Дальше мы видим мост через Тихуана-Ривер, почти высохшую от зноя в своем бетонном, слишком широком для нее ложе, а на другом берегу нас ждут десятки такси. Мне они ни к чему, я не могу указать, куда хочу ехать, а город начинается практически сразу после пограничного поста. Со всех сторон на нас глядят с рекламных щитов молодые пары с перламутровыми улыбками и пожилые, но стройные, поджарые, с легкой проседью, американцы. Местная коммерция представлена cantinas
[66] и сувенирными ларьками, кабинетами дантистов, клиниками пластической хирургии и аптеками. Американские тинейджеры ездят в Мексику за утехами, коих лишены на родине, – пьянствовать и ширяться. А люди среднего и пожилого возраста ложатся под скальпель, пытаясь обмануть природу.
Проблуждав с полчаса по городу и не заметив никакой преступности (неужто любовь и впрямь ослепляет?), я наконец обнаруживаю узкую пешеходную зону с цветастыми фасадами и натянутыми поперек улицы зелено-бело-красными национальными флагами. Флаги скрывают небо, а тротуары и мостовая завалены грудами сувениров, пряностей и фруктов, разложенных бродячими торговцами между террасами ресторанов.
Мне вспоминаются слова человека-ящерицы в гамаке: «Сядьте на террасе любого кафе. Ручаюсь, он вас там разыщет». Но вокруг десятки ресторанов, сотни стульев. Откуда мне знать, какое место лучше? Останавливаю выбор на первой более или менее приличной cantina. Это одна из немногих, где у входа не дежурит девица в ультракороткой юбке и на высоченных шпильках.
Сажусь и улыбаюсь. Так я и знала.
Столик, за который я села, качается.
23
2019
В салуне «Койот-и-Кантина», похоже, смешивают лучшие «Маргариты» на всем юге Калифорнии и готовят самые вкусные tortillas a mano
[67]. По крайней мере, именно это сулят рекламные плакатики, развешенные между двумя балконами бара-ресторана, просторного, как гасиенда, и под завязку забитого клиентами. Мы все – Жан-Макс, Шарлотта, Фло и я – сидим в нижнем зале, смакуя свои «Маргариты» всех цветов радуги и на все вкусы – с ликером кюрасао, лимоном, лаймом или клубникой, и стол у нас не хромоногий, и, кажется, мои коллеги даже не думают на меня сердиться за невинное предложение: «А что, если взять напрокат машину на четверых и отправиться на юг, до Сан-Диего?»
Жан-Макс тотчас одобрил этот план. У него есть заветная мечта – увидеть тамошний бар «Канзас-Сити Барбекю», где были сняты культовые сцены «Лучшего стрелка»
[68]. Кроме того, он настойчиво требует, чтобы мы осмотрели еще и Мирамар, бывшую тренировочную базу американских пилотов.
Я была обеими руками «за», а вот Фло недовольно покривилась.
Наш командир был радостно возбужден, как мальчишка. Уж не ломал ли он комедию? Или просто не знал о нависшей над ним угрозе порицания за свои сексуальные забавы в кабине, разоблаченные Сестрой Эмманюэль? За последние несколько полетов мне так и не удалось в нем разобраться. Вспоминаю, как пять дней назад увидела его в Старом Монреале во время сомнительной денежной операции с двумя типами мафиозного вида – то ли он брал у них деньги, то ли, наоборот, давал. И еще я не забыла о другом неприятном ощущении, когда нам с Фло показалось, будто он за нами следит. Ну а если вспомнить его махинации в отделе планирования полетов с целью получить один и тот же экипаж – Фло и меня – на рейсы в Монреаль и Лос-Анджелес… Я могу понять, зачем ему понадобилась Шарлотта, но при чем тут мы с Фло, две пятидесятилетние бабы, пусть даже самые сексапильные во всей Галактике?! Что касается Шарлотты, та с восторгом согласилась ехать в Сан-Диего: она обожает дешевые лавчонки на мексиканской границе.
Одна только Фло насупилась и недоверчиво покосилась на меня: с чего это я вздумала предлагать экипажу двухчасовую автомобильную поездку после двенадцати часов полета?.. Но ведь Фло неизвестно продолжение моей истории. Для нее мое приключение с юным гитаристом закончилось, пусть и со слезами, на монреальском аэродроме Мирабель. Я так никому и не рассказала о своей одиночной мексиканской вылазке 1999 года.
После полутора часов, проведенных в арендованном «бьюике верано» на выезде из пробок южного Лос-Анджелеса, Фло приперла меня к стенке в туалете автозаправки «Texaco» и начала пытать, за каким чертом мы едем в Сан-Диего, спокойно ли прошло мое возвращение к семейному очагу, в объятия Оливье, прекратились ли мои загадочные совпадения после того, как я зашвырнула камень времени в реку Святого Лаврентия, и, наконец, успокоилась ли я сама.
Да, Фло, все в порядке, мне хочется забыть прошлое. Не могла же я рассказать, что камень дважды возвращался ко мне в сумку, уж не знаю, каким чудом. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать все случившееся и привести в порядок свои вещи и мысли. Я ни минуты не сомневалась, что увезла с собой белый камешек с берега Сены, а серый оставила в своем саду! В конце концов я отказалась от версии случайной подмены, ибо единственный логический вывод звучал так: либо я сошла с ума, либо у меня паранойя. Как говорится, выбирайте, что больше нравится.
Я решила прислушаться к своей интуиции. Пройти по следу, на который мне указывали все эти признаки, вспомнить каждый шаг, сделанный двадцать лет назад. Возродить прошлое. Понять, зачем Илиана пытались убить. И не было ли это указанием на след, идя по которому я могла его спасти? А может, наоборот – не его спасти, а самой угодить в смертельную ловушку?
Три часа спустя, одолев забитые машинами дороги, мы прибыли наконец в Сан-Диего, умирая от голода и жажды. Теперь я уже вполне уверенно, взяв на себя инициативу, показала своим спутникам дорогу к Олд-Таун: кликнула на мобильнике карту этого исторического квартала и схему проезда. В результате мы как бы совершенно случайно смогли поставить машину рядом с пешеходной зоной, в верхней части Президио-парка. Увы, там уже не было ни гамака, ни человека-ящерицы, который тогда окликнул меня: «Кого ищете, Мисс Ласточка?»
И не было там ни гитары, ни «дури», а главное, «шеви». Что ж, вполне логично. Интересно, а чего я ждала? Неужели надеялась увидеть тот самый фургон на том же самом месте двадцать лет спустя? А ведь я в конечном счете уверовала в эти дыры между прошлым и настоящим, и если они действительно существовали – по крайней мере, одна из них, – то попасть в прошлое можно было только через нее, через дверцы старенького автомобиля. Но его здесь не оказалось, и я могла надеяться лишь на то, что Президио-парк поможет мне хотя бы оживить воспоминание.
Увы, ничего подобного не произошло!
– Ну так где она, твоя знаменитая «Маргарита»?
Сейчас получишь, Жан-Макс, сейчас все будет!
И вот мы пьем «Маргариту».
Пьем, устроившись за большим деревянным некрашеным столом на террасе бара в стиле «Гадкого койота»
[69] с расписными стенами, – гигантские соломинки, кружочки зеленого лайма, бутылки текилы и «Куантро», воткнутые в песок мексиканской пустыни несколько кактусов и один-два черепа для полноты впечатления.
