И вот, я здесь. В просторном старом замке, где ветер гуляет по безмолвным серым коридорам, похожим на лабиринты, где почти не осталось слуг и все смотрят на меня так, будто я дьявол, вдруг выпрыгнувший из преисподней и пообещавший всем ад на земле.
Тем не менее, не смотря на явный страх всех обитателей этого замка, облепивший меня, как противный слизкий кокон, я думала, что вопросов господа дворяне зададут мне много, но в очередной раз ошиблась: они оба не спускали с меня внимательного, пронизывающего и вместе с тем любопытного взгляда, однако упорно молчали.
«Надо же, как их выдрессировали, — невольно промелькнула мысль, — или, что вероятнее, грубо запугали. Старается его высочество на славу. Знать бы ещё все его мотивы».
Чисто внешне они не очень походили на людей, которых легко запугать: высокий, худощавый, седовласый, во всём до мелочей аристократичный барон был устал и суров, в нём чувствовалась отнюдь не самая слабая воля, а баронесса, полненькая и румяная женщина в строгом платье, всем своим видом как бы давала понять: «за дочь я убью, не задумываясь».
В такой атмосфере и после всего случившегося кусок в горло не лез, несмотря на долгую дорогу и отсюда вытекающий голод. Наконец, не выдержав, я встала, и, оставив еду, к которой едва притронулась, произнесла:
— Благодарю за чудесный ужин, господа. Разрешите мне отправиться теперь в гостевые комнаты, хочу помыться с дороги.
Они посмотрели на меня так, как будто стена вдруг заговорила.
— Беатриса! — Окликнула баронесса, хлопнув в ладоши.
В комнату тут же вошла молодая темноволосая девушка, судя по всему служанка.
— Проводи эту… леди в её комнату.
А заминка-то намеренная. Хах, тоже мне, оскорбление, м-да-а… И глупо: им бы ради дочери лебезить передо мною что есть сил, пылинки сдувать, а они и высокомерие ещё проявляют. Дворянчики, что с них взять. Выходит, не так велика любовь?
Или не так велика проблема? Надо бы хорошенько покопаться в этом… Сама тоже хороша: взялась за дело, порученное весьма тёмной лошадкой, чьи истинные намерения неясны, ухватилась прямо-таки, ничего из сказанного не проверив, всё приняв на веру…
— Слушаюсь, госпожа.
— И отныне называйте её Эсмиррой ди Андруас. — Добавил барон, на что девушка только кивнула. Видимо, слуг заранее предупредили.
Следуя за ней, я добралась до вполне комфортной спальни с приземистой широкой кроватью с тяжёлым балдахином. Ванна, наполненная горячей водой с примесью трав, расслабила меня, дала то необходимое спокойствие, которое помогло трезво оценить ситуацию. И я укрепилась в своём решении.
Да, возможно, принц чего-то не договаривает, но герцог явно сильно перебежал ему дорогу, и это автоматически делает нас союзниками на какое-то время. Главное не осложнять. Его предусмотрительное высочество наверняка будет пытаться стребовать с меня кровную клятву о неразглашении, но поддаваться нельзя, ибо знание тайны неплохой козырь в случае чего. Сильно сомневаюсь, хватит ли у меня сил и хитрости воспользоваться им, но это уже отдельный разговор. А шанс упускать не стоит. В конце концов, до клана через меня они не доберутся, и меня есть кому заменить там. В вечных стычках и горе я привыкла не особенно цепляться за жизнь, убивать приходилось не раз, поэтому будь что будет. Кто не рискует — тот не празднует побед.
Придя к такому простому выводу, я извлекла из-под лежащей кучей одежды серебряный ножик, аккуратно утащенный с собой из столовой. Серебро лучше всего подходит для того, что я собираюсь сделать.
