– Вино должно подышать! – предупредил он, плеснув рубиновой жидкости в бокал.
Микаэль даже слушать ничего не стал, ладно хоть еще покатал напиток во рту и насладился вкусом, прежде чем проглотить.
– Уф, – выдохнул он, расправляя усы. – Даже дышать легче стало!
Я пригубил выбранный бретером напиток и одобрительно покивал. Вино оказалось отменным, пусть этикетка и представляла собой пожелтевший листок с выцветшими чернилами. Мы выпили еще, и пришедший в превосходное расположение духа Микаэль предложил распорядителю продегустировать, как он выразился, «этот чудесный нектар». Тот отказываться не стал.
С бокалом в руке я прошелся по залу, неспешно попивая вино, потом двинулся за добавкой и случайно зацепил локтем невесть как очутившегося на пути сеньора – того самого, что был сам по себе. Толчок вышел совсем несильным, но растяпа не удержал в руках бутылку; со звоном разлетелись осколки, растеклось под ногами вино.
– Какого черта?! – громогласно возмутился незнакомец. – Сеньоры, вы видели это? У меня из рук выбили бутылку!
Дворяне зашумели, и было совершенно не важно, что произошло на самом деле. Свою роль сыграла цеховая солидарность или, если угодно, сословные предрассудки. К ним апеллировал человек благородного происхождения, а происхождение книжного червя не имело ровным счетом никакого значения. Возможно, если б не перстни…
Возмутитель спокойствия без промедления развернулся ко мне и с презрительной усмешкой бросил:
– Чего уставился, невежа? Я требую сатисфакции! Немедленно! Прямо сейчас!
Святые небеса! Ловушка была примитивней некуда, потому и сработала без осечек. Мнимое оскорбление, множество свидетелей, вызов и дуэль. Не предупреди меня капитан Колингерт, я со спокойной душой остановил бы свой выбор на пистолях, дав тем самым оппоненту законную возможность всадить в меня пулю. Но кто предупрежден, тот вооружен, и я промолчал, позволяя вступить в игру Микаэлю.
Маэстро Салазар не подвел.
– Да у тебя ослиный зад вместо головы! – во всеуслышание объявил он и добавил несколько фраз на родном лаварском, который действовал на жителей северных земель, будто красный плащ на быка. Высказывание прозвучало хлестко, как удар хлыстом.
– Что ты сказал?! – прорычал дворянин, но сразу одумался. – Позже! С тобой я разберусь позже!
– О, не беспокойтесь так, сеньор! Мой друг не сказал ничего обидного, – через силу улыбнулся я. – Его высказывание всего лишь обозначает человека, который сразу после пробуждения видит осла. Поймите правильно, речь не идет о зеркале. Никаких оскорблений. Просто мой друг уверен, что вы любите осликов. Не в эстетическом и, упаси небеса, не в гастрономическом смысле, скорее подразумевалось… получение некоего физиологического удовлетворения. Надеюсь, вам знакомо слово «физиология»?
По мере того как смысл моего высказывания доходил до затеявшего ссору дворянина, лицо его наливалось дурной кровью, а уж когда кто-то из аристократов присвистнул и помянул бесчестье, выдержка отказала бретеру, и он схватился за оружие. Взбешенный сеньор нервным рывком обнажил шпагу, и тотчас Микаэль неуловимым движением очутился рядом, перехватил клинок противника левой рукой и резким движением снизу вверх загнал в грудину противника кинжал, до того укрытый плащом.
Сталь проткнула сердце, дворянин замертво повалился на пол, прямиком в разлитое вино, а Микаэль сначала изучил на предмет разрезов перчатку и лишь после этого с безмятежной улыбкой обратился к свидетелям происшествия:
– Сеньоры, он обнажил оружие первым!
Тем ничего не оставалось, кроме как этот факт подтвердить. Ошарашенный случившимся распорядитель миг безмолвствовал, затем опомнился и погнал помощника за стражей.
Я покачал головой и наполнил бокалы себе и Микаэлю. Пусть дворяне и засвидетельствуют правоту маэстро Салазара, без долгих разбирательств дело точно не обойдется. У риерского правосудия имелся зуб на моего помощника, и это обстоятельство не сулило нам ничего хорошего.
Обошлось. Разумеется, стражники не преминули препроводить нас в ратушу, но вот там разбирательства надолго не затянулись. Ответственный за расследование подобных инцидентов чиновник опросил нас и выслушал свидетелей, затем велел клерку составить протокол, а после сообщил, что претензий со стороны правосудия к маэстро Салазару не имеется. Вот и все.
На улицу мы вышли изрядно озадаченные столь быстрым разрешением проблемы, Микаэль даже заподозрил, что за нас замолвил словечко капитан Колингерт. Я в ответ на это предположение лишь пожал плечами и взобрался в седло.
– Не стой столбом, Мик! Поехали!
3
В таверне «Под свиньей», куда мы отправились успокаивать вином расшатанные нервы, нас дожидались не самые приятные известия. Как оказалось, Мориц Прантл последовал моему совету и отправил по эфирному каналу запрос относительно Полди Харта, но того признали виновным в убийстве и вздернули на виселице еще три седмицы назад. Ниточка оборвалась.
– Не все потеряно, – утешил я коллегу, вешая влажный плащ у самого камина. – Проверь круг его знакомств.
– Легко сказать! – вздохнул Рыбак. – Времени у нас до рассвета, самое большее – до полудня!
– Попроси о помощи местных.
– Дохлый номер. Даже если они что-то и найдут, с нами делиться не станут.
Я снял перевязь с пистолями и понимающе кивнул. Мориц желал поймать убийцу сам, и возможный успех местных следователей был ему ровно острый нож в бок.
– Хотя… – задумчиво протянул Рыбак. – Филипп, ты ведь информировал риерское отделение по поводу этого Полди?
– И по нему, и по его знакомцу-чернокнижнику, – подтвердил я.
– Затребуй результаты проверки! Тебе не откажут!
– Думаешь?
– Ну разумеется! Ты направлял официальный запрос и хочешь получить на него ответ, что тут такого? С нашими местными дрязгами этот Харт никак не связан. Ну же, Филипп! Надо предотвратить убийство во что бы то ни стало!
Я веско произнес:
– Уве Толен.
– Возьму его под крыло, – пообещал Мориц Прантл. – Слово чести!
Ничего не оставалось, кроме как выполнить просьбу Рыбака и составить соответствующий запрос, а затем я присоединился к Микаэлю и Франсуа, которые распивали купленное нами вино. Первую кружку я осушил едва ли не одним махом, следующую смаковал уже без всякой спешки, отдавая должное терпкому напитку, весьма приятному на вкус.
Маэстро Салазар поведал магистру о происшествии в винной лавке, и Франсуа глядел на меня с задумчивым прищуром.
– Повезло, – произнес он наконец. – Чистой воды везение. Филипп, тебе ли не знать, что убить можно любого? Я бы тебя застрелил. Без затей всадил бы в спину арбалетный болт, и поминай как звали.
– Не все так просто, – покачал головой маэстро Салазар. – Магистр Вселенской комиссии – это фигура. Если вдруг убийцу схватят, из него все жилы вытянут, но заказчика установят. В таких делах никто долго не запирается.
