– Взлетим мы, как обычно, ночью, сынки, – продолжил командир полка. – А вот бомбить будем по свету. То есть днём. И возвращаться также придётся днём. Над Германией. Сами понимаете, после того что мы сделаем, сбить нас там будут пытаться даже из рогаток…
Все молча слушали командира, постепенно понимая, что большей части вернуться из этого вылета будет не суждено. Но взорвать плотины Рура…
Народ собирался на вылет спокойно и основательно. Все переоделись в чистое. Кто-то открыл бережно хранившуюся полгода последнюю пачку «Герцеговины флор» и щедро угощал окружающих.
– Давай, братва, – налетай. Хоть покурим красиво напоследок.
Кормовой стрелок подарил технику свой шикарный портсигар, на который тот уже давно точил зуб, но на каждое предложение поменяться «на чё хочешь» получал дулю под нос. А теперь стрелок отдал его просто так:
– На, бери, хоть помнить меня будешь…
Штурман соседнего экипажа Вася Поперечный надел на шею своему механику по электрооборудованию предмет его постоянного вожделения – баян ленинградской фабрики.
– На, парень, пользуйся – помни мою доброту…
В кабину Чалый забрался совершенно спокойным. И даже в слегка приподнятом настроении. А что: сам же хотел – в щебень, в песок, в каменный век… и вот тебе – на, держи, всё как и мечталось. Спустя минуту в своё кресло опустился правый пилот, задержавшийся, чтобы собрать свои вещи и передать их техсоставу. Вместе с адресом, по которому их надо будет потом отправить. Он был одет в новенький лётный комбинезон с ослепительно сиявшим белым подворотничком. В нижней кабине завозился штурман, мурлыкая себе что-то под нос. И в этот момент снаружи послышался чей-то удивлённый вскрик:
– Стой! Куда?! Вот оглашенная! – а затем сразу же загрохотали ступеньки лесенки. А затем звонкий девичий голосок выпалил:
– Товарищ старший лейтенант! – Виталий развернулся ии… на него просто упало горячее девичье тело, а тонкие, но сильные руки, покрытые твёрдыми мозолями от гаечных ключей, отвёрток и плоскогубцев, крепко охватили его за шею.
– Дурак ты, ой дура-а-ак… ходишь, не замечаешь ничего… ну дурак же!
Чалый ошарашенно замер. Его жарко обдало двумя отчаянно зелёными стволами девичьих глаз, а затем ефрейтор Кивелиди слегка отстранилась от него и жестко приказала:
– Вы, товарищ старший лейтенант, должны вернуться из этого полёта, вот просто обязаны! – рыжая бестия повернула голову и окинула жёстким взглядом весь остальной экипаж, после чего требовательно уточнила: – Всем понятно?
– Эээ… ну это… конечно… сделаем… – вразнобой послышалось из отсеков. Ефрейтор Кивелиди благодарно кивнула и, развернувшись к Виталию, пару мгновений серьёзно смотрела на него, а затем наклонилась иии… короче, когда старший лейтенант Чалый пришёл в себя, рыжей ведьмы у него на коленях уже не было. А вот глупая улыбка на лице была. И в ушах стоял звонкий голосок, донёсшийся уже из люка под аккомпанемент дробного грохота пересчитываемых каблучками сапог ступенек лесенки:
– Смотри, ты обещал…
Глава 8
Сталин стоял у окна и смотрел на золотые купола Успенского собора. Чуть ниже их сияли скромным серебром купола церкви Двенадцати апостолов, едва просвечивающиеся сквозь буйство майской зелени.
Этот месяц, по существу, завершал относительно знакомый и максимально спланированный этап той войны, к которой они начали готовиться с того самого момента, как в его рабочем кабинете появился молодой и слегка испуганный паренёк, представившийся Алексом Штраубом. Получилось далеко не всё, что планировалось. Да и того, что получилось, удалось добиться далеко не с первого раза. Но общий результат, пожалуй, можно было признать сугубо положительным. Несмотря на все косяки и неудачи первого года войны. А неудачи были, да… Так, сколько бы ни прилагали усилий, не удалось поймать в ловушку немецкую третью танковую группу. Не получилось остановить немцев под Смоленском, часть армии «Норвегия», причём, пожалуй, самая опасная – горные егеря, сумела вырваться из ловушки, для организации которой, кстати, на этот раз было выделено почти в два раза больше войск, чем в том такте, когда эта операция была осуществлена в первый раз. В этот раз на Нарвикский плацдарм было переброшено на одну стрелковую дивизию больше, а также дополнительно выброшен воздушный десант на Ивало и Сиковаару. Но егеря сумели-таки преодолеть снега и болота и вырваться из окружения. Не все. Дай бог, четвёртая или даже пятая часть, но…
И с группой армий «Север» получилось далеко не всё, что планировалось. Хотя на этот раз число попавших в плен оказалось почти в три раза больше, чем в предыдущей реальности, – около ста пятидесяти тысяч вместо пятидесяти, но полностью замкнуть кольцо окружения снова не удалось. Невзирая на то, что и на эту операцию, по его настоянию, было выделено больше сил, чем в прошлом такте. Благодаря чему на юге, например, немцы сейчас продвинулись куда дальше… Увы, куда лучшая организация, тактика, снабжение и вооружение, как выяснилось, решают далеко не всё. Очень большое значение имеет личный опыт. На всех уровнях. Летом/осенью сорок первого немецкий солдат спокойнее вёл себя под огнём, более умело передвигался по полю боя, командир немецкой роты быстрее принимал решения, быстрее и точнее наводил огонь приданных средств, система снабжения немецких частей и соединений быстрее и в больших объёмах доставляла в боевые части необходимое снабжение и быстрее реагировала на резкие изменения обстановки… Короче, в первые месяцы войны немцы были лучше везде. На всех уровнях – от солдата до генерала. Кое-где совсем немного. На каких-то участках даже совсем чуть-чуть. Но лучше. На целых две войны. Польскую и французскую. Однако ситуация начала постепенно меняться уже к концу лета. В первую очередь вследствие того, что удалось избежать крупных «котлов». Нет, они были, но поскольку Ставкой сразу же дана была жёсткая установка на то, чтобы подвижные части использовались в первую очередь именно для организации прорывов из «котлов» и купирования немецких охватов и обходов и ни в коем случае не бросались во встречные лобовые атаки, подавляющее большинство «окруженцев» удалось-таки пусть и с потерями, но вывести. Далеко не всех, конечно, но общее количество тех, кто оказался в плену на сегодняшний день, по приблизительным подсчётам, не превысило двести тысяч. То есть оказалось более чем в пятнадцать раз меньше, чем это случилось в той реальности, из которой попал к ним Алекс Штрауб. И раза в три меньше, чем в предыдущем такте… Так что к осени РККА научилась обороняться вполне успешно. А вот наступать, судя по результатам, пока не очень. Части и соединения постоянно запаздывали с манёвром, отставали тылы, не получалось вовремя перенацеливать авиацию. Немцы же показали себя во всём блеске, умудряясь, например, почти в три раза меньшим числом самолётов осуществлять почти такое же число самолёто-вылетов, уступая по этому параметру советской авиации на жалкие пятнадцать процентов. Страшно было подумать, каким был бы разрыв, если бы не удалось осенью провести операцию «Капель», которую немцы обозвали «Генерал Мороз». Так что достаточно впечатляющий (чего уж там скромничать) итог был результатом скорее хорошего многоуровневого планирования вследствие имеющегося доступа к уникальнейшей информации, образовавшегося вследствие помощи Александра, нежели чего другого. Ну да ладно, выучимся ещё…
