Будет новый передел города, будут звучать выстрелы, будут репортажи о заказных убийствах, и репортеры будут наигранно-возмущенными голосами вопить в камеры о разгуле преступности и тыкать пальцами в многочисленные трупы.
Анастас понимал, что в этой войне старым авторитетам не выжить против обладающих почти фантастическими способностями молодых ребят, взявшихся неизвестно откуда и бросивших вызов верхушке криминалитета.
Интересно, а как они вышли на Заура?
Старый ублюдок наверняка хотел их к себе прибрать, да только обломался.
Если…
Если только здесь не какая-то тонкая игра.
Одно Анастас понимал однозначно: если война и будет, то он в ней участвовать не намерен. Никакие деньги, никакая власть на земле не смогут вернуть жизнь Банщику, так глупо полезшему на рожон.
Всех денег не заработать, всю власть себе не забрать… Анастас вспомнил, как лет двадцать назад он сам, будучи тогда таким вот молодым двадцатипятилетним пацаном, стоял перед столом с сидящими за ним цеховиками и кооператорами, крутыми в то время людьми.
Многие из них были уже седыми, но это были те люди, про которых говорят, что «старый волк — матерый волк», — и все равно в их глазах можно было прочитать понимание того, что пистолеты, которые направили тогда на них Анастас и Казарян, легко могут выстрелить.
И они приняли решение платить. Не все, правда.
Отказались платить двое: один был братом второго секретаря райкома партии, другой был близким другом тогдашнего Смотрящего, вора в законе Кости Минчанина.
Эти двое ушли тогда, каждый думая о том, что он недосягаем.
Ни государственные законы, ни воровские не спасли их.
Потому что понимали Анастас с Ашотом — если сейчас дать слабину, то все…
Эти двое не захотели платить — они не стали платить. Царствие им небесное. Им и Косте Минчанину.
Как там в детской сказке: «славная была охота…»
Вот и сейчас что-то такое похожее.
Платить, наверное, не будет Степаныч. Он воспитан в старых воровских традициях и сейчас — Анастас был уверен на сто процентов — думает о том, как сделать предъяву Зауру. Сам, конечно, не потянет, к Японцу обратится.
А Японцу наплевать, он в тюрьме за бугром, — для него решетка не преграда и океан не расстояние. Слышал краем уха Анастас, что Степаныч как-то раз помог сильно крестному отцу — а тот добра не забывает.
Вальтер скорее всего Степаныча поддержит.
Рамиз и Кето?..
Они бы заплатили. Им риск не нужен, они уже давно нахапали столько денег, что их хватит даже правнукам. Им жить захочется.
Как и Анастасу.
Воевать с бригадой малолеток, в которой один боец может за пару минут расшлепать десяток опытных боевиков?..
Анастас наблюдал, как сидящие напротив него Вальтер и Степаныч смотрят на красную точку, перескакивающую с золотого медальона здоровяка на белую рубашку каталы.
Словно солнечный зайчик.
Только несущий отнюдь не радость и смех.
В какой-то момент Анастас поймал взгляд Вальтера, устремленный ему на грудь, и перевел взгляд себе на майку.
Судя по всему, снайпер у них в команде был не один. Где же они сидят? По деревьям расселись? Или здесь, на участке?
Анастас не рискнул проследить, откуда светит лучик. Мало ли, как снайпер отреагирует…
— Сколько же вы хотите получать? — поинтересовался Кето.
— Пятьдесят тысяч хороших денег каждый месяц плюс за проблему с Хызыром разово заплатите сто тысяч, — скороговоркой отбарабанил парень явно заготовленную заранее фразу.
— За какой хер я тебе должен каждый месяц капусту давать?! — набычился Вальтер. — За что тебе…
— За твою жизнь! — отрезал пацан. — Или она не стоит твоей доли в этом полтиннике, а?
— Не много ли ты на себя берешь? — опять встрепенулся Степаныч. — Смотри, щенок, а то не донесешь…
— Знаешь, а ты мне надоел… — устало вздохнул парень; он ткнул в Степаныча указательным пальцем и провел ладонью себе по горлу.
Заур с перекошенным от ужаса лицом рванулся к пацану…
Степаныч побледнел…
Сидевший рядом с ним Рамиз отшатнулся от него как от зачумленного…
Красная точка лениво переместилась на лоб Степаныча, и тот вскинул руки, пытаясь заслониться от нее…
Пуля пробила левую ладонь жертвы и вошла в голову аккурат над переносицей.
Степаныч молча опрокинулся со стулом на землю…
В лоб Зауру смотрел «дессерт-игл», который парень опять выхватил из-за пояса…
Летчик с тяжелым вздохом присел на стул и обхватил голову руками.
— Что ты наделал? — простонал он.
Заур отошел назад и сплюнул.
— Я предупреждал вас, — мрачно пояснил парень, — что шутить не буду…
Вальтер открыл было рот, чтобы что-то сказать, но кинул взгляд на лежащего рядом соседа и передумал.
— В общем, так, — продолжил парень, — завтра мой человек придет к Зауру за соткой и скажет, когда будет первая выплата. Постарайтесь не затягивать…
— Ты отдаешь себе отчет в том, кого ты убил?! — нервно воскликнул Летчик.
— А мне плевать. Я могу любого из вас убить. Чем кто-то из вас лучше этого? Короче, я ухожу… Завтра чтобы были деньги. Все деньги. И не дай бог кому-нибудь из вас попробовать поглупить. Все!
Он развернулся и пошел по направлению к воротам.
Красные точки продолжали блуждать по безмолвно сидящим за столом мужчинам.
Одна из точек перескочила на одиноко стоящую на краю стола пластиковую бутылку с минералкой, поднялась до горлышка и…
Пыххх!
Бутылку словно ветром сдуло.
Кето, да и все остальные вздрогнули и с ужасом смотрели на струю, бившую из дырки лежащей на земле бутылки.
Анастас повернулся и посмотрел вслед парню: тот подошел к воротам, распахнул калитку и, уже выходя, повернулся и дружески помахал рукой.
Красные точки внезапно исчезли.
Мужчины продолжали молча сидеть.
Через несколько минут до них долетел слабый шум мотора, быстро затихший где-то вдалеке.
Ветер теребил кроны деревьев, приятно обдувая сидящих за столом.
Впрочем, он обдувал и Степаныча с Банщиком.
— Что делать будем? — нарушил молчание Кето.
— Прежде я спрошу, как понимать все вот это, — Вальтер махнул рукой в сторону Степаныча, — как подставу или как случайность?
— Все должно было быть по-другому… — стал объяснять Заур, — никто и подумать не мог, что у пацана мозгов совершенно нет…
