«Ну что, послушал тебя Цаплик?» — спросила жена после конференции на следующий день. — «Немного да. Он объявил, например, что с сегодняшнего дня всех больных по порядку будем разбирать, а не только тех, кого “танцорка” и “музицирка” предлагают, чтобы показать свой доблестный труд, а остальные больные остаются без внимания! Стал исправлять медикаментозные назначения, больше назначает антидепрессантов. Отменил в некоторых случаях диазепины! Он стал слегка “кукарекать”, у него прорезался слабый голосок! Ну, а остальные подняли бунт, что это нецелесообразно, а я его поддержал! А затем и у него в кабинете его поддержал, велел не сдаваться и настаивать на своём! Сказал ему, что всё правильно делает». — «Он, действительно, правильно делает?». — «Именно, правильно! Он не полный дурак, а полудурок, по крайней мере — грамотный дурак! И больные его не ругают, как других! Он уже знает всех больных, посещает их у них в комнатах. Он, как тяговая лошадь — осёл, вернее, а надо из него кучера сделать, а Гудрун в верблюда превратить — пусть тащит обоз! После “дубаёв” она, возможно, легче в верблюда превратится? Для этого надо, чтобы Шнауцер её побил, и у неё два горба выросли на спине!». — «Что, к Пете пойдешь?». — «Конечно, пойду!».
«Как дела, Алекс?» — встретил меня Петя, попытавшийся выйти из своего кабинета. «Есть, Петя, разговор», — остановил я его, и первым вошёл в его кабинет. — «Что-то случилось, Алекс?». — «Да». — «Что?». — «Петя, ты взял человека, — не сказал я Пете, «что цыплёнка», — бросил его в болото с крокодилами и хочешь, чтобы он яйца нёс! Его жрут все, Петя! А зря! Он очень толковый, грамотный специалист. Он добросовестно лечит больных, а остальные халтурщики, к тому же ещё и агрессивные! Он может и клинику снаружи хорошо репрезентировать! А, если они его сожрут, Петя, кто останется — безграмотная Пусбас?». — «Ты прав, Алекс, у нас почему-то больных уменьшилось на 10 штук». — «Это результат, Петя, неспокойной обстановки в клинике и это выгодно Пусбас. Она скажет тебе, что когда она была одна, всё было хорошо! А вот пришёл этот “новый” и стало плохо!». — «А почему всё же больных стало меньше?» — не понимал Петя. «А потому, что Пусбас быстрее больных выписывает: 3–4 недели и на выписку!». — «А ну-ка давай, Алекс, посмотрим! — забегал Петя. — Где список больных?! Ты смотри, вот сволочь! А где больные?! Алекс, куда больные деваются?!». — «Я же тебе объяснил, Петя, куда они деваются!» — в отличие от соученика по Бердичевскому техникуму Гены Хейфеца, слопавшего «квасолю» у отчима, я объяснил «отчиму» Пете: куда «квасоля», то бишь пациенты делись! «Алекс, что делать?! Я её выгоню!». — «Пока не найдёшь другого врача вместо неё, не надо, пусть работает, но работает не как главный врач! Главный врач — Цаплик, а она пусть работает, как старший врач, кем и была при Клизман! Пусть Пусбас докладывает Цаплику, кого готовит на выписку и почему! А Дегенколб пусть с больными беседует, интересуется: довольны ли они лечением, чувствуют ли себя здоровыми и т. д., если нет, пусть заставит Пусбас и Цаплика продлевать лечение. По медицинским вопросам — главный Цаплик, а по экономическим и настроению в клинике — Дегенколб! С него спрашивай, Петя, за количество больных, тогда меньше будет с Пусбас дружить! И дай ему срок один месяц, не выправит положение в клинике — пусть идёт!». — «Правильно, Алекс! Ания, позови-ка ко мне Дегенколба! — обратился Петя к секретарше. — Спасибо, Алекс, я с ним сейчас разберусь! Зайди потом ко мне ещё».
«Гудрун, наконец, вернулась из Дубаев, как я рада! — сообщила свою радость нам Мина. — Как надоел этот противный Цаплик! Наконец, Гудрун здесь! Хорошая баба — Гудрун! А что хер Шнауцер говорит о Цаплике?». — «Очень его уважает», — разочаровал я Мину. «Да, ты посмотри! Хотя я могу шефа очень даже понять — Цаплик неплохой мужик!» — тут же оценила и Мина — мужика Цаплика!
