Капитан рассмеялся.
— Да ладно тебе, не переживай. Не тебя первого обдурила хорошенькая девчонка.
Он по-компанейски похлопал Юэна по плечу и вошел в здание. Юэн досчитал до десяти, успокоился и последовал за ним. Он пошел к себе, забрать рюкзак и оружие, но на его койке сидела Кейтлин, и все ее вещи, аккуратно упакованные, лежали на полу.
При виде девушки Юэн слегка запнулся, но взял себя в руки и направился к ней уверенным шагом. Он не знал, как себя вести с ней, и тушевался, как подросток.
— Привет! — сказала Кейтлин, глядя на него с надеждой.
— Ты в порядке? — безучастно спросил Юэн.
— Это полковник запретил мне выходить из комнаты и говорить с тобой, — вместо ответа сказала она.
Юэн почувствовал облегчение, но тут же напомнил себе, что верить ей нельзя, хотя бы и очень хотелось.
— Это многое объясняет, — произнес он все тем же безразличным тоном.
Кейтлин хотела что-то сказать, чтобы разломить лед, возникший между ними, но в этот момент раздался голос Мейзерса:
— Пора садиться в поезд, мисс!
— Ты в их армии? — быстро спросил Юэн.
— Нет.
— Тогда почему он говорит с тобой, как с равной?
— Потому что те, на кого я работала, подчиняются тем же людям, что и он.
— Мисс, прошу вас поторопиться, — снова послышался голос полковника уже от самой двери.
— Надо идти, — смирилась Кейтлин и встала, подняв с пола свои вещи.
Юэн закинул за плечи рюкзак и автомат и, вспомнив, что для остальных он по-прежнему телохранитель, пошел вслед за девушкой к поезду.
Пока они шли от двери к путям, машинисты переключили стрелки на рельсах и отогнали паровоз в голову состава, хотя теперь он должен был ехать задом наперед.
Заметив любопытство в глазах Юэна, полковник пояснил:
— Мы полгода возились с рельсами, чтобы сделать развязку для паровоза. Конечно, для поезда нет никакой разницы, тянет его паровоз или толкает, но машинист должен видеть, что перед ним.
— Давно служите в этом гарнизоне?
— С самого его основания, — устало сказал полковник. — Теперь правильнее сказать: служил.
— Отзывают в Лондон? — спросила Кейтлин.
— Да.
У поезда их терпеливо поджидала шеренга солдат, готовых к погрузке. Вслед за полковником они прошли мимо строя и первыми забрались в вагон. Юэн заметил, что некоторые солдаты исподтишка бросали жадные взгляды на Кейтлин, пока она поднималась на подножку вагона.
— Почему вас вдруг решили отозвать? — спросил он полковника.
— Этого мне не скажут. Хотя никакого секрета тут нет: я просидел на станции больше года. Желают проверить, не одичал ли я.
— Что значит «одичал»? — удивился Юэн.
— Это значит — забыл о своем долге перед Английской республикой.
* * *
Внутри вагон был поделен на купе, в каждом из которых могли устроиться восемь человек. Большая часть мест пустовала, и полковник без труда нашел для них отдельное купе.
— Ждите здесь, а я проверю, все ли готово к отправлению, — сказал он и закрыл дверь.
Купе оказалось отделано в той же красно-черной цветовой гамме. Под окном была прикреплена большая металлическая заслонка; на ней, на черном фоне, был нарисован красный крест, окантованный белым. Он был явно позаимствован с флага святого Георгия, древнего покровителя Англии, но еще больше напомнил Юэну эмблему немецких нацистов, которую он видел в исторических книгах.
Над пластиковыми сиденьями были полки для багажа. Юэн положил туда рюкзак и автомат, потом помог Кейтлин закинуть ее вещи и сел у окна, радуясь, что, несмотря на металлическую сетку и слой пыли на стекле, из окна все-таки виден кусочек заснеженной станции. Обернувшись через минуту, мужчина увидел, что Кейтлин застыла посреди купе, не понимая, куда ей лучше сесть. Он снова повернулся к окну с видом полного безразличия и услышал, как девушка вздохнула и села напротив.
— Юэн, я не хотела ничего от тебя скрывать…
Юэн посмотрел на нее, хотел что-то сказать, но тут дверь отворилась, и перед ними снова предстал полковник. Кейтлин тоже уставилась в окно.
Едва возникнув на пороге, Мейзерс чуть не упал: поезд дернулся, и снаружи донеслось пыхтение двигателя. После повторной судороги состав, наконец, тронулся с места.
— Поехали! — удовлетворенно сказал полковник, сел рядом с девушкой и спросил, как ни в чем не бывало: — Что собираетесь делать в Лондоне?
Юэн открыл было рот, но Кейтлин успела его перебить:
— Я еду домой, а он ищет работу.
— Понятно… — протянул полковник и неожиданно добавил: — Ненавижу этот город!
Кейтлин понимающе кивнула, а Юэн равнодушно поинтересовался:
— И почему же?
Полковник удивленно выгнул бровь:
— Что, никогда не бывал в Лондоне?
Юэн молча покачал головой.
— Ты из Шотландии, верно?
— Да.
— Ну и как там у вас дела?
— Холодно, но спокойно. Кажется, во время войны нас даже не бомбили.
— В самом деле? — слегка изумился полковник.
— Наверное, у нас не было ничего ценного.
— Да, только верфи, шахты и тяжелая промышленность, — сухо отозвался Мейзерс.
— Да, только это, — согласился Юэн. — Вероятно, просто повезло…
— В самом деле! Вот про Лондон такого, увы, сказать нельзя: он был поражен несколькими тактическими боеголовками, нейтронной бомбой, которая выжгла все живое на поверхности, и биологическим оружием, которое породило новые, неприятные формы жизни. — Полковник горько покачал головой. — Гордость нации превратилась в груду зараженных радиацией руин, по которой шляются мутанты! В общем, полная жуть.
— Вполне логично, — пожал плечами Юэн, и полковник непонимающе уставился на него. — Столица государства — как голова воина: отруби ее — и победа твоя.
— Красивая аналогия, только не очень верная, — криво улыбнулся полковник. — Штаб армии находился в Глостершире. А в Лондоне было только гражданское правительство. Но это не имеет значения. Глостершир, впрочем, теперь похож на сковородку: гладкий, раскаленный и безжизненный.
— Тоже ядерный удар?
— Нет, что-то поинтереснее. С тех пор там вообще ничего не растет.
— Я уже плохо помню, каким был мир до всего этого… Книги почему-то не сильно помогают восстановить картину, — печально сказал Юэн.
