– Стой! – вдруг сказал Макс.
Он тоже, похоже, очень устал, но сил у него оставалось все же побольше, чем у меня. Он приподнял левую заднюю ногу, вытянул морду вперед и принюхался. Я хотела было последовать его примеру, но тут же выругала саму себя, потому что перенесла вес на свою все еще ноющую левую лапу. Тогда я перенесла его на другую сторону и, тоже принюхавшись, учуяла, что медведь где-то неподалеку. Возможно, на расстоянии в двадцать или тридцать собачьих туловищ от нас. Однако шагов его слышно не было. Как и его сопения. Лишь равномерное дыхание. Он, похоже, уже никуда не бежал в панике, а попросту спал, потому что сильно устал, пока спасался. Но что будет, если он проснется и учует нас? Не почувствует ли он голод и не нападет ли на нас?
– Давай пойдем обратно, – тихо сказала я.
– Мы не можем поворачивать назад, – возразил Макс. – Не забывай о пожаре.
Небо постепенно окрашивалось в красный цвет – не столько уже начавшим заходить солнцем, сколько пожаром. К нам потянуло более густым дымом. Огонь, похоже, преодолел реку и охватил уже первые ели на этом берегу.
– Тогда нам нужно обойти медведя по большой дуге, – сказала я и из последних сил подавила в себе желание лечь на землю и закрыть глаз.
– Но если мы пойдем по большой дуге, – начал рассуждать Макс, – мы потеряем драгоценное время и не успеем выбраться из леса.
– Откуда ты знаешь, что лес впереди нас вскоре закончится?
– Все животные бегут именно в этом направлении.
– Но если мы пойдем не по дуге, а напрямик, мы угодим медведю прямо в лапы, – стала настаивать я.
– Мы можем прошмыгнуть мимо него тихонько – так, чтобы его не разбудить.
– Глупости. Мы сделаем сейчас так, как я говорю.
Прежде чем Макс успел мне что-то возразить, я направилась искать путь по дуге вокруг медведя. Макс молча последовал за мной. Я все время слышала похрапывание медведя. Он так и не проснулся, пока мы обходили его стороной. Однако теплый ветер доносил до меня его сильный запах, и меня от этого запаха тошнило. Только после того как мы обошли его по большой дуге и равномерного дыхания этого монстра уже не стало слышно, Макс снова решился что-то сказать. Он показал мордой на холм:
– Это, видимо, и есть то направление, в котором бежал медведь.
– Ну так он, видимо, и побежит в этом же направлении, когда проснется, – сказала я.
– Нам придется рискнуть, если мы хотим добраться до безопасного места.
Мы пошли между огромными елями, которые, казалось, доставали верхушками до самого неба, и вскоре оказались на вершине холма. Воздух там был еще жарче, а небо так затянул дым, что не было видно ни звезд, ни луны, которая уже должна была бы появиться на небосклоне. Мне вдруг пришла в голову одна мысль. Если звезды вовсе не были умершими собаками (то есть те находились в промежуточном мире), то они вполне могли быть неродившимися детенышами, которые не попали в промежуточный мир. Для меня было бы утешением знать, что среди звезд есть и души тех детенышей, которые так и не родились у Фрейи, Айме и всех других самок.
У нас под ногами поспешно поползли куда-то несколько кротов, но мы их быстро обогнали. Они были уж слишком медленными, а потому пережить эту ночь им явно не удастся.
Хруст и потрескивание сгорающих деревьев становились все более громкими, и вскоре на нас опять начал падать пепел.
Мы продвигались вперед уже медленнее, потому что я едва могла наступать на свою ноющую левую лапу. Если мы, преодолев этот холм, не выберемся из леса или, по крайней мере, не набредем еще на одну реку, которая задержит огонь, мы очень скоро погибнем. Я – потому, что уже вот-вот упаду и не смогу подняться, а Макс – потому, что не захочет меня бросить. И для меня в эти последние мгновения моей жизни уже не будет больше утешением то, что мы возродимся в новой жизни. Ведь мы – Макс и Рана – потеряем друг друга навсегда.
И тут вдруг мы услышали позади себя рев медведя. Бежавшие слева и справа от нас животные прибавили скорости, и мы последовали их примеру, хоть я с большим трудом заставила себя бежать чуть быстрее.
Медведь снова громко заревел – так, будто решил напугать весь мир.
– Он хочет на кого-то напасть, – сказал, тяжело дыша, Макс.
– Может, на нас? – спросила я, тоже тяжело дыша.
Рев медведя стал еще громче.
– Нет, рев доносится с того места, где он спал. Он к нам не приближается.
На кого же тогда рычал медведь?
– Когда он убьет эту свою жертву, он снова побежит в нашем направлении, – сказал, с трудом переводя дух, Макс, и я поняла, что если мне еще раз придется натолкнуться на медведя, то у меня уже не хватит сил на то, чтобы от него удрать. Ни эфемерная надежда обзавестись детенышами, ни отрадный запах любви не окрылят меня так, чтобы я смогла улететь.
Медведь ревел на весь лес. Я на мгновение представила себе, как оказываюсь прямо перед ним и он разрывает меня на части своими когтями. И тут вдруг раздался звук, похожий на удар грома.
Все животные в ужасе остановились. В том числе и мы с Максом. Медведь взвыл. Он взвыл так, будто ему было очень больно.
Послышался второй удар грома.
Медведь перестал выть и теперь лишь хрипел.
Крысы были первыми, кто снова побежал дальше. Остальные звери последовали за ними. Только мы с Максом продолжали стоять и прислушиваться к хрипу, издаваемому медведем.
Воздух разорвало еще одним ударом грома. Медведь затих.
45
– Это было как грохот ружей, которые я видел по телевизору, – сказал Макс, и его ноги задрожали.
– А что это – ружья?
– Металлические палки. Люди используют их для того, чтобы убивать.
– Значит, это не кто иной, как Йедда, – констатировала я.
Хоть я и не чувствовала ее цветочного запаха, у меня не было сомнений в том, что это именно она. Мои ноги задрожали так сильно, что мне очень захотелось прилечь на землю.
– Ты знаешь, как зовут эту женщину? – удивился Макс.
– Нам нужно бежать отсюда, – рявкнула я и помчалась дальше вверх по склону, несмотря на свою ноющую лапу.
– Ты знаешь эту женщину? – крикнул мне Макс, быстро меня догнав.
– Я видела ее во сне. В нем она относилась к нам хорошо.
– Относилась к нам хорошо? Я ничего не понимаю.
– Это была она и в то же время не она.
– А-а, в другой жизни… – начал понимать Макс.
– Она была и тем человеком в маске ворона, – пояснила я, – и человеком с кнутом.
– Наш убийца, получается, бывает то мужчиной, то женщиной?
– Да.
– Может, и я тоже был в твоем сне самкой? – фыркнул Макс.
