«Докторэ, зайдите ко мне! — встретил Шнауцер, как всегда в вестибюле. — Докторэ! Силке, принеси кофе или пейте лучше вот минеральную воду! Значит, так! Профессор Эркенс мне сказал, что если вы не хотите, то вас не надо заставлять вести психотерапевтических больных! Толку от этого всё равно не будет, если не хотите! Ну и он тоже согласен с вами, что и то и другое делать невозможно! Нам только нужно будет изменить трудовой договор! Если хотите, будете меньше часов работать и, конечно, меньше получать! Нет?! Почему?!» — удивился «око-ном» Шнауцер. — «Потому что у меня больных больше сорока! Мы и этих с трудом справляемся лечить! Мне нужно ещё одно помещение, вот что нужно!». — «Нет, этого у меня нет, или… а, Силке, может, дадим ему? Хотите кабинет Люлинг?». — «Так она же ещё работает!». «Скоро не будет! — хитро улыбнулся Шнауцер. — Вы мне вот что скажите! Как вам Дегенрат?». — «Я вам своё мнение сказал в самом начале! Зачем брать врача, от которого пациенты плачут?!». — «У него много знакомств, его знают и он может много больных привести!». — «То, что его знают — верю! Его уже и здесь узнали! И много он вам уже больных привёл!». — «А Силке, он, вообще-то, прав! Знаете, докторэ, нам нужно с вами встречаться каждую неделю — вот как сейчас! Я очень ценю ваши наблюдения и советы, а Силке? Надо на стеклянных дверях к их фамилиям: его, Клизман и Дегенрата, добавить ещё фамилию профессора Эркенса! А?». «Пока нет», — сказала Силке. — «Думаешь?». — «Пусть проведёт раньше форум для врачей», — посоветовала Силке. — «А вы, докторэ, как считаете?». — «А я, вот что советую!». — «Что, докторэ? Говорите!». — «Пусть конференции по повышению квалификации врачей ведёт профессор Эркенс, а не Дегенрат! Я уверен, ему есть, что сказать!». — «Ну, это правильно! — согласился Шнауцер Петер. — А, Силке?». «Да», — согласилась и Силке Кокиш.
«Что такое, что вдруг! — возмутился Дегенрат на утренней конференции. — Я сегодня, подготовил серьёзный доклад по ведению документации, а Кокиш мне сказала, что профессор Эркенс будет проводить конференции! Ничего не пойму! Она ведь сказала, что профессор просто так, — для виду! Это безобразие! Что теперь у него власть, да?!». «Это отступление от договорённости! — согласилась и Клизман. — Нужно будет на конференции поднять этот вопрос, внести ясность!» «И почему, вдруг, фамилию профессора на стеклянных дверях дописали?! Им что, нас не хватает?!» — спросил Дегенрат у Клизман. «Конечно, — согласилась и Клизман, — действительно, беззаконие!».
«Что за безобразие?! — ворвалась ко мне после конференции Мина. — Я поговорю с Кокиш, он хороший мужик — Дегенрат! Очень толковый доклад сделал! Что вдруг его этого лишать?! Его мы уже знали, а профессора Эркенса ещё нет!».
Профессор Эркенс начал свой доклад, как со студентами, ставил вопросы в зал, освещая тему о личностных нарушениях. Самым начитанным оказался Бомбелка. Он чаще попадал в цель. Психоаналитик Дегенрат и Клизман оказались самыми плохими студентами! Они пытались вначале отвечать на вопросы профессора, конкурируя с Бомбелкой, а затем, потеряв надежду, что правильно ответят — замолчали, и обиженно насупившись, «взяли листки перед ртами»! Зато в конце профессорского доклада, а Эркенс ещё и на доске рисунки, схемки, как для слабых студентов, чертил, первой зааплодировала Люлинг, вторая — Пусбас, благодарно на меня посмотрев.
«Ну что, съездим на выходные в ресторан?» — спросила меня Пусбас после конференции, поняв, что и моя заслуга есть в том, что не Дегенрат доклады делает. «Пока нет, — сказал я, — Дегенрат ещё на месте». На следующее утро у моей двери стояла коробка с тремя бутылками вина. Это был честно заработанный аванс от Пусбас. Я спас её от расправы Дегенрата.
