«Что за психотерапию ты с ней проводишь?!» — непонимающе произнесла жена. «Это моя психотерапия, я бы её назвал: “практической — реальной психотерапией” — позволять другим делать то, что они хотят! Она же, всё равно, хочет поехать в Арабские Эмираты, она хочет иметь двоих, троих… ну пусть и имеет! Ничего не даст, если я ей запрещу или пристыжу!». — «А зачем она, вообще, тебе нужна?! Зачем ей советовать?!». — «Ну, пошлёшь её в следующий раз к чёрту, я разрешаю! Ладно, заводи больного».
«Теперь тебя Петя уже зовёт! — вернулась жена без больного. — Иди, я сама с больным разберусь!». На Шнауцере лица не было, вернее, только морда «вверх тормашками» была! «Садись, Алекс! — предложил Петя, заведя к себе в кабинет и указав на кресло. — Я сейчас не могу тебе заплатить, Алекс, за тех двух больных — моих знакомых, которых к тебе прислал! Может, в следующем году? Пока денег нет! Ну, да ладно, это не главное, Алекс, — это мелочи! — объяснил Петя. — Главное, Кокиш голову мне морочит! Не знаю, что с ней делать?! Она едет в Арабские Эмираты с её новым “аршлохом” (дыркой в жопе)!». — «А старая дырка — это ты!» — пронеслось у меня. «Я ей запретил, сказал, если поедет — порву с ней всякие отношения!» — прервал мои мысли Шнауцер. «Ты уверен, что сделаешь это?». — «Да, буду больше работать, заниматься делами». — «Ну, тогда так и делай!». — «Я так решил, зачем она мне нужна?! Хотя она говорит, что с тем не спит, а только так…». — «Вот старая скряга и дурак ко всему! — промелькнуло у меня: — Денег тебе не дам, а ты мне давай советы! Всё давай! Ты мне хлеб — я тебе камни!». — «А с “этим” она спит, Алекс, как ты думаешь?» — «полюбопытствовал» Петя. «Знаю только, что просыпается!». — «Как просыпается?!» — с видом ребёнка, который вот-вот заплачет, буркнул, ничего уже непонимающий Петя. «А ты уверен, Петя, что можешь её бросить?!». — «Не знаю». — «А я уверен, что нет!». — «Может быть», — согласился обречённо Петя. «Значит, не бросай её совсем, — смягчился я, забыв, что денег от него не получу, — ты же терпел, когда она мужа имела! Ты же, Петя, никогда к ней не уйдёшь!». — «Что я, дурак!» — откровенно возмутился Шнауцер. «Вот именно, поэтому не будь таким строгим к ней!». — «Но я не могу ей позволить ещё с кем-то спать, кроме меня!». — «Пусть лучше с этим, Петя, пока будет, чем с другим, которого может и полюбить!». — «А этого она не любит, Алекс, как думаешь?». — «Конечно, нет». — «А почему она тогда с ним?!». — «А почему ты не с ней?!». — «Нет, я, Алекс, с этим смириться не могу!». — «Смирись пока, она всё равно будет недалеко от тебя, и в конечном итоге к тебе приползёт!». — «Но я не захочу её тогда, в таком виде она мне не нужна будет! И почему она приползёт?». — «Наверное, потому, что деньги будут нужны!» — вновь вспомнил я про свои «утраченные». «А меня, как думаешь, она любит? Она сказала, что я для неё превыше всего!». — «“Германия, Германия превыше всего!” — вновь услышал я слова фюрера и сказал: — Любит, конечно, любит, Петя, наберись терпения, и она будет у тебя». — «Значит, не запрещать ей ехать в Арабские Эмираты?». — «Нет, пусть едет и увидит тот мир, довольна она не будет!» — искренне пообещал я. «Я вот, Алекс, никак не пойму, по какой теории-методике ты работаешь? Ты советы мне даёшь, которые никакой психотерапевтической теории не соответствуют!». — «Я работаю по своей теории, вернее, практике, ориентированной на конкретного индивидуума! Тебе же, Петя, не сорок лет! — вновь вспомнил я про свои утраченные деньги. — И нереально, Петя, что ты себе другую женщину найдёшь! — глаза у Шнауцера грустно погасли. — Вернее, ты можешь себе найти, — пожалел я его уже, как пациента, — но ты будешь знать, что это из-за денег, что они к тебе из-за твоего положения тянутся! А с учётом твоей нарциссической личности, тебя это не удовлетворит. Конечно, есть и восьмидесятилетние старики, которые трутся о тридцатилетних проституток и рады, что хоть потереться о них можно! Кстати, вопрос интимного характера, когда ты последний раз спал с Силкой?». — «Месяц назад!» — гордо ответил Петя. «Делай это чаще, в особенности тогда, когда знаешь, что она пойдёт к “тому”! Обязательно делай “это”, перед каждым разом, когда она к “тому” собирается!». — «Почему?». — «Он станет ревновать, почувствует это, что ты уже поработал там, и погонит её! Тогда, скорее всего, не она от него уйдёт, а он от неё! Только не халтурь, Петя, работай за троих! — вновь вспомнил я про утраченные деньги и Петину скупость: — Не хочешь заплатить — отработаешь!» — решил я. «Спасибо тебе, Алекс, ты мне очень помог, мне сейчас совсем легко стало, ты меня всегда выручаешь», — как-то вяло и неуверенно произнес Петя. «Зайдите, — нехотя ответил на стук Шнауцер Петя, и Цаплик вошел, — если у вас будут когда-либо и какие-либо жизненные проблемы, обращайтесь к нему! — глядя на меня, посоветовал Шнауцер и усилил: — К нему обращайтесь!» — в мою сторону кивнул Шнауцер.