Дневная конференция началась необычно: зашла перепуганная «хорошая баба» Пусбас, что-то шепнула на ушко «неплохому мужику» Цаплику и вывела его из своего кабинета! Затем вошёл «хороший мужик» Дегенколб и начал издалека: «Я попросил доктора Пусбас и доктора Цаплика не присутствовать на конференции, чтобы им не было неудобно: речь пойдёт о них и о всех! По поручению шефа, херра Шнауцера, я призываю всех уважать доктора Цаплика! И не забывать, что он здесь новый и ему надо помогать!». — «Но он не учитывает наши интересы — интересы коллектива, наше мнение!» — взволновалась психолог — старуха Пендель. «С Пусбас я уже поговорил, — прервал её Дегенколб, — и шеф ей тоже скажет, она должна помогать Цаплику!». — «А она что, не помогает!» — вновь возмутилась Пендель. «Есть сведения, что Пусбас недовольна доктором Цапликом из-за потери своей должности! — вставил Дегенколб. — И этого мы не потерпим — беспорядка в клинике!» — подытожил Дегенколб. Коллектив затих и скис, все согласились, закивали, всеобщий мир был восстановлен! Бунт подавлен, рабы с любовью и послушанием смотрели на хозяина, который «фу» сказал: «этого не кусать»!
Вышел Дегенколб, вернулись, как лучшие друзья: парочка Пусбас и Цаплик. Он с ней ласково щебетал, счастье ему привалило, благодать сошла, но откуда она — эта благодать взялась, Цаплик не ведал! А на меня он победоносно посмотрел, мол: «Знай наших! Я не такой слабак, как ты думал!» — весь вид его говорил.
«Молодец Дегенколб! — восхищалась и ворвавшаяся к нам Мина. — Эту Пусбас давно надо было на место поставить, а Цаплик не такой уж плохой мужик! Я вам вот что, по секрету, расскажу! — плотно прикрыв за собой дверь, сообщила Мина. — Клизман укрепила Пусбас против вас, а не для себя! Пусбас акупунктуру умеет делать, и Клизман сказала: — Он Вонибергер выгнал, а я ему другую специалистку нашла! Пусбас ещё опытнее, чем Вонибергер! И Кокиш тоже это поддержала, я слышала, как они вместе хихикали. Правильно хер Шнауцер сделал, что Кокиш изгнал! Побегу, меня больные ждут». — «Вот сволочи, не уймутся! — не могла успокоиться жена. — И как тебе — сволочь Мина нравится? Раньше молчала!».
«Мины нужны в круговороте “обмена веществ” исторических событий!» — сделал вывод я. «Зачем?!» — возмутилась жена. «Их роль — опыление, если они пчёлы, пыльцу — информацию переносить с одной клетки общества на другую! Мёда хотя и не дают, но благодаря этой информации у мудрецов мысли рождаются и решения! А если они мухи, как Мина, например, то заразу переносить, что иммунитет — сопротивляемость мудрецов укрепляет, как в нашем случае, или популяцию живых существ уменьшает — уничтожает, как в случае с “горской птичкой” — Абаевым Дадашем!» — объяснил я своё видение мира.
«Кокиш опять голову морочит», — недовольно передала мне трубку жена. «Это я — Кокиш, можно говорить? Вы одни?». — «10 минут да, а затем придёт пациент», — знаком указал жене закрыть дверь в соседнюю комнату, где уже один в гипнозе лежал. «Не знаю, что делать! — волновалась Кокиш. — Мой заказал поездку в Арабские Эмираты, а этот не разрешает». — «Кто “мой”, а кто “этот”?» — «Ну, Шнауцер не разрешает». — «А кто заказал?». — «Ну, мой — джоггер!». — «Конечно, поезжайте!». — «Но я не хочу и Шнауцера терять, только сейчас поняла, как он мне дорог! Он мне угрожает, что плюнет на меня, если поеду, а если не поеду, то вместе дело откроем!». — «Что ещё обещает?». — «Больше ничего, так немного денег карманных дал и пообещал добавить». — «А джоггер женится на вас?». — «Пока нет, но если так пойдёт, как сейчас, то может и женится? А как с Петером быть?». — «Его не потеряете!». — «Почему?». — «Потому что от ревности будет, дурак, бегать за вами!». — «А зачем ему ревновать?! Я же ему правду не говорю!». — «Просто подозрительный дурак какой-то! В общем, не бойтесь, вы его не потеряете, он будет за вас сражаться!». — «С кем?». — «С вами!». — «Ой, я боюсь, что он с джоггером что-то сделает!». — «Нет, не сделает, уже бы сделал! Ему собственные страдания больше приносят удовлетворения!». — «Он, знаете, детектива за мной приставил!». — «Это тоже ему приносит удовлетворение!». — «А, может, вернуться к нему?». — «Тогда вы никого не будете иметь! Лучше иметь двоих, чем ни одного!». — «Почему?». — «Ну, вы же это и так делаете!». — «Но, может, я не права?». — «Раз делаете — значит правы». — «А, если я к нему вернусь, то он мне обещает…». — «Что обещает? Что будет, как раньше?! К вам не уйдёт, но будет приходить! Вас же это не устроило! Будете, как и раньше, ждать его звонков, злиться! А теперь, он ждёт! А раз будете злиться, то будете более требовательной к нему, приставать к нему, а он вас пошлёт подальше, ещё и скажет: — После того, что ты сотворила, после твоих измен, вообще, молчи и ничего не требуй!». — «Огромное вам спасибо, вы меня выручили! А то, я уж не знала, как быть, как бы не хочу его терять, но джоггера я тоже люблю, он очень предприимчивый — так старается! Я ещё позвоню».
