Я не хотела верить в это, и посмотрела на пол в надежде, что не разбила свое зеркало вызова. Пирс говорил, что любит меня, и я действительно верила, что он не врал. Но воспоминание о нем, стоящим над раненным и бессознательным Алом, с черным проклятием, мерцающим на его ауре, готовым убить его… Могла ли я позволить себе такую слепую веру?
Подавленная, я прошла через разруху, чтобы взять свое зеркало вызова, неглубоко дыша из-за пыли. Чувствуя неловкость, я села рядом с Алом, между нами оставался небольшой изгиб скамейки.
— Ты выглядишь не очень хорошо, — сказала я, думая о Вивиан.
Трент скажет им, что случилось. Дженкс будет зол, потому что его там не было. Айви разозлится из-за того, что Трент ничего не сделал, а у Вивиан появится еще одна глава в ее книге «Давайте изгоним Рэйчел». Даже лучше, от меня будет вонять жженым янтарем, когда я вернусь. Если я вернусь.
— Я не очень хорошо выгляжу?
Ал пошевелил пальцами в сторону своего собственного зеркала вызова, до которого не мог дотянуться, и я перегнулась, чтобы достать его, чувствуя головокружение от количества личностей, пытающихся пробиться к нему, когда я протянула зеркало демону. На нем не было его обычных перчаток, и это придавало ему уязвимый вид.
Тяжело выдохнув, Ал положил свою дрожащую ладонь с крупными пальцами на зеркало, и оно затуманилось.
— Говоришь, я не очень хорошо выгляжу, но неприятности-то у тебя.
Мой взгляд переместился с его затуманенного зеркала на мое прозрачное.
— Но я же остановила его!
— Я не об этом, — сказал Ал, позволив своему зеркалу соскользнуть на лавочку. Вздохнув, он потер свой лоб, оставив на нем мазок черного пепла.
— Я временно заблокировал сообщество, потому что не могу одновременно ответить на столько звонков, но очень скоро у меня будет вечеринка. Многие и многие из разгневанных, раздраженных демонов появятся в моей крошечной малой гостиной. Это поставит меня в неудобное положение. Моя репутация будет полностью погублена. У меня не хватит на всех стульев, — закончил он легко, закусив губу и пожевав ее.
— Ты имеешь в виду Трента? — спросила я, вставая и дистанцируясь под предлогом сбора обломков разбитой мебели. — Я уже говорила тебе, что ничему его не учу.
Но полоска беспокойства начала раскачиваться во мне. Трент вызвал демона.
Я не учила его этому, но они мне не поверят.
Ал усмехнулся, низко и длинно, и я подавила дрожь.
— Если бы только это, — сказал он сухо. — Я знаю, ты едешь на свое маленькое собрание ведьм. Скажи еще, что вчера тебя не было в Сент-Луисе.
О, Боже. У меня неприятности.
— Я не виновата в том, что арка упала, — пролепетала я, сломанная ножка от стула в моей руке с грохотом упала на пол. — Это был Трент! Это сделал он, а не я!
— Проклятие, женщина. Это была ты, — сказал Ал, скривившись так, будто съел что-то кислое.
— Это был Трент, — повторила я, гадая, откуда он узнал о том, что арка упала, но моему голосу не хватало убежденности, и я стала волноваться еще сильнее, когда Ал не посмотрел на меня. Нервничая, я заправила свои грязные волосы за ухо и стала беспокойно передвигаться.
— Не знаю, какую небылицу я смогу сочинить по этому поводу, — сказал Ал наконец, его глаза остановились на его грязных пальцах, и плечи опустились.
— Ал? — позвала я, по-настоящему обеспокоенная.
Он поднял взгляд, и я побледнела из-за его пустого выражения.
— И сегодня во второй половине дня, — сказал он, вытянув руку, чтобы растереть мои волосы между своими пальцами. Я не вырвалась, и он наклонился вперед понюхать их. — Ты была в бесплодных землях Аризоны. Да? — спросил он, глядя на меня из-под своей пропитанной потом челки.
Я чувствовала себя плохо и села, прижав руку к животу.
— Речь идет о Ку’Соксе, не так ли, — сказала я, скорее утверждая, чем спрашивая.
Он издал тяжелый вздох, и я уже знала, что это так.
— Значит, вы встречались, — сказал он, его мысли явно были о ходящем днем демоне. — Забавно, но ты не выглядишь мертвой.
Его рука коснулась моего подбородка, поворачивая его, чтобы он мог увидеть, где меня отпиксили, оставив красные и вызывающие зуд волдыри.
— Я удивлен, что ты пережила этого маленького сконструированного крепыша. Я — почти нет. По крайней мере, пока что он не знает, кто ты такая.
Я вздрогнула, и рука Ала упала.
— Он знает, не так ли, — произнес Ал ровно, и я кивнула, соединив вместе Ку’Сокса и темную фигуру, которую я видела дерущейся с Алом до того, как пришла и нашла Пирса, готового прикончить его. Возможно, мне не стоило изгонять Ку’Сокса в Безвременье.
— Он прожил всю мою жизнь за восемь ударов сердца, — призналась я. Я старалась не плакаться, но, судя по поднятым бровям Ала, говорящим «и что?», я именно этим и занималась.
— Держу пари, это было весело, — сказал он, и я задумалась, мог ли Ал сделать то же самое или нет, зная, что это было грубым нарушением границ личности. Не изнасилованием, но почти хуже. — Это добавляет немного неожиданности всей этой неразберихе, — сказал он, будто в раздумье.
— Прости, — сказала я, и Ал сгорбился, потирая лоб своими короткими пальцами.
Гобелен за нашими спинами, наконец, затих, и тишина показалась мне еще более жуткой, чем странный булькающий звук, который он издавал. Облизнув губы, я встала.
— Что он такое? — спросила я. Дрожь прошла через меня, и я задумалась, была ли в этом виновата моя потребность почувствовать, что я не одна, что я не урод.
— Он такой же, как я? — спросила я, едва шевеля губами.
Глаза Ала пылали в свете огня, когда я повернулась к нему, демон, казалось, набирался сил от согревающего его пламени. Он ничего не сказал, и, бросив сломанное сидение от мягкого стула в огонь, я встала рядом с утомленным демоном, наблюдая, как он медленно набирается сил. Я знала, что у нас очень и очень большие проблемы.
— Ал? — спросила я снова.
— Он — это ты.
Двойственное чувство страха и волнения засветилось во мне, но страх победил. Если он был, как я, и был плохим, значит, все решат, что я тоже плохая — просто по ассоциации.
— Связующее звено между демонами и ведьмами, — продолжил Ал, кивая, чтобы подтвердить мое понимание того, что это значит. — Но созданное не отцом Трента. Ку’Сокс Ша-Ку’Ру был нашей попыткой преодолеть пробел, когда мы узнали, что сделали эльфы. Она не сработала, — сказал он кисло. — И мы решили не делать этого… больше. В нем чего-то не хватало.
— Да, он выглядит немного сумасшедшим, — сказала я сухо.
— Сумасшедшим? Возможно. Он потерял что-то из своей души, — сказал Ал, и мои губы раскрылись.
— Это бы объяснило, почему он ест пикси, — сказала я, и Ал склонил голову в мою сторону, проблеск его обычного бахвальства вернулся.