«Что он хотел?» — спросила жена. «То же, что и Кокиш!». — «Ну, и что?». — «Профессионализм не позволил». — «Что не позволил?» — переспросила жена. — «Его угробить, но это сделает за нас Кокиш! Каторжный труд его угробит!». — «Ты, как двойной агент!» — рассмеялась жена. «Да, опасность есть, — согласился я, — но что я могу сделать? Не я к ним пришёл, а они ко мне и, причём оба наши враги!». — «Ты будешь этим пользоваться, чтобы их уничтожить?». — «Я же сионский мудрец! Нет, конечно, слишком мелко, профессионализм не позволяет! Хотя и тяжело отделаться от неприязни к ним, но раз они этого не чувствуют, то её и нет при работе с ними, как и с пациентами! Пациенты, больше других чувствуют негативную энергию терапевта!». — «А, как ты можешь давать двум одновременно противоположные, взаимоисключающие советы?! Ты же как бы “сам с собой” в шахматы играешь!». — «Как видишь, я даю советы, которые их сведут вместе, если это им надо, или разведут, если они этого хотят! Это по-немецки называется: „Sterbebegleitung!“ (сопровождение умирания). А если у них будут два разных психотерапевта, например, для Кокиш я, а для Шнауцера какой-нибудь профессор-теоретик, то я надеюсь, теоретика обыграю, и Петя проиграет! Это будет сражение двух разных психотерапевтов. Так в жизни и бывает, поэтому один психотерапевт для двоих — неплохой вариант, если психотерапевт не дурак, а главное добросовестный и беспристрастный, хотя этого в жизни на практике не бывает! Поэтому умные люди свои проблемы сами решают: “Дураки спрашивают советы, и дураки их дают!”. Хотя я тоже спрашиваю советы у тебя и не дурак, и их даю — и ещё раз не дурак! В общем, я сам не знаю, к чему я их приведу, сами напросились! Попробуем, это же интересно манипулировать людьми!».
«Они манипулируют! — возмутилась жена. — А ты им ещё и помогаешь! Меня всегда возмущает: ты им помогаешь, а они в ответ только гадости придумывают! Нет элементарной благодарности!». — «Согласен, я не манипулирую! Я, точнее, лавирую между ловушками, минами, которые они мне расставляют!».
«Смотри! — принесла жена записку из информационного отдела. — Тебе сообщение: “Херр Краускопф просит ему позвонить по телефону”. Объявился, разыскал тот самый Краускопф, который тебя затащил работать к нему в Зигхайм, а затем через два месяца ушёл!». — «Это его ушли!» — поправил я жену. «Да, это тот, который тебе дал адрес другой, не этой клиники и сказал: “Работай там, пока я свою не открою!” Зачем он появился, и как он узнал, где ты работаешь?!» — риторически спросила жена. «Не означает ли это, что здесь всё для нас закроется? Он всегда появляется, если где-то для нас процесс заканчивается — предвестник заката! — предположил я. — Будем надеяться, что в этот раз история повторится в виде комедии — пустышки! Ну что, позвоним ему и узнаем: что надо и как разыскал?». — «Здравствуйте, херр Краускопф!» — «Приветствую вас, Алекс! Вы, оказывается, вновь прочно обосновались, задержались и в другой клинике! Шесть лет прошло!». — «Что не ожидали?». — «Нет, конечно, не ожидал! Так вот, я открываю новую клинику, переходите ко мне!». — «Давайте встретимся?» — предложил я. — «Где?». — «Ну, у меня дома, например!».