«Ого! Это вам?!» — услышал я голос Мины сзади, когда зашёл с коробкой в кабинет, и хотел закрыть за собой дверь. «Я видела, как Пусбас вам это поставила! А за что? А я считаю, что Дегенрат лучше докладывал, чем профессор это делает! Правда? Вы видели, как эта Люляшка хлопала? Тьфу, терпеть её не могу, подхалимка! Хочу, чтобы сдохла! Но я как-то всех жалею, никому зла не желаю. Я вот себе характеристику уже набросала, посмотрите! Может, что добавите, если я что-нибудь упустила? А то Кокиш меня уже торопит! У меня ведь через три недели срок трудового договора кончается! Ой, даже не знаю, оставят или нет вместо Люляшки! Ах, будь, что будет! Мне как-то всё, честно скажу, всё равно, всё надоело! Пойду к своей Люляшке!».
Глава 8
Докторэ прав, профессор умер, а Люляшка в отпуске!
«Хотите принять участие в форуме?» — спросил меня профессор Эркенс после конференции. — «Могу». — «Можете или хотите?». — «Хочу». — «Хотите о гипнозе рассказать?». «Да, я думаю, это будет более интересно, чем об акупунктуре, да и нагляднее. Многие больные рисуют, что они видели в гипнозе. Могу показать вам рисунки, — предложил я. — Например, эта больная была с расстройством питания — анорексией, когда пришла в клинику весила 40 кг. На первом же сеансе гипноза видит себя со стороны. Вот рисунок: она на корабле! Рисует корабль, а ее нет! Я понял, что она стесняется своего тела, не в состоянии его даже нарисовать! И я пошёл по пути: не просто её в гипнозе усыплять, а ободрял, предлагал цели в жизни ставить! Вот, видите, последующие рисунки: появились её ноги, затем она поставила цель на вершину горы подняться, и уже полностью себя нарисовала! А здесь, следующая цель — гора выше! Я в гипнозе ставил ей реальные цели, она должна была постоянно двигаться дальше, почувствовать уверенность в себе, в своих силах! Внушал, что она привлекательная и хорошо выглядит! Вот рисунок, где она совершает привал и ест, чтобы набраться сил и подняться на следующую гору! И самое главное, что она одновременно стала есть и набирать вес — прибавила за два месяца 10 кг! Она выписалась в хорошем состоянии, забрала рисунки с собой, чтобы в трудных ситуациях на них смотреть и видеть, что она смогла преодолеть болезнь! Эти рисунки — копии, с её разрешения». «Да, это очень интересно, — согласился Эркенс, — а где вы занимались гипнозом?». — «В Петербурге». «Когда-то я сотрудничал с советскими врачами и часто там бывал, в том числе и у Рожнова в Москве. Это было давно, в советские времена и ГДР, — грустно улыбнулся Эркенс. — Я жил и работал в прежней ГДР. Эти рисунки я возьму c собой, если не возражаете. Через сканнер мы их пустим в увеличенном виде на экран, а вы сделаете доклад! Договорились?».
«Алле, это я Мина, заскочу на 5 минут! А что у вас делал, только что этот старичок-профессор?!». — «Да так, поболтали немного». — «О чём? Он с какими-то рисунками от вас вышел! А со мной — не знаю, что будет, наверное, уволят. Но Кокиш обещала, как только Люляшку сгноит — меня возьмёт! Но мне придётся обязательно Facharzt(а) сделать — специалистом стать! Главное — это хорошая характеристика, остальное, говорят, формальности, но не знаю, что будет. Будь что будет, мне как-то всё равно и всё надоело! Надо теперь уломать эту сволочь Люляшку, чтоб ей тошно было! Ладно, побегу! Спасибо за поддержку!».
«Докторэ, я решил завтра вас всех, т. е. самых главных: профессора Эркенса, Дегенрата, Клизман, и Люлинг пусть придёт, и вы… — собрать в ресторане и обсудить, как быть! Как развить клинику! В 12 часов поедем, это 30 км отсюда, там обсудим, это лучше, чем в клинике проводить совещание!».
