— Ну, что скажешь? — здоровяк ухмыльнулся во весь рот, явно довольный произведенным эффектом.
— Довоенный, что ли?
— Спрашиваешь! — Джорди улыбнулся, довольный произведенным эффектом. — Лучший в мире шампань-коньяк!
— Это ж за сколько ты его купил? — удивился Юэн, все еще поглаживая Кейтлин по волосам.
— Ай, где купил! Нашел! — объяснил хозяин. — Вот продаю — задорого.
Джорди подмигнул Юэну и протянул ему вторую кружку.
— Раклю свою угости, — сказал он, кивнув на Кейтлин.
Посмотрев на девушку, Юэн увидел, что она очнулась и тихо смотрит на него. И от этого взгляда по его спине побежали мурашки снова. Кейтлин улыбнулась уголками губ, взяла в руки кружку, немного отхлебнула и скривилась.
— Фу! — сказала она, а потом решительно выпила все до дна и тут же выпучила глаза и закашлялась.
— Ты раньше коньяк не пила? — удивился Джорди.
— Ага, каждый день пила, — с трудом проговорила девушка, давясь от кашля. — Больше уже не могу.
Джорди засмеялся, и Лайла за его спиной тоже улыбнулась, впервые с момента их появления.
— Ужин скоро будет. Твоим новым друзьям тоже хватит, — сказала она мужу.
Кейтлин принюхалась к запаху, висевшему в воздухе, и даже Юэн услышал, как бурчит у нее в животе. Девушка хихикнула от удовольствия и попыталась встать, опираясь на спутника.
Лайла снова выглянула из-за плеча Джорди и улыбнулась при виде Кейтлин:
— Ай, красавица!
Кейтлин покраснела и украдкой взглянула на Юэна. Тот сделал вид, что не заметил ее смущения, откашлялся и повернулся к Джорди, чем возмутил ее до предела.
— Как же вы тут живете? В чистом поле, вдали от людей…
— Никак, — улыбнулся хозяин фургона. — Мы здесь только бурю пережидаем. Завтра кончится — уедем.
— Совсем как цыганский табор, — сказала Кейтлин, и Лайла хмыкнула, услышав эти слова.
— Не совсем как, — значительно произнес Джорди. — Он самый и есть.
* * *
Ужин, поданный на колотой, но чистой эмалированной посуде, с ложками из нержавейки, оказался вкусным до умопомрачения. Юэну казалось, что он никогда не ел такого сочного мяса; он словно парил в окружении запахов и вкусов, половины которых не мог распознать.
Ели молча. Кейтлин прикончила свою порцию первой и расплылась в широкой детской улыбке, когда Лайла положила ей добавки.
— Не стыдно тебе? Девочка совсем голодный, — упрекнула хозяйка Юэна, но тот лишь промычал в ответ, увлеченный едой. А потом внезапно понял, чем Джорди и его жена отличались от других людей, живших на поверхности: у них не было этого общего для всех голодного взгляда. И теперь Юэн знал, почему.
— Очуметь, как вкусно! — похвалила Кейтлин. — А что это?
— Рагу, — ответила Лайла, не вдаваясь в подробности.
— Это понятно, а что в нем?
— Мясо, травы, грибы — их Джорди нашел. Картошку у Дерби накопали.
— Свежее мясо? — удивился Юэн.
— Очень свежий, только повисел немножко, еще лучше стал, — ответил цыган, и Юэн тут же забеспокоился насчет происхождения этого мяса. Должно быть, его лицо выдали эти мысли.
— Что ты, брат, не волнуйся, это свинина, — успокоил его Джорди. — Это гаджо все подряд готовы кушать, но не рома! Нам это зачем?
— Да, вокруг еда много, ты только ехай! — улыбаясь, сказала Лайла.
— Выходит, вы все время переезжаете? — спросила Кейтлин.
— Это самый хороший жизнь сейчас, — сказал Джорди, и Лайла согласно кивнула. — Лучше нас никто не кушает.
— Вы исследуете пустые города и деревни? — сказал Юэн.
— Ну а как же! — начал объяснять Джорди, точно малому ребенку. — Там столько добра лежит, никому не надо! А мы возьмем — и никто не обидится.
— Здорово! — оценил Юэн. — Вы нигде не подъедаете все до конца, потому что кочуете с места на место. Отлично придумано!
— Очень давно придумано, — вставила Лайла. — Рома кочуют, сколько живут.
Джорди покивал, улыбаясь.
— Значит, вы тут все дороги знаете? — Юэн был рад возможности выяснить, куда его занесло.
— А как же! Но об этом утром, — ответил Джорди. — Твой девушка сейчас уснет.
Юэн оглянулся на Кейтлин, и та встретила его довольной и сонной улыбкой. Он снова повернулся лицом к Джорди и Лайле и неожиданно для себя сказал:
— Спасибо.
— Не за что, брат. В такую погоду как не помочь человеку! — сказал цыган.
— Вы лучше спать ложитесь, — добавила его жена. — Джорди, огонь притуши.
Она встала, подошла к кровати, опустилась на колени и достала снизу скрученный валиком матрас.
— Хотите, спите в своих мешках, хотите — под одеялом. Одеяла теплые, в теплом фургоне лежали.
— Спасибо, нам бы два одеяла, — сказал Юэн.
— Два нет, только одно лишнее.
Впрочем, Юэн был на все согласен. В конце концов, какая разница, на чем спать, если спишь в тепле и под надежной крышей? Матрас, набитый хлопком и перьями, был тугим и теплым, а пуховое одеяло, как показалось Юэну, пахло лавандой, хотя он не мог понять, где цыгане ее раздобыли.
— Только все с себя снимите, пусть одежда высохнет, — сказала Лайла и затушила лампу, стоящую у печки.
Фургон погрузился в темноту, которую нарушали только отблески пламени из закрытой печки. В них можно было разглядеть смутные очертания предметов, но не больше.
Лайла задернула занавеску, отгородив кровать от той части фургона, где устроились Юэн и Кейтлин. Юэн услышал, как супруги раздеваются и залезают под одеяло. Он повернулся, чтобы перекинуться парой слов с Кейтлин, но девушка, к его удивлению, уже свернулась клубочком под одеялом, а ее грязная и мокрая одежда висела на приоткрытой двери стенного шкафа.
Казалось, что она уже спит, поэтому Юэн тоже разделся, оставив на себе лишь длинные кальсоны — необходимую вещь в условиях такого климата. На таком мягком ложе он не спал с тех пор, как покинул Глазго, и сон пришел почти мгновенно.
* * *
Юэн парил над дорогой и смотрел вниз — туда, где ехали три избитых, поцарапанных, но все еще крепких грузовика, обшитые железными листами, на которых белая краска местами была изъедена ржавчиной. Казалось, машины излучают страх и боль людей, сидевших внутри, — людей, оторванных от своих семей, лишившихся дома, увезенных черт знает куда и черт знает зачем.
Они почти достигли конечной остановки; Юэн уже видел впереди длинное приземистое здание с толстыми бетонными стенами, испещренными колючей проволокой. Его охраняли хорошо вооруженные люди.
