– Смотри лучше, кто идет.
С противоположной стороны города приближался не кто иной, как сам принц Этайн. Заметив их, остановился и подождал, пока они подойдут.
– Принц… – Лютик поклонился, а Эллен поступила по его примеру. – Если могу спросить, что привело тебя в такую безлюдную околицу?
Этайн повернул голову в сторону моря, демонстрируя красивый профиль.
– Люблю порой выйти из дворца и посмотреть на море, неспокойное, как мои мысли. Это позволяет… Позволяет мне обдумать определенные вещи.
Лютик и Эллен обменялись взглядами, услышав напыщенную метафору.
– Есть ли какие-то конкретные… дела, требующие мыслей вашего высочества?
Этайн повернулся к нему. Его взгляд сделался внимательным, но потом успокоился, а мужчина вздохнул.
– Вы знаете, каков мой отец, и знаете, чего именно он от меня ждет. Кто, как не вы, поэты и трубадуры, поймете, как сложно заглушить голос сердца, чтобы остаться послушным родителю и сюзерену?
Лютик хотел что-то сказать, но Эллен по выражению его лица сделала вывод, что это не окажется чем-то умным. Потому только толкнула его в плечо, и поэт заткнулся.
– Вы знаете историю Ша, верно?
– Да.
– Нет.
Лютик встретил яростный взгляд Эллен.
– То есть что-то там я слышал, но, боюсь, без подробностей, поскольку вчера в мои уши влилось немного вина… В смысле, в ушах моих шумело из-за вина…
Этайн с подозрением глянул на Лютика, а потому тот быстро заткнулся. Принц вздохнул снова, словно на грудь его лег тяжелый камень.
– Я и правда хотел бы помочь подданным. У нас хватает товаров, но если ситуация затянется, кракен заблокирует все доставки морем. А это был бы конец для Цидариса. – Этайн стиснул зубы. – Хотя мне непросто поверить, что Ша была послана кракеном. Скажите мне честно, вы верите в это?
Лютик воткнул взгляд в носки своих сапожек телячьей кожи, не желая, похоже, вступать в дискуссию. Эллен, которой не оставили выбора, сложила руки на подоле.
– Принц, – сказала. – Я лишь поэтесса, не знаю и не понимаю всех законов, которые управляют этим миром.
Этайн поглядел на нее внимательно и кивнул.
– Возможно, ты и права, – он заколебался. – Порой я думаю, что тоже предпочел бы стать трубадуром. Бродить, как вы, по миру и складывать о нем песни. Быть свободным, иметь возможность любить и быть любимым.
Эллен облизнула губы и медленно вздохнула.
– Принц, если позволите, мне и правда кажется, что госпожа Ша в вас влюблена.
Принц в третий раз душераздирающе вздохнул и снова направил взгляд в океан.
– Увы, без взаимности. Без взаимности.
VIII
Когда Эллен вернулась в комнату, то нашла на постели голубую розу.
Мигом позже она в ярости лупила ладонью в запертую дверь.
– Вальдо, негодяй, забирай этот свой увядший гербарий и исчезни, наконец, из моей жизни!
Дверь открылась только через некоторое время. В проеме стоял Вальдо, одетый только в модные штаны-буфф. Эллен лишилась дара речи и застыла с раскрытым ртом. Мужчина рассмеялся и подхватил голубую розу.
– Чудесный вид! Я слышал, что они растут только на небольших островах! – взгляд темных глаз над розой был теплым и задорным. Эллен вдруг почувствовала, что очень хотела бы оказаться где-то в другом месте. На пляже, в бальном зале, на смердящем рыбой рынке и даже в постели у Лютика, только бы не стоять под этой дверью. – Однако это не от меня.
Вальдо отдал ей цветок.
Эллен уже не хотела оказаться где-то в другом месте. Хотела просто исчезнуть. Но решив, что ситуация не может стать более неловкой, велела себе сохранять спокойствие.
Вдруг в глубине комнаты, за спиной поэта, послышался женский голос. Точнее – стон:
– Сыграй на мне, ох, Вальдо!
Однако.
– Но как же? – чувствуя, как она обливается потом, попыталась перекричать усиливающиеся стоны. – Тогда – от кого?
Вальдо криво улыбнулся и откинул волосы со лба.
– У тебя нет во дворце какого-то таинственного поклонника? – оглянулся. – Прости, сладенькая, но у меня тут партитура для игры. Разве что ты пожелаешь присоединиться.
Он закрыл дверь, прежде чем Эллен успела сбить с его лица эту издевательскую ухмылку.
IX
Принцесса сидела в одиночестве среди украшенного двора. Выглядела печально и жалостно, потому Эллен замедлила шаг. Ша, похоже, хватило и этого примеченного уголком глаза движения, чтобы обратить внимание на поэтессу. Слабо улыбнулась ей и махнула рукой.
Эллен осмотрелась неуверенно, но, кроме нее, на подворье не было никого. Медленно приблизилась к будущей невесте.
– Госпожа… – начала, но светловолосая покачала головой. – Ша? – кивок. – Я могу тебе помочь?
Будущая принцесса Цидариса показала на губы и покачала головой.
– Ты не говоришь? – спросила пойманная врасплох Эллен. – Ох, прости.
Ша отмела бестактность одним движением руки и указала поэтессе на место рядом с собой. Эллен осторожно уселась, не спуская с девушки глаз.
Ша вопросительно взглянула на голубую розу.
– Ах, это… Собственно, я не знаю, от кого она. Была уверена, что мне дал ее Вальдо, но он… – неловкость снова накатила на Эллен, а потому она быстро сменила тему. В ее глазах блеснули гневные огоньки. – И не от Лютика – точно. Он слишком простецкий для таких жестов. Он бы розу мне в зубах принес, чтобы я была уверена, что она от него. К тому же он просто друг.
Принцесса нарисовала на груди знак. Эллен наморщила брови.
– Герб? – спросила. Ша кивнула. Поэтесса поняла. – Стражник? Ты… видела?
Ша улыбнулась. Эллен вдруг почувствовала, как потеют ее руки.
– Не понимаю. Отчего ему приносить мне розу?
Принцесса не сдвинулась с места и не издала ни единого звука, но взгляд ее говорил больше, чем любые слова.
– Но я не могу ее принять. Это… это бы давало надежду на взаимность.
Ша опустила взгляд, соединила руки на коленях, прокручивая кольцо, надетое на безымянный палец. Эллен вдруг вспомнила слова принца на пляже и почувствовала, как перехватывает у нее горло. Некоторое время молчала, крутя все это в голове, пока, наконец, не задала вопрос:
– Может, ты знаешь, где его найти?
Принцесса подняла голову и бледно улыбнулась. Направила взгляд на западное крыло дворца.
– Спасибо, Ша.
Девушка не отпустила колечко, даже когда Эллен пошла своей дорогой, исчезая в коридоре.
X
Западное крыло было самым старым во дворце, и, похоже, посещали его нечасто, о чем Эллен сделала вывод по висящей в углах паутине.
