— Сансей, вы не впервые в Европе, и, должно быть, уже научились различать одинаковые для нас лица варваров?
— Что вы хотите этим сказать, лейтенант?
— Я прошу вас, Эномото-сан, не торопясь повернуться ко мне. И, не привлекая внимания, поглядеть на человека в дверях лавки напротив…
Помедлив, Эномото повернулся к Уратаро, скользнул взглядом по зеленной лавке напротив. Как и всегда, приказчик раскладывал и перекладывал на лотках и ящиках выставленную перед лавочкой зелень и овощи, взбрызгивал свой нежный товар водой из кувшина.
Уратаро поднял трость, и, указывая её концом на конёк крыши дома, быстро заговорил:
— А теперь незаметно поглядите назад, ваше высокопревосходительство. Туда, откуда мы с вами только что пришли. Видите человека в коричневой одежде и с газетой в руке?
Эномото фыркнул:
— Только мне и забот, что разглядывать простолюдинов, лейтенант! Конечно, вижу — ну и что?
— Не глядите на него так пристально, сансей, прошу вас, — попросил Уратаро, делая вид, что по-прежнему разглядывает крыши домов напротив. — Это человек был в той же кофейне, что и мы, сидел неподалёку и старательно читал газету. Только верхняя часть одежды — я никак не запомню её европейское название — у него была не коричневой, а серой. Он вышел из кофейни вслед за нами, прошёл квартал, а потом, заскочив на мгновение в переулок, вышел оттуда уже в коричневой одежде…
— Сюртуке, — машинально отметил Эномото.
— Да, в сюртуке, спасибо. Я совершенно уверен, ваше высокопревосходительство, что именно этот человек вчера изображал приказчика в лавке напротив нашего дома, а в кофейню за нами ходил тот, что сейчас перекладывает овощи. Это шпионы, сансей! Они следят за нами с первого дня нашего приезда в Париж…
— Вы не слишком подозрительны, лейтенант? Может быть, решили поиграть в «невидимых»
[26]? Даже если так — вспомните, у нас в Японии за иностранцами тоже всегда наблюдали — кто из любопытства, кто из политических соображений. Разве не так?
— Вы правы, ваше высокопревосходительство! — поклонился Уратаро. — Однако за нами шпионят отнюдь не любопытствующие бездельники. Это совершенно очевидно, сансей! И ещё фиакр! Каждый раз, как мы с вами едем куда-то, к дому подъезжает один и тот же фиакр! У возницы на пальце правой руки очень приметное кольцо, ваше высокопревосходительство…
— Не стану спорить — насчёт уличных соглядатаев вы, может быть, и правы. А вот с фиакром — не знаю, не знаю! Возможно, он действительно один и тот же — но разве не может так случиться, что возница просто имеет неподалёку постоянное место ожидания седоков? Пойдёмте в дом, лейтенант!
Проводив японцев взглядом, человек в коричневом сюртуке неторопливо подошёл к зеленной лавке, с рассеянным видом подержал в руках пучки тепличного шпината и скрылся в глубине помещения. «Приказчик», помедлив, зашёл в лавку вслед за ним.
— Все как обычно? — вполголоса поинтересовался он. — Никаких отклонений?
Коричневый сюртук кивнул:
— Да, кофе и по паре рогаликов. Потом набережная и обратно сюда. Только нынче, мне кажется, японцы заметили наблюдение. Тот, что помоложе, необычно часто оглядывался, неожиданно останавливался. И вот сейчас — ты обратил внимание, Жан? Он задержал спутника, показывал ему что-то на крышах — но второй азиат оглядывался при этом либо на меня, либо на тебя!
— Надо отметить в донесении, что в лавке нужны новые лица, — кивнул собеседник. — И нашим сменщикам надо бы поменьше мелькать у входа, чтобы азиаты из окон не запомнили лиц… Ну, что — я пошёл с докладом к шефу? Если всё будет по обычному расписанию, они отправятся на обед не раньше, чем через полтора-два часа.
* * *
Первый день в Париже складывался для Берга как нельзя удачно. Обзаведясь соответствующей столичной моде статской одеждой, молодой офицер довольно скоро нашёл типографскую мастерскую, где чумазый наборщик и владелец в едином лице за час изготовил для него две дюжины визитных карточек на имя Берга и с упоминанием его истинного воинского чина. Ещё дюжину, смущаясь и стараясь не краснеть, Берг заказал якобы для своего товарища — на другое имя. Мастеровой, как истинный француз, принимая заказ, и бровью не шевельнул — разве что не преминул взять за второй комплект карточек вдвое, нежели за первые две дюжины.
В ожидании исполнения своего заказа Берг наскоро пообедал в ресторанчике неподалёку, а потом, наняв новый фиакр, велел ехать в салон мэтра Ворта.
Салон внушал почтение ещё на подходах к нему. У трёхэтажного особняка фиакр Берга был встречен расторопным помощником швейцара. Ему тут же вручили тяжёлую бляху с выгравированным номером «28», и пока Берг соображал, к чему бы эта бляха, помощник уже вскочил на подножку экипажа и велел вознице ехать на стоянку извозчиков за углом. Швейцар в форменной одежде, обильно украшенной галунами и позументами, распахнул перед посетителем тяжёлую дверь и с достоинством поклонился.
Вестибюль первого этажа особняка представлял собой огромную приёмную с бесчисленными креслами, козетками и диванами, где сидели и неторопливо прохаживались с полдюжины важных господ. Ноги Берга едва не утонули в гигантском ковре восточной работы. Стены приёмной, обитые светло-серым шёлком, были увешаны картинами. Там, где кончался ковёр, наверх вела широкая лестница белого мрамора, раздваивающаяся после первого марша.
А к Бергу уже спешил здешний служитель. Поклонившись, он предложил посетителю следовать за ним. На первом марше лестницы слуга повернул направо, и только тут Берг заметил позолоченную табличку с надписью «Для дам», украшавшую левую лестницу. Поднявшись наверх, Берг очутился в ещё одной приёмной, поменьше. Здесь также присутствовали картины, статуи, кресла и козетки — и зеркала, зеркала во всех простенках между окнами! Именно эти зеркала сыграли поначалу с Бергом шутку: ему показалось, что здесь, как и в нижней приёмной, много народа. Однако посетитель тут был всего один. Когда он повернулся к Бергу, тот с некоторым удивлением обнаружил, что у него ярко выраженный азиатский тип лица. Сдержанно поклонившись вошедшему, азиат продолжил свою неторопливую прогулку вдоль диванов и козеток.
Служитель повернул к новому посетителю породистую физиономию и вопросительно поднял брови. Спохватившись, молодой офицер вручил ему свою новенькую визитную карточку и выразил пожелание видеть господина Ворта. И тут же получил решительный отказ: мэтр удостаивает личной встречей только по предварительной договорённости. Мсье не располагает такой договорённостью? Тогда его немедленно примет помощник и ученик мэтра Ворта.
Берг, промокнув платком лоб, невольно помянул про себя нехорошими словами невесту Настеньку, втравившую его в этакое предприятие. Туда ли он вообще попал? Может, следовало идти по левой лестнице, в дамское отделение салона?
