
Я чувствовала, как демонское проклятье просачивается сквозь меня, разливаясь в моих мускулах, словно медленная текила, нейтрализуя токсины.
— И может, нарисуешь на полу несколько металлических кругов, чтобы мне было легче ловить людей, — добавила я, заставляя капитана «людей-которых-здесь-нет» нахмуриться.
— Да мэм, — послушно произнес Марк, и капитан повернулся к Тренту и мне.
— Вы так просто не уйдете от этого, — сказала я, разочарованный гнев заполнял меня, — Я ненавижу чары памяти! Они не долговечны. Мы вспомним.
Я позабочусь об этом. Может мне придется провести неделю в библиотеке Ала, но я найду способ вернуть Тренту воспоминания. Я не хочу быть единственной, кто будет помнить то, как он выглядел и что он сделал, чтобы довести дело до конца. Как они посмели это забрать — момент, когда Трент был именно тем, кем хотел быть? Это было всего два часа, но такие вещи и делали нас теми, кто мы есть.
Я отдернулась, когда капитан потянулся ко мне, его рука легла на заднюю часть моей шеи в то время, как другая оттянула нижнее веко вниз, чтобы посмотреть, как расширяются мои зрачки.
— Именно поэтому мы не используем их, мисс Морган, — сказал он мягко, оценивая мое состояние. — Я предпочитаю старые добрые наркотики.
— Отвалите, — прорычала я, и он отдернул руку, когда я попыталась ударить его.
Сузив глаза, капитан скользнул прочь.
— Вы оба забудете весь вечер, — сказал он, и я посмотрела на него. — Включая осознание того, что ЛПСО проникли в ФВБ. Мы вылавливаем их одного за другим, а ваше вмешательство заставит их уйти глубже. Раз уж вас это беспокоит, то ЛПСО больше не существует.
Фигня. Но я заставила себя расслабиться, как Трент и Марк, притворяясь. Я разжала руки, и мои плечи опустились. Рядом со мной, Трент вздохнул, медленно и расслаблено. Мне жаль, Трент. Я верну тебе память. Обещаю.
Склонив голову, я увидела, как капитан тяжело выдохнул, как будто удовлетворенный, потом взглянул на доктора, стоящего у края стола.
— Ну? — спросил капитан, и доктор посмотрел на часы.
— Они ничего не вспомнят, — сказал мужчина, его европейский акцент был резким, — Даже то, как они попали сюда.
— Хорошо. Пойдем. Леди. Джентльмены, — отсалютовал он, и, положив руки на стол, он поднялся. Не оглядываясь, мужчины направились к двери. Как только они дошли до нее, капитан помедлил, вопросительно подняв руку.
— Ах да, если вы еще раз вмешаетесь в одну из моих операций, я посажу вас обоих в клетки рядом с теми кретинами, которых мы только что поймали. В моем учреждении много места, и в отличие от Алькатраса, от меня еще никто не сбегал. Эльф. Вампир. Оборотень или ведьма.
Коснувшись лба в знак приветствия, он повернулся уходить, придержав дверь для смеющейся пары, вошедшей внутрь. Подавленная, я посидела мгновение, пока колокольчики на двери не зазвенели.
Это другой звон, подумала я, поднимая взгляд. Мои глаза были влажными, и я вытерла их. Как мне объяснить Тренту, почему он здесь сидит, одетый в черную воровскую одежду и его губа разбита? Он никогда мне не поверит.
Что-то ударило мою ногу, и я метнула свой взгляд к Марку, когда он соскользнул с лавочки, замешательство заставило его глаза сузиться.
— Ах, я сделаю вам кофе через секунду, — сказал парень, взглянув на сидение, как будто гадая, почему он сидел на нем. — Что вы хотели?
Я с трудом сглотнула, мои руки дрожали.
— Я буду большой латте, двойной эспрессо, итальянская смесь…
— Немного пены, побольше корицы, с малиновым сиропом, так? — закончил он, начиная улыбаться. — Я помню. А вам…
Он посмотрел на Трента.
— Большой латте, лесной орех с двойным сиропом, верно?
— Если можно, — сказал Трент, его низкий голос звучал также расстроенно, как я себя чувствовала.
Марк быстро зашагал прочь, и через три шага его темп резко сменился болезненной медлительностью. Потирая плечо в смущении, он отправился за стойку, закатав рукав, чтобы посмотреть на новый появляющийся синяк.
