Целых четыре? Молодец Фло! У меня вот не нашлось ни одного…
– Не стану долго тебя морочить, первое состоит в том, что все это – случайность в чистом виде.
Я беру в руки фигурку рыжей белки, не скрывая своего разочарования.
– И это ты называешь объяснением?
– Не спеши возражать, сейчас объясню. Знаешь такую теорию: совпадений не существует, они – порождение нашего разума? В течение одного дня мы видим, слышим и ловим миллионы единиц информации. Но наш мозг удерживает лишь некоторые из них и самостоятельно соединяет одни с другими. И если ты ищешь совпадения, то без труда их найдешь. Вот тебе пример: ты порвала отношения со своим дружком, который… ну, скажем, бразилец; так вот, ты сразу заметишь, что с тобой непрерывно говорят о Бразилии. А до знакомства с этим парнем ты ничего подобного не замечала. Человек видит знаки, которые хочет видеть, даже бессознательно. Особенно ты!
– Почему это?
Фло усмехается:
– Ты разве не знаешь, что́ говорят о женщинах по имени Натали? Они склонны к ностальгии! В твоей жизни за последнее время не случалось ничего такого, что заставило бы тебя вспомнить твоего гитариста?
Я думаю о спальне, приоткрытом ящике, камешке на полу. Об увиденном неделю назад графике рейсов: Монреаль – Лос-Анджелес – Джакарта. Ставлю на место деревянную белку. Нет, я уверена, что не ошиблась. Доводы Фло меня не убедили.
– Не хочу тебя разочаровывать, Доктор Пси, но я вспоминаю о моем гитаристе не потому, что меня донимают воспоминания о нашей истории. Совсем наоборот, дорогая, именно эти совпадения заставили меня вспомнить о нем. И я их не выбирала, они пришли извне. Например, график полетов!
Разговаривая, мы бродим по магазину и останавливаемся перед продуктовым отделом, где полки заставлены бутылками самых разнообразных форм с канадским кленовым сиропом и виски.
– Окей, упрямица, пусть будет так, – соглашается Фло. – Тогда переходим ко второму объяснению. Ты стала жертвой чьего-то преступного умысла!
И она смотрит на меня со зловещим прищуром заговорщицы. Фло рассказывала мне, что в свободные дни, сидя в своей квартире в Шестнадцатом округе, она с утра до вечера глотает детективы, расположившись на балконе. Правда, в полете или на пересадках я никогда не видела ее читающей. Но это неважно, такая гипотеза мне небезынтересна.
– Ну-ка, объясни!
– Дело в том, что я прочитала массу историй, где у героини начинается паранойя, потому что какой-то тип манипулирует ею незаметно для нее самой. Например, крадет ключи, разузнает номер кредитной карты, посещает ее друзей, изменив внешность. Короче, доводит до сумасшествия, и она в конце концов действительно сходит с ума.
– Вот это уже лучше!
Фло притворяется, будто ее интересует ряд бутылок Maple Joe
[27], отливающих всеми оттенками медно-желтых осенних листьев.
– Прекрасно, мисс Марпл, но если это так, значит, злодей, желающий свести меня с ума коварными совпадениями, способен изменить мой график полетов, собрать вместе нужных членов экипажа, по крайней мере тебя и Жан-Макса, и – самое главное – заманить в самолет Роберта Смита и всю его группу, устроив им выступление в монреальском «Метрополисе»! А вдобавок посадить туда же малайского пассажира, чтобы он напел своей жене, аккурат в тот момент, когда я пройду мимо, прощальные слова моего гитариста, которые знали только мы двое. – Я делаю эффектную паузу. – Ну и в довершение всего этому гениальному шутнику удается запрограммировать на канале Nostalgie песню Let It Be, причем именно в тот момент, когда я включу радио у себя в машине.
Фло озабоченно хмурится.
– Ты мне не рассказывала историю с песней.
– Это было… Ну, в общем, об этом знали только мы двое, он и я… Больно вспоминать…
Фло тащит меня дальше, и мы оказываемся под свисающими с потолка «ловушками для мечты», украшенными перьями и бусинками всех цветов и размеров. У меня кружится голова от их дурманящих запахов.
– Окей, моя красавица, – продолжает Фло, – раз так, слушай третье объяснение. Но предупреждаю: оно тебе понравится еще меньше. Ты готова?
– Давай выкладывай.
– Ты все выдумала!
– Что-о-о?
И я чихаю – не то от крепких запахов, не то от перьев «ловушки», висящей у меня над головой, не то от заявления Фло.
– Ты просто бредишь, старушка! – уточняет моя подруга. – В машине ты задумалась, и эта песня по радио тебе просто померещилась… Как и бормотание того малайца в самолете…
– Прекрасно, ну а график полетов? А ты, я и Жан-Макс в одном самолете? А «Кью»?
– Ну и что это доказывает? За последние двадцать лет мы не раз летали вместе, разве нет? И твоя любовная история… да ты ее просто выдумала. Или она тебе привиделась во сне… И она, и все, что с ней связано. Между вами никогда ничего не было, ты все это нафантазировала. Может, и твой гитарист никогда не существовал…
– Черт подери, Фло, я же тебе его показывала в 1999 году в самолете Париж – Монреаль! Паренек в клетчатой кепке, 18-й ряд, место D! Мы с тобой часами обсуждали его здесь, на улице Сен-Поль, а потом в этом же самом магазине. Так что ты тоже участвовала в нашей истории, вспомни, что ты мне тогда сказала…
И я снова чихаю. Фло смотрит мне в глаза и говорит, неожиданно серьезно:
– Нати, двадцать лет назад ты показала мне в самолете одного парня. Потом рассказывала о нем все то время, что мы провели в Монреале. Но я никогда не видела вас вместе!
– Ну если так рассуждать, я тоже никогда не видела твоего мужа.
– А я уже сто лет как не видела твоего краснодеревщика… Но ты зря обижаешься, я просто подыскиваю разумные объяснения.
Я действительно обижена. Шагаю вперед и задеваю головой очередную «ловушку», которая толкает другую, а та – следующую. Все они раскачиваются надо мной, шелестя перьями.
– Ладно, забудем. Переходи к четвертому.
– А ты готова слушать?
– Неужели оно еще страшнее?
– Идем! – И Фло тащит меня в отдел сувениров. Я рассматриваю серебряные ожерелья, медвежьи клыки, оленьи рога. – Четвертое объяснение – магия!
На сей раз я не реагирую, но Фло гнет свою линию:
– Все иррациональное можно объяснить только иррациональными причинами. Мир полон суеверий и чудес. – И Фло запускает руку в ивовую корзиночку с серыми бусинками: – Вспомни о волшебном камне времени!
– Ты не забыла?
– Я никогда ничего не забываю, Нати.
Я инстинктивно смотрю в сторону кассы. Туристы-азиаты примеряют меховые шапки и меховые шубы. Пожилая пара беседует по-английски с молоденькой продавщицей. Старая женщина за кассой сидит неподвижно, обводя взглядом весь отдел. Лицо замкнутое, руки скрещены на груди. У нее красновато-смуглая кожа аборигенов Северной Канады. На ней традиционная парка, расшитая стеклянными бусинками, две длинные полуседые косы намотаны на тонкие белые косточки. Можно подумать, она специально вырядилась так для туристов, которых хлебом не корми, а подай «типичный эскимосский стиль». Но я знаю, что это не так.
