Девушки начали пропадать в последний месяц прошлого года. Для столь крупного, как Риер, города – обычное дело, вот только исчезали не уличные побирушки и малолетние бродяжки, а девицы из приличных семей. И если поначалу пропавшие числились беглянками, то аккурат на следующий день после Йоля в одном из глухих переулков стражники наткнулись на телегу с тремя укрытыми дерюгой телами. Убийца намеревался вывезти их из города, но подвела некстати сломавшаяся ось. Спешные розыски ничего не дали, удалось лишь отыскать заброшенную купальню с ванной, испачканной потеками засохшей крови.
– На месяц все затихло, – подытожил эту печальную историю Рыбак и покачал головой, – но повторилось в следующее полнолуние. Вновь пропали три девицы, после на одной из помоек нашли их обескровленные тела.
– А место проведения ритуала? – отвлекся я от пирога.
– Неизвестно, – поморщился Мориц Прантл. – Тут и тела не всякий раз находили, но девицы пропадают регулярно, обычно в седмицу перед полнолунием.
– И до сих пор никаких подвижек?
Рыбак покачал головой:
– Поначалу этим делом занимались каноники епископа и охотники за головами маркграфа, а месяц назад сеньора Белладонна распорядилась открыть следствие, хоть ничто не указывало на причастность к похищениям и убийствам наших подопечных. Какая муха ее укусила – непонятно.
– А потом Адалинда упорхнула из города, бросив все на тебя, – понимающе улыбнулся я, но сразу сообразил, что концы с концами не сходятся. И точно – Мориц Прантл отрицательно покачал головой.
– Нет, Филипп, поиск похитителя не моя головная боль.
– Тогда к чему весь этот рассказ? И каким ветром тебя вообще занесло в Риер?!
– Беда не приходит одна, – лишь развел руками магистр.
– Понятней не стало, – сухо заметил я.
Рыбак негромко и не слишком весело рассмеялся.
– На день Обретения веры в городе случилось ритуальное убийство. Судя по всему, дело рук солнцепоклонников, – пояснил он причину своего пребывания в городе. – И даром что осквернена была часовенка на окраине, епископ взбеленился и потребовал отыскать святотатцев. – Мориц поковырял в зубах зубочисткой и кисло улыбнулся. – Взбеленился – да, на редкость подходящее случаю определение.
Мой собеседник самым откровенным образом намекал на прозвище Адалинды, и я сделал вполне логичное в этой ситуации предположение:
– Наши коллеги не раскрыли дело по горячим следам, поэтому для ведения следствия прислали человека со стороны?
– Именно! Я здесь по личному распоряжению канцлера! – подтвердил эту догадку магистр, нацелив на меня указательный палец с неровно обстриженным ногтем. – И как прикажешь разбираться в этом бардаке? К моему приезду все следы, фигурально выражаясь, остыли, а местные коллеги не скажут даже, который час! Сеть осведомителей недоступна, приходится буквально выцарапывать нужные сведения и несколько раз их перепроверять! А Сурьма убеждена, что убийство было лишь началом кровавого ритуала и повторного жертвоприношения стоит ожидать со дня на день!
– Это все понятно, но какое тебе дело до похищений?!
– Какое мне дело?! О, Филипп! Мне всего лишь поручили провести ревизию… – Рыбак с отвращением произнес это слово, словно выплюнул его, – действий, предпринятых коллегами по раскрытию похищений горожанок! Ревизию, Филипп! Сеньора Белладонна, будь она неладна, взялась вести это дело по собственной инициативе, а теперь надо дать оценку следствию! И попутно искать солнцепоклонников, осквернивших часовню!
– Мои соболезнования.
– Послушай, Филипп, все не так плохо, как выглядит на первый взгляд. Я не прошу заниматься поисками похитителя – это дело местного отделения, просто… возьми на себя ревизию.
«Прими удар на себя», – стоило бы сказать магистру, но я не стал корить его желанием переложить ответственность на чужие плечи и уточнил:
– А эти твои солнцепоклонники? Никак нельзя спихнуть их розыски на людей епископа? Все же осквернена церковь…
Мориц Прантл отпил вина и скривился.
– Как говорят у нас в Клиане, дохлый номер. Нет, церковники тоже роют землю, но улики указывают на то, что ритуал провел кто-то из наших подопечных. Да ты и сам все поймешь с первого взгляда.
Меньше всего мне хотелось вникать в детали следствия, поэтому я выдвинул стул из-за стола и решительно поднялся на ноги.
– Рад бы оказать содействие, Мориц, только не думаю, что меня отрядят тебе в помощь.
– Я об этом и не просил, – поморщился Рыбак. – Тут нужен независимый… ревизор. Я бы давно спихнул эту обязанность на Блондина, но тот наотрез отказался заниматься чем-либо кроме розыска и задержания конкретных лиц, да и толку от такой рокировки будет, откровенно говоря, немного. Другое дело – ты…
Я нисколько не хотел примерять на себя роль приезжего ревизора, который строит карьеру на выявлении чужих ошибок, но заявить об этом не успел. Прибежал взмыленный помощник Рыбака.
– Вот, магистр! – выложил он на стол исписанный мелким четким почерком лист бумаги, в нижней части которого алела печать риерского отделения Вселенской комиссии.
Мориц Прантл тут же сграбастал его, пробежался по диагонали глазами и выпустил из легких воздух со столь откровенным облегчением, что мне как-то враз стало не по себе.
– Поздравляю с назначением на дело, магистр! – официальным тоном объявил Рыбак, поднялся на ноги и протянул мне листок.
Я без всякой охоты принял его и едва удержался от досадливой гримасы. Мало того что полученное по эфирному каналу послание оказалось заверено с соблюдением всех необходимых формальностей, так еще назначил меня ответственным за ведение проверки не кто-нибудь, а лично вице-канцлер Герберт вон Бальгон. Вот же злопамятный тип!
Теоретически, располагая переданным на словах приказом канцлера незамедлительно прибыть в столицу, я имел возможность не подчиниться приказу Гепарда, но усомнился, стоит ли идти на очередное обострение отношений, и с ходу рвать предписание не стал, вместо этого внимательно вчитался в его текст.
Провести надлежащую проверку… Ускорить следственные действия… Ага, вот оно: дать заключение о соответствии занимаемой должности магистра-управляющего Адалинды цу Лидорф!
– О чем задумался, Филипп? – насторожился Рыбак.
О чем я задумался? Ангелы небесные! Да о чем тут можно было думать?! Сам того не подозревая, Гепард вручил мне превосходный рычаг давления на сеньору Белладонну! Если прежде я мог лишь просить маркизу об откровенности, то теперь имел возможность действовать с позиции силы, ведь правильно составленный доклад станет железным основанием для отставки. К тому же в документе я вновь именовался магистром-расследующим. Ну да иначе и быть не могло: все магистры-надзирающие были приписаны к конкретным отделениям и на чужой территории действовать не могли.
– Твоя взяла, Мориц! – обратился я к коллеге. – Я возьму проверку на себя, но попрошу об ответной услуге.
