— Спасибо, — прошептала я Дженксу, — Я не хотела кричать. Я просто…
Дженкс ухмыльнулся, разбрасывая пыльцу.
— Не волнуйся об этом Рэйч. Я постоянно кричу на своих детей.
И все же я чувствовала вину за это, но он уже молнией метнулся к началу коридора, чтобы накричать на своих детей, веля им убирать свои задницы наружу и чистить свои хижины перед зимой, пока он не выкрутил им крылья назад. Со смерти Маталины все стало по-другому, но видеть, как он управляется со своими пятьюдесятью с чем-то детьми в одиночку, вызывало у меня новое уважение к нему. Он был хорошим отцом, хоть и немного необычным.
Я с надеждой улыбнулась подозрительным оборотням, когда церковь освободилась от детворы пикси.
— Если вам что-то понадобится, я буду на кухне, — сказала я, желая сбежать прежде, чем они решат, что я слишком ненормальная и уйдут. — И спасибо, что приехали в такой короткий срок. Я действительно ценю это.
— Хорошо, мэм, — Чак бросил взгляд на стропила и единственного пикси, которому было позволено остаться.
Развернувшись на пятках, я тихо зашагала в коридор и на кухню. Айви стояла у стола в своем пальто, перебирая мои приготовленные проклятья, как будто пытаясь понять, как они работают. Ее сумка лежала на стуле, и она выглядела так, будто готова уйти.
— Ох! — воскликнула она, вспыхнув, когда уронила чары и они с лязгом вернулись к остальным. — Эм, это ребята по бильярдным столам?
Я кивнула и прошла вперед, по-прежнему чувствуя, словно мы идем по яичной скорлупе. Дженкс сказал, она страшно разозлилась, когда поняла, что меня похитили. Это была Нина — Нина, не Феликс, — кто не дала Айви навредить себе или кому-либо другому, пока она, наконец, не сломалась и расплакалась от отчаяния, прежде чем сфокусировать свою душу на том, чтобы вернуть меня. Я думала, это говорило о том, что Айви пытается помочь Нине, но оказалось, что это Нина помогла ей.
— Веди себя хорошо, — попросила я. — Они не любят церкви, а Дженкс уже превысил свой уровень «приемлемой странности».
Айви улыбнулась закрытыми губами.
— Не проблема. Эти готовы? — спросила она, поднимая те чары, которые бросила, и осторожно держа их двумя пальцами.
Кивая, я подтащила стул и повернула его, прежде чем сесть на него задом наперед.
— Аха. Если эти уроды не прячутся в лей-линии, то чары должны работать. У меня был прекрасный фокусирующий объект. — Я нахмурилась, вспомнив, как обнаружила во время душа узел ЛПСО, завязанный у меня за ухом. Это были мои волосы, но узел их. Это сработает.
Я устало поставила локоть на стол, подперев руками лоб и потирая его. Айви тронула меня за плечо, и я резко подняла голову.
— Ты уверена, что в порядке? — спросила она с намеком на улыбку от того, что удивила меня.
— Я в порядке, — ответила я горько. — Просто… беспокоюсь.
Вайнона в безопасности, но как только ЛПСО снова откроет где-нибудь свою лавочку, они искалечат кого-нибудь другого. Я должна найти их первой.
Положив руку на живот, я наблюдала как Айви начала укладывать чары в небольшой пакет с логотипом «дом чар». Я чувствовала себя плохо — нервозность из-за Бримстона и тошноту от самосознания, бьющего в меня со всех сторон. Глаза метнулись на грязную стойку, и я задумалась, примет ли Трент от меня проклятие, возвращающее ему пальцы. И почему я коснулась его лица?
Айви осторожно загнула край пакета — складываемая бумага громко зашуршала. Ее внимание перешло на мою покачивающуюся ногу.
— Я хочу остаться, пока они делают стол, но если уйду сейчас, амулеты будут на улицах уже со следующим патрулем. Не против, если я возьму твою машину?
— Бери конечно, — сказала я, останавливая движение ноги.
— Спасибо. Как только отдам их им, я хочу проверить, станет ли Нина говорить со мной. Возьму телефон на случай, если Гленн позвонит.
Мой взгляд метнулся к ней, я кивнула, рассеяно кусая ноготь. В моей памяти вспыхнула картина Нины, задушившей того человека до смерти, и я подавила дрожь. Там было ФВБ, и ОВ оказалось сложно скрыть этот инцидент — а они бы скрыли его, если бы могли.
— ФВБ уже предъявили иск? — осторожно спросила я, и Айви положила пакет в сумку.
— Если они докажут, что мужчина, которого она убила из ЛПСО, то и не предъявят. Я волнуюсь не об этом.
Айви посмотрела на мою наплечную сумку на столе, и я придвинула ее, чтобы достать ей ключи.
— У Нины неприятности, — сказала Айви, поймав звенящую связку, — у Феликса тоже, и не потому, что они убили члена ЛПСО. Он сильно недооценил свое влияние на нее, а у нее нет возможности в одиночку справиться с тем, чем он накачивал ее последние дни. Он не может просто уйти. Девушка убьет первого же, кто коснется ее не так. Чем дольше Феликс находится в ней, пытаясь дать ей контроль, тем хуже становится.
Глаза Айви стали испуганными.
— Они оба совершенно неуравновешенны. Я не знаю, как…
Слова Айви оборвались и она посмотрела на меня — в ее глазах было больше горя, чем я когда-либо видела за последнее время.
— Они не смогут этого сделать, да? — спросила я, и Айви закрыла глаза, покачав головой. Они блестели, когда она снова их открыла.
— Феликс понятия не имеет что делать. Рэйчел, Нина слишком хорошая, чтобы так умирать.
— Ты можешь помочь ей, — сказала я, и она уронила голову, ее длинные волосы скрыли лицо.
— Могу, — сказала она тихо, — Рэйчел…
С тяжестью в груди, я покачала головой. У Айви была огромная потребность давать, заботиться. Часть нее шла из ее вампирской природы, но большинство из сердца. Она горевала о своей потерянной невинности, обвиняя монстра, в которого ее превратил Пискари, сделав неспособной любить не причиняя боли, чего она желала больше всего. Ей стало лучше, но если она сможет помочь Нине, это даст ей возможность увидеть красоту собственной души.
— Если ты можешь ей помочь, то ты должна, — сказала я, одновременно боясь за нее и любя за жертвы. — Ты знаешь, как справиться с силой и страстью. Я хотела сказать… если захочешь.
Айви подняла голову, отказываясь смотреть на меня.
— Когда-то я была точно такой же, — прошептала она. — Это было тяжело. Я не знаю, смогу ли помочь ей, не став снова той.
— Я знаю, ты сможешь, — сказала я уверено. — Ты выжила. Нина тоже выживет, с твоей помощью.
— Да, но… — она помедлила, ее взгляд, наконец, упал на меня. — Я выжила, потому что влюбилась.
«В тебя» осталось недосказанным.
Сердце заболело, но я продолжила улыбаться. Это хорошо. Айви необходимо думать о себе, и это может, наконец, доказать ей, что она заслужила положительные моменты в своей жизни.
— Ну иди, — сказала я, и она опустила взгляд на свои руки.