— И ты тоже, — прошептала я, полностью разбитая. Черт побери, почему никто не верит, что у меня могло что-то получиться? Мы же уже делали подобное! И если верить, то все обязательно получится!
— Просто серафимам это не нравится, — ответила Грейс, порхая передо мной. — Их песни стали громче, чем раньше. Их эхо ощущается даже здесь. А у особо чувствительных к этому случаются видения. Я не встречала подобного со времен… Возрождения в Италии.
— говоря это, Грейс на мгновение задумалась и меня осенило.
— Возможно, серафимы не должны были вмешиваться и посылать Демуса, — сказала я, и Грейс отлетела назад. — Я пытаюсь помочь Тамми, — мой голос звучал почти с мольбой. — В конце концов, не всегда все выходит с первого раза! Если требуется год, чтобы разочароваться в жизни, то заставить полюбить жизнь за пару часов — это просто смешно! Преднамеренная ранняя косьба, ради спасения чьей-то души, без времени на раздумья, это же в корне неверно. Какие же это благие намерения? Я хочу хоть что-то улучшить в этой системе. Разве я не довилась того, что она все еще жива? Как и ее брат. На ней не висит вина за чью-то смерть. Разве это не благо?
Никогда. Никто никогда не сможет убедить меня в том, что Тамми и ее брат, умирающие в муках в огне, является благом.
— Жила-была храбрая девочка с земли
И в жизни ее настали бессмертные дни
Решив своими силами менять черты судьбы
Она спорит с серафимами и против их косьбы.
— Мило. — Я посмотрела в сторону двери, заметив тень с той стороны. — Грейс, — прошептала я. — Я стала заниматься этим не просто так, эту есть какая-то причина. И возможно она как раз в том, чтобы я стала катализатором изменений.
Теплый свет, излучаемый ангелом, потускнел, и я почувствовала легкий холодок, от расстройства Грейс.
— Что сейчас говорят серафимы про судьбу Тамми? — спросила я. Мне кажется, должно быть еще что-то, что я могу сделать для ее спасения.
— Ничего не изменилось. — От ангела снова повеяло теплом, пока она не отлетела к столу. — Смерть ее брата являлась последней каплей для чистоты ее души. А сейчас охвачен пламенем ее дом. Именно поэтому они не отослали Демуса назад. Она должна была прийти домой рано, либо она вообще не попадет домой. Мэдисон, мы говорим о ее душе! Что такое человеческая жизнь по сравнению с чистотой вечной души? Это не игра!
— Это они так думают, да? Что для меня все происходящее игра? — воскликнула я, затем понизила голос, чтобы никто не заглянул в кабинет. — Я так хочу, чтобы все получилось, что это причиняет мне боль. Изменилась ли судьба Тамми хоть на йоту?
— Нет.
Ангел казалась смиренной, и я сползла на стул, не желая верить услышанному. Барнабас мог лгать. Вероятно, и серафимы могли.
— Выбор Тамми остаться со своим братом в этот вечер был сделан из-за страха, а не изменения в сердце, — сказала Грейс. — Возможно, ты и спасла их жизни, но Тамми все еще убегает, покидая тех, кто ее любит, и теряет надежду. И когда Демус найдет ее… — Грейс с любопытством свистнула и умолкла.
— Игра окончена, — прошептала я, уставившись на стол полисмена и его телефон. По-видимому, они оставили его, чтобы проследить не свяжусь ли я с кем-нибудь, чтобы потом по номеру разыскать моих родителей. — Ты точно уверена?
— Безусловно.
Я должна выяснить, как изменился ее резонанс. Я же хранитель времени, черт побери! Я должна быть в состоянии проделать хоть это.
— Может я смогу еще раз поговорить с ней, она поймет…
— Мэдисон, разве ты не поняла? Ты — хранитель времени. Ты не можешь изменить судьбу. Ты не можешь стать катализатором изменений. Ты видишь будущее, посылаешь темных жнецов на жатву душ. Если душа чистая, светлый жнец, который не смог ее уберечь, сопровождает душу к вратам небес, таким образом, препятствуя черным крыльям пожирать яркую душу, рано разделенную с телом. Ты знаешь все это. Ты точно также встретила Барнабаса. Если победа оказалась на стороне светлого жнеца, ангел-хранитель оберегает эту душу в надежде что человек изменить свой путь. Это все, что ты должна делать!
Черт! Я знала, что способна на большее.
— Я вижу будущее, да? — вспыхнула я. — Тогда я хочу видеть ее будущее. Попроси, чтобы серафимы показали мне его. Я все еще в силах что-то предпринять!
— Они на тебя сердиты. Сначала все выходило гладко и красиво, эти двое погибают в благодати, о чем серафимы и мечтали. Но вот появляется Мэдисон и портит всю картину — пугая Тамми и заставляя ее покинуть квартиру. Возможно, ты и спасла их жизни, но теперь ее душа может подвергнуться проклятию! — Грейс так ярко сияла, что я вынуждена была прикрыть глаза. — Я не собираюсь просить их найти ее для проецирования будущего!
— Что ж, я тоже не в восторге от них. Всему есть предел. — Я встала, расхаживая по кабинету от стула к окну и обратно. Полисмен должен уже вернуться. И я должна была побыстрее покинуть столь гостеприимное помещение и попытаться найти Тамми раньше Демуса. Да уж, какой крутой из меня хранитель времени, если я даже не могу выйти из участка?
— Спорю, я смогу сама увидеть ее будущее, — сказала я, подбоченившись и впиваясь взглядом в Грейс.
— Увидеть будущее раньше самих серафимов? — ангел фыркнула.
— Жила-была девочка с глупой головой,
Идеи ее были абсолютной фигней…
— Спасибо, Грейс. Ты как всегда сама доброта, — пробормотала я.
Ангел пылающим шаром поднялась выше и продолжила:
— Она не поумнела, даже став бессмертной,
И никак не видит, что все попытки тщетны.
— Мои попытки не тщетны, — сказала я, когда Грейс направилась к двери. — Я пытаюсь добиться цели, а помощи никто не предлагает.
Грейс нетерпеливо затрепетала:
— Мне пора. Они нашли новую батарею на телефон.
— Да, давай! И спасибо! — я помахала ей рукой и Грейс подлетела к стеклянной двери и исчезла. Я не хотела объяснять моему папе, почему я нахожусь на Западном побережье в полицейском участке, еще и с обвинением в поджоге. Но даже если Грейс и могла сделать так, что с моим папой так и не свяжутся, но, к сожалению, сделать так, что я будто бы нахожусь дома было даже не силах этого ангела. Никогда бы не подумала, что попаду в такую ситуацию. Вероятно, Грейс и права. Вероятно, они все правы.
Обняв себя руками, я посмотрела на дверь и опустилась на стул. Возможно. Хотя от этого не становится легче. Барнабас как-то посоветовал мне верить своему шестому чувству. И это самое чувство сейчас кричало, что ничего еще не кончилось. И что я могла сделать все лучше. И что… Что все-таки не стоит сдаваться раньше времени.
Я откинулась на спинку стула и смотрела на потолок, надеясь, что ко мне придет какое-то озарение. Ох, это унизительно, подумала я, ощущая острое чувство жалости к себе. Серафимы на меня сердиты. А хуже всего, я подвела Тамми.
