— Я отказалась от огромного количества неприятностей, которые она несет с собой, — ответила я, чувствуя неловкость, и уставилась на купоны. Они были просрочены, но разносчик не обратит внимания, если дать достаточно чаевых.
— Я бы, наверное, не позволил себе стать настолько уязвимым при таком количестве врагов, — произнес эльф, глядя на запачканный стол, где мы вырезали печенье.
Я подняла голову, задумавшись, решится ли он предложить мне свою защиту и хватит ли у меня силы воли убрать у него из рук Люси, прежде чем врезать ему по яйцам.
— К врагам я привыкла, — сказала я спокойно. — По крайней мере, никто не охотится на меня сейчас. И я все еще могу заниматься магией земли, — Трент бросил взгляд на пыльные котелки, висящие над головой. — Возможно, я смогу какое-то время отдохнуть. Буду снимать фамилиаров с деревьев, для разнообразия.
Лицо эльфа смягчилось, он почти улыбнулся.
— Помнится, именно из-за этого ты бросила ОВ? Скучные дела?
Я фыркнула и, кивнув, вернулась к купонам. Все они были из пиццерии «Альфредо», там в заказы от людей всегда обильно добавляли карри.
— Бойся своих желаний.
— Потому что они могут исполниться, — Трент посмотрел на черный квадрат ночи за окном.
Воспоминание о нашем поцелуе снова всплыло у меня в голове, и я скривилась.
— Со мной все будет в порядке, — сказала я тихо.
— Я в этом не уверен, — отозвался Трент и поднял руку, на которой не хватало несколько пальцев. Я замерла. — Ты не беспомощна, — добавил он, — но я попросил своих адвокатов просмотреть твое дело, и там все не настолько ясно, насколько тебе хотелось бы.
— Мое дело, — усмехнулась я. Разозлившись, я выбросила купоны. Пицца в это время на вкус будет не лучше картона. — Нет никаких законов для демонов, — нервно сказала я. — А раз нет законов, я не могу нарушить их. И мне не нужна лицензия, чтобы творить магию. Я больше не изгнана. Я теперь могу продавать что угодно. И люди могут продавать мне.
— А они будут? — спросил он, приподняв бровь. Трент озвучил то, чего я боялась.
Вероятно, нет.
— Зато ОВ отстали от меня и вампиры тоже. Боже, Трент. Впервые никто на меня не охотится, даже ты! — выпалила я.
— В этом ты права, — Трент улыбнулся, глядя на Люси, дремлющую у него на коленях. — Но вместе с тем, нет принятых законов о демонах и их магии, нет законов, чтобы защитить тебя. Если Ринн Кормель захочет, он может приехать, запихнуть тебя в багажник и уехать безнаказанно.
Я прислонилась к стойке и скрестила руки на груди.
— Это последнее, чего стоит от него ожидать, — ответила я, хотя сама не очень в это верила.
— Возможно, но он может это сделать, — Трент смотрел на Люси, но обращался ко мне. — Любой сможет. У беспризорной собаки прав больше, чем у тебя. — Наши глаза встретились, и я подавила дрожь, понимая, что он прав. — Серебряный браслет на запястье делает тебя почти беспомощной, и любой хоть немного сообразительный человек это поймет. Нет никаких законов, напрямую связанных с демонами, и пока их нет, ты очень уязвима.
— Уязвима.
И снова это слово, на него во мне раздавался тревожный звоночек. Чем сильнее я была, тем уязвимей я становилась.
— У тебя есть моя поддержка, — продолжал эльф, — но тебя нет в моей платежной ведомости. Ты утверждаешь, что у тебя есть защита от мастера вампиров, но у тебя нет кровных обязательств, и ты видела, как ненадежно слово Кормеля, когда доходит до противостояния Ковену. Айви тоже не сможет защитить тебя от всех и вся. И ты альфа-самка в стае у вервольфа, но ты не живешь с Дэвидом и отказываешься сделать тату стаи.
— А что, если я сделаю тату? — спросила я, заметив зерно истины в его словах. — Я не делала ее раньше, потому что она бы исчезла после проклятий, связанных с трансформацией, но теперь мне не надо об этом беспокоиться.
— Татуировки тут недостаточно, — сказал Трент, пристально глядя мне в глаза. — Ты демон, но ты не можешь использовать свою магию, чтобы защитить себя. Я не говорю, что тебе надо снять это зачарованное серебро, чтобы выжить, я лишь прошу тебя какое-то время держаться подальше от неприятностей. Залечь на дно хотя бы на полгода. Я пытаюсь протолкнуть некоторые законы, защищающие тебя, но на это потребуется время.
Ошеломленная, я уставилась на него, сидящего в моей кухне с ребенком на коленях. Его штаны помялись, и рубашка почти выбилась из них. Я не знала, что сказать. Он помогает мне? Просто так?
— Но почему? — спросила я. Он поднялся и стал взволнованно расхаживать по кухне, держа на руках спящую Люси.
— Всего шесть месяцев, — сказал он, не отвечая на мой вопрос. — Мы с Дэвидом не успеваем заделывать дыры в том хаосе, что ты оставляешь после себя. Одни только судебные процессы…
— Судебные процессы? — переспросила я, опустив руки. — С кем?
— Это неважно… — ответил он уклончиво.
— С кем? — повторила я громко. — Я хочу знать, кто пытался предъявить мне иск, — сказала я тише, поскольку ручка Люси метнулась вверх — девочка испугалась моего голоса.
Переложив Люси на плечо, Трент начал покачиваться, не сходя с места, для него это было ново, но сами движения стары, как огонь, их плавность отработана за тысячу лет.
— Один иск был от женщины насчет кражи собаки, — сказал он спокойно. — И парочка с моей свадьбы. Именно так я оказался вовлечен в эти разбирательства. А еще кто-то из автобуса решил, что ты наколдовала ему невезение. Два человека предъявили иск, когда ты разбила свой автомобиль о мост.
Сжав руки в кулаки, я отвернулась к окну — мне не хотелось показывать, насколько я взволнованна. Я очень задолжала Дэвиду. Я знала, что он оплачивал моего адвоката, но я понятия не имела, сколько дел из-за меня на него сваливается. И зачем Тренту все эти неприятности?
— Беспокойство Рея насчет рыбки прошло, когда я поговорил с ним на одной вечеринке, — продолжал Трент, отвечая на мой незаданный вопрос. — Суд с Хаулерами за то, что ты заколдовала их поле с ним было труднее. Я сильно не нравился той женщине.
Я пожала плечами.
— Они не хотели платить мне, — пробормотала я.
Трент вздохнул.
— Полученные тобой пятьсот долларов стоили Дэвиду нескольких тысяч, — сказал он, все еще покачиваясь и прижав к себе Люси забинтованной рукой. — Я говорю не о деньгах, а о поддержке, которую он тебе оказывает. У меня есть люди, разрабатывающие законы специально для тебя, но, пока они не закончили, тебе придется почувствовать на себе все трудности, возникающие у нелегалов, и полное отсутствие защиты со стороны государства. Не говоря уже о том, что на каждого подающего иск о денежной компенсации найдется еще двое, которые захотят избавиться от тебя ради славы.
Я резко подняла голову.
— Чего?
