Пришел человек по имени Торир Белый. Лет ему было не больше восемнадцати. Он был высокий и пригожий. Волосы у него были густые и тонкие. Родом он был из Трандхейма. Но там был объявлен вне закона за сочинение мансенг – стихов, обращенных к девушке, которая ему понравилась; родители девицы сочли, что строфы могут подействовать как приворот, и довели дело до суда.
Эйнар поначалу не хотел его принимать. Но Кальв сказал:
– Не сам же ты будешь воспевать свои подвиги.
– Какие еще подвиги? – нахмурился Эйнар. Однако велел Ториру воспеть один из щитов, который висел у него на стене.
Торир тут же принялся за дело. Он использовал длинные кеннинги, именуя щит не «щитом» и даже не «доской секиры», а «месяцем длани Гримнира» или «плахой сполохов сражений»; меч он назвал «искрой острой визга стали», воина – «вязом лязга солнц дракона мачты». Громоздкие кеннинги тогда начинали входить в моду среди скальдов. Но Эйнар сказал:
– Когда этот Торир Длинный Кеннинг начнет воспевать наши деяния, мало кто поймет, о чем он витийствует.
Тут Торир воскликнул:
– Ты нарек меня Длинным Кеннингом и по древнему обычаю должен дать мне за это подарок! Так одари меня своей дружбой!
Кальв и другие поддержали его просьбу. И Торир Длинный Кеннинг стал человеком Эйнара.
L
Следом за Ториром людьми Эйнара стали еще три человека.
Первого звали Отар Служанка. Он был сильным человеком и искусным кузнецом. В Халогаланде его объявили вне закона и послали за ним погоню. Был бы он схвачен, если бы не догадался переодеться в служанку и не стал молоть зерно с таким видом, будто это было его излюбленным занятием. Преследователи удивились высокому росту служанки и ее мускулистым рукам, однако отправились дальше, не подозревая, что находились рядом с тем, кого искали. Отар об этом случае сам рассказывал, за что и получил прозвище Служанка. Когда же его спрашивали, не гнушается ли он этим женским прозвищем, Отар напоминал, что однажды служанкой прикинулся бог Локи, а могучий Тор нарядился в одежду богини Фрейи, надел ее ожерелье, лицо скрыл под вуалью; дескать, боги не гнушались, а он, Отар, никогда не считал себя выше богов.
Второго пришедшего звали Сигват Обидчивый. Он был дважды приговорен к изгнанию, а два изгнания, как известно, равносильны объявлению вне закона. Сигват был и вправду на редкость обидчивым человеком. Но Эйнар взял его к себе в команду, потому что Сигват был корабельным мастером, умел строить и ремонтировать корабли. Он тут же соорудил помост и принялся строить для Эйнара корабль, а других людей заставлял помогать – подвозить лес, тесать доски, сплачивать их, забивать гвозди.
Третьим был Эрлинг Добрый. Он был высокий и сильный. Он отличался ловкостью. При этом он был скромным человеком и так обходителен и добр со всеми, что ему было почти невозможно отказать в ответном радушии. Однако собаки на него рычали, козы от него шарахались. В Ромсдале Эрлинг был объявлен вне закона за то, что совершил убийство в святилище.
LI
К середине лета у Эйнара набралось человек двадцать крепких молодцов, называвших его хевдингом и готовых ему служить. Все они были либо объявлены вне закона, либо бежали из родных мест, чтобы не платить виру за убийство и иные преступления.
А на осеннее жертвоприношение альвам в Эйнарову усадьбу явились два брата, берсерки Грим и Свейн. Оба пришли без оружия. Лицо у Грима было обожженным.
По приказу Кальва люди Эйнара окружили их. Но тут вышел Эйнар и говорит:
– Не дождались вас ваши секиры. Заржавели без дела.
Старший, Грим, прорычал в ответ нечто неразборчивое. А младший, Свейн, объявил:
– Брат у меня немного косноязычен. Он хотел сказать, что секиры нам сейчас не нужны. Дай нам два топора.
– Для чего? – спросил Эйнар.
Грим снова прорычал, и снова никто не понял, что он хочет сказать. Но Свейн объяснил:
– Мы хотим срубить дом и поселиться рядом с тобой. По островам прошел слух, что ты собираешь веселую команду.
Тут Эйнар повернулся к Кальву и сказал:
– Я ж тебе говорил, что они вернутся.
А потом обратился к Берси Сильному и велел выдать Гриму и Свейну плотницкие инструменты.
Берси ничего не ответил, но повел за собой Грима и Свейна. Он и еще два берсерка строили для себя дом и торопились закончить его к наступлению холодов.
Так Братья Кабаны тоже стали людьми Эйнара и скоро получили новые прозвища. Грима за его обожженное лицо прозвали Копченым, а Свейна стали звать Рыло – за его клыкастую морду, которую трудно было назвать лицом.
Братья Кабаны на новые прозвища не обижались, исправно трудились и вели себя дружелюбно.
LII
В десяти морских милях от Волчьих Пустошей есть место, которое зовется Рабельвог. Там был тинг всех Лофотенов. Оттуда пришел человек, который пригласил Эйнара пожаловать на Йоль в Рабельвог, сказав, что люди собираются избрать его местным лагманом.
Эйнар поблагодарил посланца, но наотрез отказался от предложения, заявив, что в нескольких местах он объявлен вне закона и ничуть этого не стыдится, потому что не раз имел возможность убедиться, как законы и те, кто их устанавливает, не защищают человека, а угрожают его чести.
– Я уже – лагман и годи. Но лишь для тех, кто пострадал от законов, кто бережет свою свободу, дорожит своей честью и ради этих сокровищ не боится пролить кровь, свою и чужую, – закончил речь Эйнар.
– Так говорят разбойники, – возразил посланец.
– Так говорю я, Эйнар сын Квельдэйнара, который сам себе закон, – ответил ему хевдинг из Волчьих Пустошей.
Посланец ушел ни с чем, а Эйнара с того дня стали называть Эйнаром Сьяльфурлагом, что означает Сам Себе Закон или кратко – Себезакон.
Своим людям, однако, Эйнар строго-настрого запретил грабить не только в округе, но и на всех Лофотенских островах. Он им велел брать пример с диких зверей, волков и лисиц, которые возле своих нор не охотятся.
Съестных запасов у Эйнара было достаточно, чтобы его люди безбедно прожили зиму.
Хозяйством управлял Кальв, а ключницей была его жена Скроппа, которая, узнав, как хорошо идут дела у Кальва и Эйнара, перебралась на Лофотены.
Так закончился год, в котором в Согне сначала умер тесть Хальвдана Черного, конунг Харальд Золотая Борода, а следом за ним умерли Рагнхильд, дочь конунга Харальда, первая жена конунга Хальвдана Черного, и ее сын Харальд-младший. После их смерти Хальвдан Черный заявил о своих правах на Согн и поручил этот фюльк своему ярлу Атли Тощему.
Но эти события к нашему рассказу не относятся.
LIII
На следующий год, когда море совершенно очистилось, Эйнар со своими людьми взошел на корабль, построенный для него Сигватом Обидчивым, и отправился на север. Плыли они не по внешней воде, а по внутренним фьордам и протокам между материком и островами, миновали Вестеролен, Сенью, острова Земли Тромсов и благополучно достигли побережья Финнмарка. Нос корабля был покрашен белой и красной краской, парус был полосатым. Спереди на штевне Эйнар велел вырезать голову волка, а сзади – хвост, больше похожий на драконий, чем на волчий.
