Это слово не давало мне покоя за несколько мгновений до того, как появилось в надписи на моем бокале… Just Swallow It.
Изо всех сил стараюсь призвать на помощь логику. Я больше не верю в случайные совпадения, с этим покончено! Довольствуюсь тем, что констатирую факты, а этот факт абсолютно ясен, даром что походит на колдовство: я ждала знака из прошлого – вот и он. Кто-то специально преподнес его мне. Кто-то, прекрасно знающий, что́ это означает. Шарлотта? Какой-то коварный бармен? Некий бог, способный читать мои мысли? Нет, ни одна из этих гипотез не имеет под собой основания…
Я направляюсь к серому коридору, ведущему к мексиканской таможне, с энтузиазмом, которым надеюсь заразить остальных, но вижу, что Жан-Макс за мной не идет. Поколебавшись, он хватает за руку Шарлотту и тащит ее в другую сторону:
– Ладно, малышка, мне прямо жалко смотреть, как ты боишься попроситься туда. Так и быть, прошвырнемся по твоим магазинам! Даю тебе три часа на разграбление города и обещаю таскать за тобой покупки, если ты обещаешь поехать потом со мной в Мирамар, посмотреть, как взлетают F-35
[82].
Я смотрю им вслед: они шагают к моллам, насвистывая на ходу «Кукарачу», – явно в пику мне.
Чувствую, что Фло тоже ужасно хочется бросить меня и присоединиться к ним. Внезапно у нее даже лицо перекашивается от злости; она поднимает глаза к гигантской рекламе на краю паркинга, которая восхваляет самые низкие в мире тарифы мексиканской клиники пластической медицины, потом провожает глазами нашего командира и юную стажерку.
– Окей, дорогая, я иду с тобой. Пока эта красотка закупает оптом, на всю жизнь, джинсы в обтяжку, у нас с тобой будет целых три часа, чтобы сделать липосакцию и купить новую грудь! Мы заставим его, этого Баллена, предпочесть роковых пятидесятилетних красавиц зеленым девчонкам!
Я обожаю Фло! Мне следовало бы на всех направлениях, на всех рейсах, на всех стоянках быть рядом с ней! Мы направляемся к тому самому турникету, он совсем не изменился, я отчетливо вижу его в конце бетонного коридора, открываю сумку.
Внезапно меня посещает предчувствие.
Видимо, камень времени снова работает…
Я роюсь в сумке. Двадцать лет назад я забыла взять с собой документы.
Ищу их.
Прекрасно помню, что положила в эту сумку свой паспорт, после того как переоделась в мотеле. Начинаю нервничать. В сумке паспорта нет. Ни паспорта, ни удостоверения личности.
Фло резко останавливается:
– Ты что, забыла документы в мотеле?
У меня в голове готов ответ: нет, Фло, не забыла и не потеряла, это невозможно…
Но в сумке их больше нет!
Похоже, Флоранс это не слишком огорчает. Моя коварная подруга тут же хватается за подвернувшуюся возможность:
– Ну что ж, нет документов, не будет и силиконовых сисек! Бежим скорей, мы еще успеем их нагнать!
Но я не трогаюсь с места и продолжаю выворачивать сумку.
Хотя уже поняла, что это послание.
Я должна перейти мексиканскую границу без документов, как двадцать лет назад. И перейти одна! Вот что велит мне сделать этот новый знак. Кто его подал? Зачем?
Попасть в Тихуану – вот единственный способ это узнать. Я делаю шаг вперед. Фло пялится на меня как на ненормальную.
– Это безумие, Нати! Ты же наверняка не сможешь вернуться!
Смогу, Фло, я свято верую в могущество камня времени, а уж средство наверняка сыщется – музыканты, фургон, да мало ли что еще…
Я не должна вникать в эту тайну, мне следует повиноваться.
Фло не отпускает меня: вцепилась в рукав, словно я собралась броситься в бездну, а она единственный человек, который может предотвратить самоубийство. Именно это я читаю в ее глазах. Я стою на краю пропасти, а она хочет меня спасти.
Рука все шарит в сумке, будто надеется нащупать там последнюю спасительную веточку, за которую можно ухватиться, пока она не сломалась. И вдруг пальцы нащупывают в глубине какую-то бумагу, которую я раньше не заметила. Лист А4, сложенный вчетверо.
Вынимаю его, разворачиваю, разглядываю, не понимая, как он там очутился.
Я никогда не распечатывала и не копировала это изображение, но тотчас узнаю его.
Unа soldadera!
[83]
Мексиканка с черными глазами и черными распущенными волосами, опоясанная национальным флагом, с сомбреро за спиной, патронташем на перевязи и ружьем на плече. Lаs soldaderas – легендарные личности, но я точно знаю, где найти эту. Она изображена на гигантской настенной фреске, занимающей всю поверхность широкого бетонного пилона. Воспоминания настигают меня волнами, горячие и такие прекрасные.
Я улыбаюсь Фло:
– Ты права, я рехнулась. И у меня есть что тебе предложить взамен прогулки по Тихуане.
– Господи, что еще ты придумала?!
– Обалденную штуку, ты такого никогда не видела… Музей под открытым небом. Настенные росписи парка Чикано в Баррио-Логане.
Фло изумленно таращится на меня.
– Напомни мне, когда прилетим домой, попросить парней из планового отдела никогда – ты слышишь? – никогда больше не ставить меня на один рейс с тобой!
27
1999
– Баррио-Логан – это исторический порт Сан-Диего, где латинос обосновались больше века назад.
Илиан излагает мне историю чиканос тоном преподавателя, увлеченного своим предметом, одновременно срывая с шеи тугую черную бабочку.
– Вы можете подержать руль?
Я наклоняюсь и минуту веду машину, пока Ил снимает черный фрак и швыряет его на заднее сиденье фургона.
– Спасибо. Итак, десятки тысяч мексиканцев поселились здесь во время революции, все подробности я изложу с пятого на Сапа́тое
[84], и это место стало самым символичным в Калифорнии, центром всех социальных волнений испаноязычного населения, когда американцы сровняли с землей заводы, чтобы превратить старый порт в промышленную зону. А потом разделили этот квартал надвое, провели посередине железную дорогу № 5, соединившую несколько штатов, и построили мост Коронадо, на который мы сейчас и въезжаем.
Продолжая говорить, Илиан расстегивает белую рубашку и ухитряется стащить ее с одной руки, а потом и с другой, ловко поменяв их на руле. И вот мой робкий гитарист сидит рядом полуголый, с обнаженным торсом, и огни города играют бликами на его смуглой коже.