Лет пять назад мы с сёстрами задумали вывести новое заклинание для связи, которое помогло бы нам обмениваться информацией даже в городах, в обход придуманных не так давно какой-то сволочью датчиков магии. И наша задумка удалась: новый, весьма болезненный, но эффективный и очень простой ритуал на крови при совершении давал такой слабый магический импульс, что ни один чёртов прибор его не улавливал. Но к нему требовалась долгая подготовка: двое людей должны наполнить сосуд смешанной кровью друг друга, потом начертить ею простенький рунный круг и произнести несколько активирующих фраз. После этого они оставались в некотором смысле связаны, что в обычной жизни вообще никак не сказывалось, но если произнести ещё одну фразу-ключ и нанести на своё тело рану серебром — такая же появится и у второго связанного. И это навсегда, до тех пор, пока один из связанных (только добровольно) или оба сразу не решат эту связь разорвать.
У меня такая связь имелась с лучшей подругой, Брианой.
Взяв нож поудобнее, я начала аккуратно вырезать на коже ладони всего три буквы: АВН, что означало «Авантюра». А если конкретнее — опасное предприятие, долгое отсутствие, неожиданные обстоятельства. У нас имелась своя небольшая «азбука» для таких случаев, так что Бри поймёт.
Зеленоватая от отваров вода окрасилась алым, а я, сморгнув выступившие от боли слёзы и тихо зашипев, сжала пульсирующую от крошечных ран руку.
Теперь отступать нельзя. Надеюсь, игра стоит свеч…
Часть 2. Пеплом по ветру. Возрождение
Неблагосклонная судьба,
Ведь счастье куцее лишь тлело,
Хоть говорят, что жизнь — борьба,
Всю жизнь бороться надоело.
Победу трудно добывать,
Вновь будет результат тоскливый,
Ждёт поражение опять,
Хотя отдать борьбе все силы.
Борюсь бескомпромиссно вновь,
Но результат уже известный,
Борьба, бесспорно, портит кровь,
Процесс, однако, интересный.
Пускай несчастная судьба,
И пораженья есть, и беды,
Возможно, вечная борьба
Прекрасней разовой победы.
Глава 1
Эванджелина.
Атласное платье изумрудного цвета идеально сидело по фигуре, как влитое, ткань с замысловатой вышивкой красиво переливалось на свету, обнажённые плечи, казалось, мерцали, а соблазнительный вырез привлекал внимание к декольте, но ужасно смущал привыкшую к грубой, простой, а главное «закрытой» одежде меня. Но вместе с тем я не могла не признать, что выгляжу весьма привлекательно, хоть и непривычно и даже как-то слегка чужеродно в собственных глазах. Мы, ведьмы, прежде всего должны быть хорошими актрисами, нас годами учат этому, ибо, по понятным причинам, только изворотливость и артистизм в некоторых ситуациях могут спасти от костра. С тех пор, как покинула отчий дом, меня целенаправленно приучали следить за мимикой, жестами, взглядами, голосом и даже смехом, улавливая тончайшие нотки, взвешивать каждое слово, при этом произнося их при необходимости как бы невзначай, улыбаться, когда хочется плакать… Иногда это действительно помогало, со мной такое было один раз. И вот, ещё одна роль. Но такая непривычная. Чувствую себя облитой грязью от осознания, кого собираюсь завлекать, для чего одеваю это платье, словно подарочную обёртку, а ведь никогда не была ханжой, более того, меня научили быть… достаточно свободной в этом плане. Нет, не блудницей какой-нибудь, но… Ведьмы, привыкшие жить одним днём (ибо следующего может и не случиться, несмотря на всё наше долголетие), привыкли рассуждать так: плевать, что этого мужчину вижу в первый раз, нравится — берём. Гормоны берут своё, как ни упрямься, а закономерно возникающая у каждой из нас паранойя не даёт ждать долгих и крепких отношений, как раз из-за тех случаев, когда мужья, женихи и возлюбленные доносили на жён-ведьм. Мы долго, очень долго подпускаем к себе — жизнь научила. А эти мимолётные ночи, коих и в моей жизни успела побывать парочка, похожи на сон: сладкие, приносящие ощущение приятного отдыха. К тому же, немалое преимущество в том, что все замужние женщины полностью зависимы от мужа: он может бить, издеваться, изменять, но если не пойман прямо на горячем — чёрта с два женщина получит развод. Но я почему-то всё ещё наивно верю в любовь. Может, она и в моей жизни когда-нибудь случится? Хотя, скорее всего, я эту веру просто растеряю на тернистом своём пути.
