— Да ты что? — выпалил Дженкс. — Ты считаешь эти болотные подтирки вернутся?
— Хотелось бы, — пробормотала я. — У меня есть чем вернуть им должок.
Трент подавил вздох, и Вэйд переступил с ноги на ногу.
— Было приятно поговорить с вами, мистер Каламак.
— Взаимно.
Поймав взгляд Дженкса, оборотень кивнул в сторону дальней гостиной, и они оба направились к крыльцу. Жалоба Дженкса оборвалась с закрытой сетчатой дверью и я повернулась спиной к Тренту.
- Хочешь кофе? — спросила я через плечо, направляясь в кухню, хотя на самом деле мне хотелось знать, что в сумке.
— Нет, спасибо. Я не могу остаться.
Трент сказал это уже дважды, но он не выглядел так, будто спешит. Он тихо следовал за мной, и я обернулась и увидела, как мужчина разглядывает ярко освещенную кухню — послав мне вежливую улыбку, он перевел внимание с верхушки холодильника, где обычно прятался Биз, когда не сидел на шпиле.
Мне нужно что-то сделать со своими руками, подумала я, силой заставляя их отцепиться от живота.
— Ну, а я хочу кофе, — сказала я, потянувшись к кофейнику. — У меня, эм, еще не было времени постирать спортивные штаны. Тебе их прямо сейчас вернуть?
О Боже, что я делаю? Ему дела нет до каких-то треников!
— Не нужно, — Трент оторвал взгляд от демонских текстов на столе и поставил черную тряпичную сумку на центральную стойку между нами. — Я сделал кое-что… если оно тебе нужно.
Я отвернулась от темнеющего сада с чистым кофейником в руке.
— Правда? — я посмотрела на сумку. Не думаю, что там лежала статуя Свободы из макарон.
Опустив голову, Трент осторожно перевернул сумку и дюжина или около того лей-линейных чар выскользнула наружу.
— Я сделал их для помощи в убеждении Ала, но раз уж ты не позволила мне использовать их на нем, может ты используешь их на ЛПСО. — Кончики его ушей покраснели, и я прищурилась, пытаясь прочесть его жесты. Трент поднял голову, и я отвела взгляд с наигранно безразличным видом. — Колдовство стало своего рода хобби для меня. Чем-то, чтобы отвлечься от бизнеса. Сейчас эти чары для меня бесполезны, — сказал мужчина, складывая сумку и бросая ее на стойку.
Я поставила кофейник и склонилась над чарами, моя голова была в дюйме от его.
— Проклятья?
— Нет.
Я прикоснулась к одному, заметив, что он не сказал для чего они. Тут же мне в палец отдалось слабое покалывание. Я бросила чары, услышав металлический звон на стойке. Дикая магия.
— Трент, — сказала я, вдруг почувствовав неловкость. — Ты не мой фамилиар. Ал говорил с тобой? Это он убедил тебя сделать это?
Скривившись, Трент шагнул назад от стойки.
— Нет, но он прав. Ты демон, но у тебя нет сохраненных заклятий, как у них. Тебе это нужно больше, чем мне. — Он посмотрел на чары, его выражение стало почти сердитым. — Последние пару лет я просматриваю библиотеку своей матери, испытывая вещи только для того, чтобы узнать, будут ли они работать. Изменяя их при необходимости. За последние пятьсот лет многое изменилось. Иногда это не мука правильно сплетает чары, а хлопья кальцита на камне, которым его измельчают. Кери…
Трент нахмурился, потом закончил:
— Кери считает, это пустая трата времени, но для меня важно восстановить то, что мы получили в наследство. Если ты не возьмешь их — я просто брошу их в мусорный ящик.
Это была интересная история, но я на нее не купилась. Я уставилась на него.
— Квен снаружи в машине?
— Да, — ответил Трент осторожно.
Я заставила себя двигаться.
— Сейчас вернусь.
— Рэйчел, подожди.
У меня перехватило дыхание, поскольку Трент схватил мой локоть, когда я проходила мимо него — его легкое прикосновение намертво остановило меня. Я уставилась на его пальцы, обернутые вокруг моей руки, и он отпустил меня.
— Ну хорошо, кольцо я сделал специально для тебя, после твоего сегодняшнего ухода, — произнес Трент, и мое сердце заколотилось. — Но я действительно работаю над модернизацией своей магической библиотеки, и ты можешь получить от этого какую-то пользу. Твоя церковь была по пути на мою вечернюю встречу, и…
Его слова пресеклись под моим взглядом.
— Тебе стоит посмотреть на мой чулан. Коробки с чарами, которые никогда не будут использованы…
— Он на обочине, да? — спросила я, указывая в темный коридор.
Трент опустил голову, и я замешкалась, когда ребята в передней, начали по чему-то стучать. Он знал, что я туда не пойду, но может хоть угроза заставит его сказать мне больше. Как и ожидалось, он провел рукой по волосам, оставляя их растрепанными, и переместил вес на одну ногу — он выглядел почти злым, когда, наконец, встретился со мной глазами.
— Можно мне немного этого кофе? — спросил он коротко, и я подавила улыбку.
— Конечно.
Чувствуя уверенность и дерзость, на которые у меня не было права, я повернулась к нему спиной и пошла сполоснуть кофейник, заставляя кран работать медленно, чтобы слышать его.
— Мой отец был бизнесменом, — начал говорить Трент, и я выключила кран. — Хорошим бизнесменом.
Я повернулась, потянувшись к тряпке, оставленной Вэйдом, насухо вытирая дно кофейника.
— Как и ты.
Трент скривился.
— Так мне говорят. Ты слышала, как умерла моя мать? Не официальную версию, а то, что произошло на самом деле?
Моя улыбка исчезла.
— Нет.
Трент помолчал. Я узнала то сдержанное выражение лица, пока он пытался решить, сколько мне можно рассказать, и достала кофе из холодильника. Пакетик холодил мои пальцы и гуща пахла прекрасно, когда я раскрыла его: горько, как жженый янтарь, и богато, как восход.
— У меня много воспоминаний о ней, сдержанной и красивой — такой, какой может быть только мать для своих детей, — продолжил Трент, находясь в нескольких дюймах от меня здесь и нескольких милях мыслями отсюда. — Ее волосы были уложены и пахли духами, в ушах сверкающие в ночном свете бриллианты.
Он улыбнулся, но не мне.
— Она была идеальной женой политика на официальных мероприятиях, но лучше всего я помню, как она смотрела на меня, пока я спал — она проверяла меня, возвращаясь откуда бы то ни было. Не думаю, что она догадывалась о том, что я проснулся. Забавно, насколько сильно запоминаются вещи, когда ты в полудреме.
Не встречаясь с ним глазами, я отмерила кофе. Моя мать никогда не носила бриллиантов, когда укутывала меня.
— В дни, когда я не видел ее ухода, она всегда возвращалась, пахнущая маслом, металлом и потом. Как меч, Рэйчел, — сказал он, и у меня перехватило дыхание от его искреннего выражения. — Такой я помню ее лучше всего. До того дня, когда… она совсем не вернулась. Квен не говорит мне, но думаю в ночь ее гибели, она была с твоим отцом.
