У Реми будет ребенок.
Реальность потрясла его. В его душе затеплилась надежда.
Нет, он не может этого хотеть. Не такой ценой.
Реми пригладил волосы дрожащими руками. Мысль об отцовстве сильно взволновала его. Он смотрел прямо перед собой, пытаясь возродить в памяти лицо Селесты и напомнить себе, почему выбрал именно этот путь. Но перед его глазами стоял образ Мэдди, которая обижалась на него и бросала ему обвинения.
Сглотнув, он стиснул зубы.
Нельзя допустить, чтобы это снова повторилось. Если после сегодняшней ночи возникнут последствия, он сделает все возможное, чтобы Мэдди была в безопасности. Если она не забеременеет, то Реми примет единственное правильное решение.
Мэдди завладела его душой и телом. Если он не может разумно мыслить, пока она рядом с ним, значит, его возможности сильно ограничены.
Обойдя письменный стол, он тяжело опустился в кресло, не зная, какой вариант развития событий ему больше нравится. Оба варианта сковывали его сердце, как железные обручи. Но выбора у него нет. Он предпочтет самый безопасный вариант.
Проведя рукой по лицу, он взял телефон.
Глава 10
Когда Мэдди открыла глаза, солнечные лучи пробивались через тяжелые шторы. Тревога, и отчаяние, и утомление после эмоционального свадебного дня наконец сделали свое дело, и сразу после полуночи Мэдди крепко уснула.
Ее сердце забилось чаще, когда она села и поняла, что спала в кровати одна. Реми не вернулся в спальню. А если и вернулся, то решил не будить ее.
Немного успокоившись, она вылезла из постели. Войдя в ванную комнату, она надела халат, глубоко вздохнула, а потом вышла из апартаментов. Она заметила в коридоре молодую горничную, которая при дневном свете выглядела еще эффектнее, чем прошлой ночью.
Девушка, которая была на несколько лет моложе Мэдди, вздрогнула.
— Ваше высочество, я провожу вас в ваши апартаменты и подготовлю к завтраку с его высочеством.
Мэдди испытала облегчение. Она боялась, что Реми покинул дворец.
Тихо поблагодарив, она последовала за горничной ко второй двери в широком коридоре. Приняв душ, Мэдди надела летнее платье светло-лимонного оттенка и стильные туфли и причесалась. Потом нанесла немного румян на бледные щеки и блеск для губ.
Реми сидел во главе большого обеденного стола из полированного вишневого дерева; его одежда и аккуратно причесанные волосы свидетельствовали о том, что он спал и одевался за пределами своих апартаментов.
Увидев жестокое выражение его лица, Мэдди острее почувствовала, какая пропасть лежит между ними.
— Доброе утро, Мэдди! Как тебе спалось? — спросил он почти без эмоций.
Она пожала плечами:
— Я поспала. И хватит об этом.
Реми промолчал, потому что к ним подошел дворецкий в униформе. Она знала, что встретит такое же сопротивление со сторон Реми, если попытается говорить с ним на пустой желудок. Поэтому заставила себя съесть кусочек тоста и омлет и выпить чай.
Как только она отложила столовые приборы, Реми поднялся и заявил:
— Мы поговорим у меня в кабинете.
С замирающим сердцем Мэдди пошла за ним по великолепно украшенным коридорам в комнату, с трех сторон обставленную книжными полками от пола до потолка. Среди книг были и старинные фолианты.
Но она пришла сюда не для того, чтобы рассматривать наследственную библиотеку Реми. Она здесь, чтобы обсудить будущее их брака.
Мэдди едва заметно вздрогнула, когда он закрыл дверь и решительно шагнул к окну. Мельком взглянув в окно, он повернулся к ней лицом.
— Того, что случилось вчера ночью, больше не произойдет, — сказал он.
Душа Мэдди ушла в пятки. Она опустилась в ближайшее кресло.
— Еще не поздно аннулировать наш договор, Реми. — Она старалась вести себя непринужденно.
Он поджал губы.
— Это не совсем то, что я собираюсь сделать.
— Просвети же меня.
— Я знаю, ты переутомилась во время подготовки к свадьбе. Теперь, когда мы поженились, все должно измениться.
— Разве наш медовый месяц уже закончился?
— Ты можешь продлить его, если хочешь, и остаться в Янтарном дворце. Моя мать жила здесь, когда была беременна мной.
— Ты предлагаешь мне остаться здесь одной, а сам вернешься в Большой дворец? — От дурного предчувствия ее кожа покрылась мурашками.
Он заскрежетал зубами.
— Да.
— Мы не пробыли в браке даже двадцать четыре часа, а ты уже хочешь со мной расстаться? Говори напрямик!
— Мэдлен…
Она подняла руку.
— Не надо со мной любезничать. Мы не предохранялись, когда занимались любовью, и теперь ты волнуешься.
Он глубоко и резко вдохнул.
— Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
— И поэтому ты прогоняешь меня? — неуверенно спросила она.
Реми слегка помрачнел, но продолжал стоять на своем:
— Мы будем видеться. Просто мы не станем жить под одной крышей.
Мэдди вскочила на ноги.
— Какого черта ты паникуешь, Реми? — От страха у нее пересохло в горле.
Он долго молчал, потом выдохнул.
— То, что случилось с Селестой, было моей ошибкой, — признался он почти равнодушным тоном.
— В каком смысле?
— Она страдала от мигрени за несколько месяцев до нашей свадьбы. Врачи настаивали на осмотре, но она упросила меня взять ее с собой в командировку. Сначала я отказывался, но потом пошел против рекомендаций врачей. Когда мы уехали, ее головные боли усилились. По дороге домой у нее случился приступ аневризмы. Если бы она осталась дома или вернулась туда на день раньше, врачи спасли бы ее.
— Как ты можешь винить себя за это? Ты не знал, что произойдет. Неужели она, по-твоему, хочет, чтобы ты жил в бесконечном аду?
— Но, живя в аду, я так ничему и не научился. — Он резко выдохнул.
— Учиться на своих ошибках — это одно. Запрещать себе чувствовать — это другое.
— Я пытаюсь защитить тебя, Мэдди, — отрезал он.
— Ты не можешь контролировать будущее, Реми. Никто этого не может. Ты считаешь, будто защищаешь меня, но ты просто изолируешь себя от полноценной жизни. Мне это не надо.
Он прищурился.
— Что это значит?
— Ты не можешь держать меня в клетке, даже если считаешь, что это необходимо.
— Ты стала принцессой. Через несколько недель ты будешь моей королевой. Нравится это тебе или нет, но твой новый статус подразумевает определенные ограничения. Ты не имеешь права делать все, что хочешь, уступая легкомысленным фантазиям.
