Возможно, стоило взять с собой Этейн. Она могла бы держать стену с помощью своих джедайских способностей. Дарман вдруг понял, что соскучился. Поразительно, как быстро люди сближаются под огнем.
Лопатка Атина звякнула обо что-то твердое.
— Труба, — сказал он. — Пора сверлить.
Несколько выстрелов из «дисишки» проделали бы славную дыру даже в самой толстой глиняной трубе. Но заодно, как подозревал Дарман, обрушили бы потолок камеры и привлекли внимание множества дроидов. Пришло время более медленной, но тихой работы. Ручная дрель входила в стандартный набор для силового проникновения. Разделив круг примерно пополам, оба начали сверлить отверстия с пятисантиметровым интервалом, начав сверху. Лишь когда они добрались до самого низа, из дырок начала просачиваться жижа.
На земляные работы и сверление ушел час. Дарман больше не мог выносить пота, который струился по лицу, и наконец снял шлем. Смрад еще больше усилился. Он заставил себя не обращать внимания.
Атин хлебнул воды и протянул бутылку Дарману.
— Надо восполнить убыль жидкости, — сказал он. — При потере пяти процентов перестаешь ясно мыслить.
— Ага, знаю. А пятнадцать процентов — это смерть. — Дарман выпил полбутылки, вытер пот и энергично почесал голову. — Еще одно замечание для умников из «Ротаны», когда вернемся домой: улучшить в этой броне терморегуляцию.
Он встал сбоку от намеченного в глиняной трубе диска, проступавшего сквозь остатки земли, и поднял таран. Пальцы крепко сжали обе ручки. На этот раз требовалась особая осторожность, иначе труба могла разлететься от удара. — Готов?
— Готов.
«Один, два…»
— Три, — буркнул Дарман. Таран ударил с силой в несколько метрических тонн, и намеченная секция выпала внутрь. Из трубы выплеснулся фонтан вонючей черной жижи, забрызгав Дармана с ног до головы.
— Какая прелесть, — вздохнул спецназовец. — Нет, в следующий раз выдайте матово-черную. Пожалуйста.
Атин снял шлем, и Дарман увидел, что он с трудом сдерживается, чтобы не заржать. Теперь, когда труба была вскрыта, она стала идеальным проводником, по которому звуки могли распространяться наверх. Атин зажал рот ладонью, согнулся и даже как будто закусил зубами пластину. Он весь трясся. Когда он выпрямился, по его лицу лились слезы. Атин отер их, охнул и согнулся снова.
Дарман ни разу не видел, чтобы этот парень хотя бы улыбнулся. А теперь он истерически хохотал, потому что его товарища забрызгало чужими нечистотами. В этом не было ничего смешного.
А впрочем, нет. Это было смешно до умопомрачения. Желудок Дармана свело непроизвольной судорогой. Затем это снова перестало ему казаться смешным, но остановиться он уже не мог и продолжал беззвучно хохотать, с трудом сдерживаясь, пока не заныли мышцы пресса. Наконец приступы прекратились. Дарман выпрямился, чувствуя необъяснимое истощение сил.
— Доложить Девятому, что мы на месте? — спросил он, и целых три секунды обоим удавалось сохранять полное спокойствие, после чего истерика накатила снова.
Когда осознаешь, что на самом деле означает этот смех, какой примитивный рефлекс его вызвал, сразу перестаешь веселиться. Это было облегчение, что опасность миновала. Примитивный сигнал «отбой тревоги».
Хотя это нисколько не соответствовало реальности. Настоящая опасность была впереди.
Дарман, к которому моментально вернулось хладнокровие, надел шлем и включил комлинк.
— Сержант, это Дарман, — тихо произнес он. — Мы в канализации. Ждем вашего сигнала.
* * *
Девятый с Пятым установили автоматический бластер «Е-Веб» в полукилометре от фасада комплекса. Довольно близко. Если кто-то их и заметил, то никакой реакции не наблюдалось.
— Принято, Дар. — Девятый посмотрел на часы в левой перчатке. — Крышку люка уже видишь?
В комлинке потрескивало. Девятый снова порадовался своему решению насчет прогулки в Теклет. В режиме радиомолчания нечего было и думать о том, чтобы провернуть эту операцию. Слишком много неизвестных, чтобы полагаться чисто на хронометраж.
— Просто шел по грязевому следу, и он привел сюда, — сказал Дарман. — Хочешь взглянуть?
ВИД высветил зернистое зеленое изображение гигантских, сочащихся влагой труб, которые могли быть километрового диаметра или всего лишь толщиной с сантиметр. Если на то пошло, это вполне могла быть картинка чьих-то кишок. В любом случае выглядело все неаппетитно.
— Что это над тобой?
— Грязная квадратная плита, и это не канализация. Вода поступает сюда из других труб. — Изображение дернулось, когда Дарман опустил голову, чтобы свериться с планшетом. Над экраном светился жутковато-призрачный план здания. — Если они строили четко по чертежам, то это защитный фильтр, а прямо над ним — камеры максимальной защиты. — Послышались царапающие звуки. — Да, серийные номера совпадают с чертежами. Если наверху случится какой-нибудь инцидент и им нужно будет обработать помещение, то фильтрованная вода и химикаты должны поступать отсюда.
— И тебе нужно его взорвать?
— Ну, вряд ли я смогу отковырять его шпилькой. Он утоплен в пермакрит. Думаю, им бы не хотелось, чтобы эта штука отвалилась.
— Значит, самое время устроить пиротехническое шоу на вилле. Давай синхронизируем.
— Хорошо. Дай мне пару минут, чтобы заложить заряды.
Две минуты — это немало. Девятый стал считать секунды. Он знал, что Этейн расхаживает взад-вперед за его спиной — но ведь офицеру не скажешь, чтобы прекратил это дело и не суетился. Девятый сосредоточил внимание на Пятом, который с расслабленным видом сидел на корточках возле треноги, проверяя прицел. Сержант завидовал его безмятежности. У него самого подводило живот. Так всегда бывало на учениях — сейчас было еще хуже. Пульс стучал в ушах и мешал сосредоточиться.
Дарман вышел на связь с одиннадцатисекундным опозданием:
— Готово. Я буду вести отсчет. Мы сейчас отходим обратно из канализации. Если верхняя камера завалится, нам понадобится немного времени, чтобы выбраться оттуда.
— Немного — это у тебя сколько?
— Может быть, вечность. Нас тут может убить.
— Давай без этого обойдемся, ладно?
— Ладно.
Этейн стояла над душой. Девятый оглянулся, надеясь, что она поймет намек.
— Вы ведь раньше никогда не работали полным составом? — очень кстати спросила коммандер.
— Нет, — прошипел Девятый, не став добавлять «мэм».
— Вы справитесь, — сказала она. — Вы самые подготовленные, самые опытные бойцы в Галактике, и вы уверены в успехе.
Девятый чуть не ответил ей парой емких слов на хаттском, но вдруг осознал, что она права. Желудок снова обрел покой и равновесие. Он четко слышал голос Дармана. Лихорадочное сердцебиение унялось. Он предпочел не задумываться, как она достигла такого эффекта.
