— Жаль. — Разочарованно вздохнул он, подозвав слугу и велев накрыть на стол.
* * *
В покоях было очень жарко — по углам десятки ароматизированных свечей в изящных дорогих подсвечниках, пылающий большой камин из белого камня, огромное шёлковое ложе с навесом (обычной кроватью это назвать язык не поворачивается), мозаичный холодный пол, прекрасные мягкие ковры, в которых утопали ступни, стол с чернильницей и перьями, тяжёлые шторы, ширма. Красиво и со вкусом. А атмосфера… такая, что мне сначала показалось, будто я попала в одну из сказок — настолько идеальной показалась эта уютная спальня мне, давно утративший собственный «уголок» и дом.
Прикусив щёку, я насмешливо рассматривала принца, силясь не рассмеяться и не высказаться.
— Пожалуйста, воздержитесь от комментариев. Нет, я их не коллекционирую и никого не обокрал. Просто в этом дворце при желании можно достать всё, что угодно, если знать, где искать.
Мне тут же представилось тёмное тайное место в мрачных сырых подземельях, где разбросаны побелевшие от времени кости слишком любопытных, и… платья вроде того, которое словно из воздуха достал мне его высочество. Платья, конечно, взяты у любовниц в знак «завоёванной крепости», и каждую ночь его высочество спускается туда, чахнет, как сказочные злодеи над златом…
Спрятала смех под очаровательнейшей из улыбок, на всякий случай напомнив:
— Заметьте, про коллекцию вы сами сказали…
— Если вас это так веселит, можете остаться в испачканном платье, ну или без него. Я буду не против. — Усмехнулся он, жестом указав на высокую ширму.
Капитулировав, я взяла предложенное платье и быстро переоделась. Глазомер у принца оказался хороший, оно оказалось мне как раз впору. Простенькое, но явно недешёвое, судя по очень приятной на ощупь и красивой глубинно-синей ткани и искусной серебряной вышивке вдоль скромного выреза декольте и по подолу.
Тем временем стол был уже накрыт, но, устроившись на предложенном мне месте, к еде я, естественно, даже не притронулась, хотя съела сегодня очень мало, и есть хотелось сильно, особенно при виде шикарных яств, каких я, может быть, в жизни больше не увижу. Даже не есть, а жрать, поэтому я с завистью наблюдала за принцем, чей аппетит не страдал от паранойи.
— Я понимаю ваши опасения, но они беспочвенны. — Наконец, заверил он, нарушая молчание.
А искушение было так велико…
— Бережённого Бог бережёт. — Философски упрямилась я. — Было бы странно, если бы я спокойно обедала в покоях сына главы инквизиции, не находите?…
— Разе общие цели не располагают ко временному перемирию?
— В случае с вами даже платье, любезно пожертвованное вами из вашей коллекции, не отменяет необходимости быть осторожной. — Неловко попыталась пошутить.
— Вот так вот помогай девушкам — насмешек не оберёшься… А насчёт обеда — ну и зря, сейчас мне точно незачем вас травить, наоборот, вы мне нужны живая и здоровая. — Равнодушно пожал плечами, отпивая рубиновой жидкости из бокала, — На балу вы вина не боялись.
— Вина-то я и сейчас не боюсь, опасаюсь только неприятных примесей в нём и ещё более неприятных людей, у которых есть мотивы таковые подмешать. К сожалению, таких людей сейчас слишком много, чтобы я могла быть сколько-нибудь беспечна. — Ответила я.
— А на балу без вина было просто не обойтись? — Насмешливо фыркнул он.
Я немного смутилась.
— Ну да. Без вина мне было бы сложно весь вечер улыбаться герцогу, при этом ни разу не плюнув ему в лицо.
Подавившись кусочком десерта, Вейсаллас вдруг от души расхохотался, отчего его всегда кажущееся несколько суровым лицо на миг стало мягче, а в стальных глазах плясали озорные смешинки.
— Пожалуй, в этом дворце ещё ни одна женщина так ему не говорила.
— Всё когда-то бывает в первый раз.
— И то верно. Продолжайте в том же духе, и вы покорите мир.
— А вы мне в этом поможете, вовремя предложив вина для храбрости и платье про запас? — Не удержалась от подкола я.
— Весь к вашим услугам, миледи. — По его губам скользнула шальная мальчишеская улыбка.
А я неожиданно для себя же кокетливо улыбнулась в ответ. Я что, флиртую?… Чёрт, ну нашла с кем. Атмосфера так действует? Что-то я больно расслаблена, в присутствии потенциального врага (пусть и являющегося временным союзником) это не очень логично. Но никакие попытки заставить себя «очнуться» и вести себя прилично не помогли, тем более что принц разделял моё настроение: мы шутили и смеялись так, словно были давними друзьями, а на душе было так легко…
Я старалась не болтать лишнего, и, отвечая на каверзные вопросы, переводила тему, тогда как сам Вейсаллас охотно рассказывал о делах внутри страны, внешней политике и о последних походах. Кстати, у него несомненный ораторский талант: я слушала, как ребёнок, которому на ночь рассказывают очень интересную, красочную сказку. Умными, точными фразами, которые можно смело разбирать на цитаты, он умел отвечать на любой вопрос так, что отпадали любые сомнения в правильности ответа. При всём при этом речь его теперь была ясной, не переполненной излишним «пафосом», что очень-очень редко здесь. Все будто пытаются перещеголять друг друга в высокопарном пустозвонстве, и хорошо ещё, если таким образом выражены умные мысли — обычно всякие глупости, и на сём фоне этот разговор — словно освежающий глоток воды после жажды. Казалось, его глаза смотрят прямо мне в душу, но не давя, а изучая, как диковинку, и под таким взглядом язык не поворачивался произнести хоть малейшую ложь. Странное ощущение — я бы заподозрила магическое вмешательство, если бы не была уверена в своём даре чувствовать малейшие колебания магии. Я и не заметила, как окончательно расслабилась, как мы, улыбаясь и смеясь с детской непосредственностью, вот так вот просто обсуждая всё на свете, провели несколько часов будто несколько минут, как наступили сумерки… Кинув взгляд на окно, за которым царила ночь, я спохватилась:
— Уже поздно. Думаю, я провела здесь достаточно времени, чтобы в данных обстоятельствах вызвать неприличные мысли у всех, у кого они могли возникнуть.
— Хорошо, велю заложить карету, — кивнул его высочество. — Вечер был неожиданно приятным… Доброй ночи.
— Доброй ночи, — дождавшись, когда он отдаст указания слуге и присев в далёком от изящества реверансе (ненавижу эти расшаркивания), ответила я.
Добравшись до «дома», я успела только раздеться и мысленно порадоваться завершению трудного дня, прежде чем провалиться в сон.
* * *
Серия бал-маскарадов продолжалась две недели, и в течение этого времени всё шло как по маслу: я оставалась «таинственной незнакомкой», частой гостьей покоев принца, центром внимания, а главное, получалось злить и в то же время интриговать герцога, которому любовное зелье уже кружило голову. Я держала его на расстоянии, но не отталкивала, что его неимоверно раздражало.
