Когда молодой человек закончил свой напористый спич, Рузвельт, выслушавший его внешне очень внимательно, что парня, похоже, очень воодушевило, улыбнулся и негромко сказал:
– Это очень интересно, молодой человек, но давайте дадим генералу Маршаллу закончить его доклад, – после чего перевёл взгляд с разом поскучневшего парня на генерала и кивнул:
– Продолжайте, Джордж!
– Хорошо. Так вот, вследствие этих потерь немцы были вынуждены для восстановления плотности войск обратиться к своим союзникам…
Леги покосился на «мальчиков Нимица». Хм, похоже, весьма наглые типы. Не видно, чтобы замечание президента как-то сильно их смутило.
– …вынуждены были пойти навстречу настойчивым требованиям Гитлера, несмотря на своё крайнее нежелание. И это оказалось ошибкой! Потому что, в отличие от контингентов, уже воевавших на советском фронте, которые были сформированы из отборных частей и соединений, оснащённых наилучшими из имеющегося в распоряжении союзников Гитлера вооружением и боевой техникой, и личный состав которых был наиболее обучен, неплохо замотивирован и успел получить довольно серьёзный боевой опыт, новые войска, направленные в помощь вермахту, оказались чрезвычайно слабо боеспособными. Этому было несколько причин: во-первых, их личный состав был куда худшего качества, поскольку в значительной части состоял из резервистов-второочередников. Ибо первоочередной резерв почти полностью шёл на восполнение потерь уже воюющих войск. Во-вторых, эти части и соединения были слабо обучены. Как вследствие того, что их формирование проводилось в крайней спешке, так и потому, что практически весь более-менее опытный младший и средний командный состав к началу весны сорок второго уже оказался на фронте. Ну и в-третьих, все вновь сформированные части и соединения оказались чрезвычайно слабо вооружены. Ибо все запасы более-менее современного вооружения уже и так были использованы для оснащения частей и соединений, которые к моменту начала их формирования уже находились на фронте. И взять современное вооружение было просто неоткуда. И вследствие крайней ограниченности военного производства в самих этих странах, и потому что в Германии, после «Рурской катастрофы», планы производства вооружения и боевой техники на сорок второй год были полностью сорваны. Немцам крайне не хватало вооружения даже для собственной армии, куда уж тут помогать союзникам… Поэтому вновь сформированные союзнические части оказались вооружены по большей части крайне устаревшим оружием, которого к тому же также оказалось недостаточно. Вследствие чего для них почти во всех армиях даже были специально разработаны новые, заметно урезанные штаты. То есть союзные рейху режимы выполнили данные Гитлеру обещания чисто формально. Обеспечив требуемую численность, но, по существу, жестоко обманув с ожидаемой боеспособностью…
Леги поморщился. Вот почему он слышит подобные выводы только сейчас? Ведь за прошедшие сутки никакой новой информации не появилось! Всё это было известно уже давно. Задолго до начала русского наступления. Генерал между тем продолжал:
– …уже к началу августа группировка сил и средств, действующих на южном фасе Восточного фронта, не менее чем наполовину состояла из контингентов войск союзных Гитлеру стран. Причём уровень боеспособности как минимум трети этого контингента можно было оценивать как крайне низкий. А тяжёлые погодные условия русской осени и постоянное воздействие русской авиации, в отличие от немецкой не только восстановившей, но за счёт использования вновь введённых в строй устаревших самолётов ещё и нарастившей свою численность, не прекращающееся даже ночью, для чего русские использовали достаточно большую номенклатуру собственных самолётов от лёгких учебных бипланов «U-2» с бомбовой нагрузкой порядка трёхсот-четырёхсот фунтов до выведенных из резерва и вновь поставленных в строй устаревших лёгких бомбардировщиков «R-5», способных унести до тысячи фунтов, привели к тому, что к началу русского наступления боевой дух большинства союзнических частей второй волны формирования перешёл в область чисто гипотетическую. Достаточно сказать, что, по немецким оценкам, уровень дезертирства к середине октября в данных частях составлял порядка двадцати пяти процентов. В среднем. А в отдельных подразделениях достигал и сорока, – генерал замолчал и, подойдя к столику, на котором стоял графин с водой, налил себе полный стакан и неторопливо выпил. После чего вернулся к карте, но не стал сразу брать указку.
– Перед тем как приехать сюда, я заехал к госпоже Полежаевой и попросил ознакомить меня с последней доступной информацией по их наступлению. И должен вам сказать – русские просто «катились по асфальту». Сопротивления не было вообще, – он подхватил указку и ткнул её остриём в один из обозначенных на карте участков линии фронта. – Вот здесь оборонялась сорок шестая венгерская резервная бригада. Именно на неё пришёлся основной удар на южном участке наступления. Так вот, её солдаты начали покидать окопы ещё во время артподготовки, – указка переместилась чуть выше. – Девяносто восьмая румынская бригада, оборонявшая участок от русского удара на северном фасе наступающей немецкой группировки, по которой русские также нанесли удар, выкинула белые флаги ещё до подхода русской пехоты на дальность действительного огня. Так что её окопы русские прошли не задерживаясь… А поскольку практически все силы, находившиеся в радиусе сотни километров от участков прорыва, которые можно было бросить для его купирования, представляли собой подобные же части и соединения со схожим уровнем боеспособности, русские большую часть времени продвигались вперёд, практически не разворачиваясь из походных колонн. Более того, как любезно сообщила мне госпожа посол, по докладам русских лётчиков, для прекращения попыток сопротивления даже не требовалось подвергать выдвигающиеся к планируемым местам организации узлов обороны войска огневому воздействию. Они начинали разбегаться просто от вида самолётов. – Маршалл сделал паузу, окинул всех присутствующих слегка усталым взглядом и веско закончил: – Получилось, что русские ударили в пустоту. Причём немцы в этот момент считали, что на месте этой пустоты у них имеется пусть и ослабленная, но достаточно приемлемая оборона.
В кабинете повисла тишина. Все молчали, переваривая сказанное. А затем уже второй из «мальчиков Нимица» также поднял руку.
– У тебя есть вопрос, сынок?
– Да. А скажите, подобный уровень боеспособности демонстрируют все союзнические части?
– Нет. Русский военный атташе полковник Рубакин любезно ознакомил меня с аналитической справкой, в которой отмечаются упорные атаки первой венгерской бронетанковой бригады в районе населённого пункта Pologi. За сутки венгры трижды пытались выбить русских из этого населённого пункта, потеряв в первых двух атаках до восьмидесяти процентов бронетехники, но всё равно атаковали в третий раз. Но это было соединение первой волны формирования. Русские же нанесли удар на участках, занимаемых частями второй волны.
– Понятно. А-а-а… – но что ещё хотел спросить молодой человек на этот раз, так и осталось тайной. Потому что в этот момент в дверь осторожно постучали, после чего в приоткрывшуюся щель просунулась голова командора Шульца.
– Мистер президент, срочная телеграмма.
