— Э-э-э… Аминь, — неуверенно добавил Юэн.
Женщина одобрительно кивнула и обратилась к стражнику:
— Альберт, проводи их в казарму Всех Святых. Там они заночуют, а утром первым делом — ко мне. — Отдав указание, она развернулась и пошла прочь.
— Слушаюсь, Ваше святейшество, — ответил стражник, почтительно склоняя голову вслед женщине, пока она не исчезла из виду.
Юэн обратил внимание, что за все время, пока она была рядом, стражник не осмелился поднять глаза.
— Очень умно, — сказал Альберт, когда они остались втроем, и подмигнул Кейтлин.
Девушка даже бровью не повела.
— В каком смысле? — спросила она.
— Ты же неверующая, — Альберт понимающе улыбнулся.
— Я крещена и воспитана в христианской вере, — возмущенно ответила Кейтлин, не обращая внимания на выпученные глаза Юэна.
— Да, конечно, тебе виднее, — в голосе Альберта послышалось сомнение.
— Я есмь путь, и истина, и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня, — отчеканила Кейтлин, глядя на стражника в упор.
Это явно возымело действие, и Альберт растерянно заморгал.
— Кто же вы и откуда? Пришли ночью, из пустоши, и адских псов привели…
— Мы же сказали: Кейтлин и Юэн, — спокойно ответила девушка.
— Ага, вот теперь мне все стало понятно! — проворчал стражник. И все же, теперь он смотрел на эту хрупкую девушку и ее спутника совсем другими глазами. — Идите за мной. Я отведу вас туда, где вы сможете спокойно спать до утра. — И Альберт двинулся по мосту на запад.
Когда он отошел на несколько шагов, Юэн взял Кейтлин под руку, будто бы с целью поддержать ее на ходу. Девушка сразу поняла, о чем ему не терпится спросить, и, не дожидаясь вопроса, прошептала:
— Меня действительно растили в христианской вере.
— Как и меня, много лет назад, — шепнул Юэн в ответ. — Только тогда мало кто принимал это всерьез.
— Зато сейчас верующих много. Подыграй мне, Юэн. Мне почему-то кажется, что иначе нам тут будут не очень рады.
На сей раз Юэну не хотелось спорить.
* * *
Мост плавно перетекал в каменную стену, по которой парами ходили часовые. Юэн заметил, что каждый патруль старался не терять из виду соседей. В руках у часовых были факелы: металлические прутья с горящей паклей на концах.
Они спустились со стены и направились в город. Юэн инстинктивно сбавил шаг и потянулся за автоматом. Альберт услышал и обернулся.
— Этого не нужно. В городе сейчас безопасно.
Оглядевшись, Юэн впервые заметил, что дома здесь сохранились намного лучше, чем в Карлайле и Глазго.
— Вас что, война не коснулась?
— Ну, я бы так не сказал… — ответил Альберт. — Просто она коснулась не зданий, а тех, кто в них жил.
— Это как? — не поняла Кейтлин.
— На город сбросили особую дрянь. Она тут многих извела, пока мы ее не приручили.
Мужчина замолчал, уставив взгляд в прошлое, а затем продолжил:
— Сначала не знали, как ее остановить, и чуть весь город не пожгли. А потом… Есть тут у нас один толковый мужик. Он кое-что придумал, и с тех пор дела пошли на лад.
— Что-то не видно следов пожара, — сказал Юэн, глядя на стену.
— За стеной ничего не осталось.
— А внутри все уцелело? — с любопытством спросила Кейтлин.
— Да, первым делом мы перекрыли старый город, превратили его в остров. — Альберт откашлялся, потом нехотя продолжил: — Зараженные не могли встать на ноги, так что солдаты ходили по улицам и сжигали дома вместе с жителями.
— Какой ужас! — вырвалось у Кейтлин.
— Это война, барышня. Противоядия не было, а значит — не было и другого выхода.
— И все-таки вы выжили? — спросил Юэн.
— Да. Но лишь потому, что опечатываем каждое пустое здание, а все, что прется к нам снаружи, — уничтожаем.
Неприятный холодок скользнул по спине Юэна. Чтобы не подать вида, он непринужденно продолжил беседу:
— Много людей тут у вас живет?
— Несколько сотен. Часть домов мы забрали под теплицы, но в основном город пуст.
— Зачем тогда патрули?
Юэн пожалел, что задал этот вопрос: Альберт сразу помрачнел.
— Затем, что надо, — пробурчал он, бросив на чужака подозрительный взгляд.
— Извините. Просто странно, что так много людей не спит по ночам…
— А что нам остается? Цена свободы — вечная бдительность, такая вот фигня…
Они прошли мимо увенчанной высоким шпилем церкви и остановились перед линией двухэтажных домов со ставнями на окнах. Альберт открыл ключом одну из дверей.
— Здесь будете спать. Это пустые казармы. Не выходите, пока за вами не придут. Вас тут никто не знает, а чужаков в Йорке не жалуют.
Юэн кивнул и вошел в дом вслед за Кейтлин.
Внутри пахло сыростью и запустением. Мебели не было, лишь матрасы, лежащие вдоль стен ровными рядами. В центральной комнате располагался кое-как сложенный камин, рядом — поленница, в которой лежали щепки, обломки мебели, куски покрашенных досок и несколько бревен. Кроме того, на первом этаже обнаружились еще три комнаты, включая ванную и кухню, такие же пустые. Когда-то их стены были обшиты деревянными панелями, но теперь все они оказались ободраны — видимо, пошли на растопку.
Вернувшись в комнату с камином, Юэн развел костер, и путники молча поужинали.
— Ну, здесь нас, по крайней мере, не съедят, — наконец заметила Кейтлин.
— Вроде нормальные люди, — отозвался Юэн.
— Похоже на то, — согласилась девушка, без особой, впрочем, радости.
Механически, словно во сне, она сняла сапоги, забралась в спальный мешок и свернулась там клубком.
Юэн вытянул ноги, наслаждаясь теплом и уютом. Засыпая, он услышал, как девушка мурлычет себе под нос какую-то мелодию.
* * *
При свете дня Йорк уже не был похож на сказочный средневековый город, каким он казался ночью. Выйдя из дома в компании Альберта и еще одного провожатого, путешественники сразу увидели то, чего не заметили в темноте: все здания в городе заросли вьющимся мхом, покрывавшим их, словно огромный ковер. Мох, намертво вросший в стены, шатром раскинулся над улицами, погрузив весь город в зловещие изумрудные сумерки. В каждом доме первый этаж и половина второго были свободны ото мха, но покрыты толстым слоем не то сажи, не то пепла. В таком виде Йорк чем-то напомнил Юэну родную подземку: лабиринт узких и мрачных коридоров.
— Что это такое? — спросила Кейтлин.
