И скомкала листок в кулачке.
«Когда-нибудь, дорогая Агата, я прокачу тебя высоко в небе, рядом с облаками, там, где царствуют птицы. И в этот день ты сможешь с полным правом заявить, что мир лежит у твоих ног…»
Так сказал Безвариат Сотрапезник. Сказал, когда они еще были друзьями. И даже больше, чем друзьями. Так он ответил на вопрос, почему пропадает в Фихтере, а еще улыбнулся и пообещал удивить.
«С высоты птичьего полета… Так вот в чем заключался секрет: ты строил летучий корабль, мой милый друг, ты хотел покорить небо… Нет, ты покорил небо. И теперь мне придется воевать с парящим под облаками кораблем».
– Моя леди? – неуверенно произнес капитан.
– Да?
– Какие будут указания?
«Как быстро летел голубь? Быстрее корабля или нет? Сколько времени у меня есть?»
– Объявляйте тревогу, Гучер.
– Да, моя леди.
Командир «орлов» собрался покинуть кабинет, но был остановлен:
– Я не закончила!
– Извините.
Агата покусала губу, в последний раз обдумывая то, что собиралась сказать, и уверенно продолжила:
– Разделите лучших стрелков на три отряда и разместите их в самых высоких башнях. Это первое. Второе. Доходчиво объясните солдатам, что нас будут атаковать с воздуха.
– С воздуха?
– Вы слышали определение, капитан: «летучий корабль». К Трем Вершинам приближается необычная машина, но! Это будет именно машина – создание человеческих рук. Солдаты могут удивляться ей столько, сколько им будет угодно, однако бояться нечего, повторяю: это обычная машина. И каждый запаниковавший должен быть немедленно повешен.
– Я понял, моя леди, – пробормотал Гучер.
– И обеспечьте толковую связь между отрядами: как только мы отыщем слабые места летучего корабля, нужно будет крепко по ним ударить.
– Слушаюсь!
Капитан выскочил из кабинета, а уже через пять минут по коридорам и лестницам замка загрохотали сапоги поднятых по тревоге гвардейцев.
В подземном зале царила напряженная суета. Ученые и их помощники, мастера и подмастерья, все, кто был связан со строительством Праймашины, а следовательно, воспринял угрозы леди Кобрин на свой счет, носились среди механизмов, в последний раз проверяя их готовность к работе. Регулировали давление подачи прайма и чистоту алхимических ингредиентов, смазывали подвижные части маслом и проверяли крепость соединений, шептали про себя молитвы и проклятия и постоянно бросали взгляды на большие часы, отсчитывающие минуты до начала эксперимента, с ужасом ожидая появления леди Кобрин. Мастера и ученые верили, что сумели разгадать головоломку Сотрапезника и починить машину, но точный ответ на этот вопрос мог дать только опыт, а как раз его мастера и ученые боялись, как огня.
Потому что Безвариат был гением, а они – нет. И сейчас эта разница могла стоить им жизни.
– Бедолаги, – с ухмылкой произнес Эларио, разглядывая суетящихся доктов. – Пребывая в полной зависимости от рычагов и шестеренок, они почему-то считают себя свободными людьми, способными повелевать праймом. Они свято верят в свою власть над ним, но любая созданная ими машина может развалиться из-за жалкой арифметической ошибки. Разве это власть? Разве это свобода?
– Ты скажи, – угрюмо предложил Эдди Гром.
Выглядел императорский Герой паршиво. Полностью обнаженный, он был прикован к установленной в центре Праймашины пятиугольной звезде, а его лицо и тело украшали свежие кровоподтеки: кобрийцы изрядно поиздевались над пленником. Однако держался молниеносный твердо, не желая давать адорнийцу повод для насмешек.
– Это интеллектуальное рабство, в которое вы, докты, попали со своей наукой, – самодовольно ответил Хирава. – Ваши наивные потуги объяснить все на свете вызывают смех и жалость.
– Так же, как твоя манера одеваться, – усмехнулся Эдди.
– Понятие вкуса у вас тоже отсутствует.
– Это не помешало надрать вам уши в Войне за Туманную Рощу.
– Гм… – Эларио помрачнел.
Во время Войны за Туманную Рощу лорд Хирава честно сражался за Адорнию, был дважды ранен и до сих пор тяжело переживал поражение. И даже его крепкая дружба с леди Кобрин не могла заставить Эларио позабыть о прошлом. О кровавом прошлом.
– Если понадобится, мы снова вас вздуем, – пообещал Гром. – Еще сильнее, чем раньше.
– Несмотря на то что я люблю и уважаю леди Кобрин, мне будет приятно убить доктского Героя, – негромко произнес Хирава. – Тем более такого болтливого, как ты.
– Агата продалась? – поинтересовался Эдди. – Влюбилась в тебя и перешла на сторону адорнийцев?
– Измена? Какой же ты тупой, Эдди Гром… – с жалостью бросил Хирава. – О какой измене ты говоришь? Что может сделать Агата? Сдать Кобрию Адорнии?
– И с помощью вашей армии атаковать другие провинции.
– Так считал Петерсен?
Эдди промолчал.
– Я готов к откровенному разговору, – ухмыльнулся Эларио. – У нас есть время, и я с удовольствием поболтаю. Но я противник монологов, а потому ты не должен молчать. Петерсен решил, что Агата перешла на сторону Адорнии?
– Подозревал, – признался Эдди.
– А ведь он считался одним из самых умных прокуроров империи, – с притворной грустью произнес Хирава. – Ваши дела гораздо хуже, чем я мог надеяться.
– Но ведь ты здесь, – нахмурился Гром. – И сам сказал, что ты ее друг.
– Друг? Бери выше, мой пропитанный праймом собеседник, я – ее любовь. А она – моя. Я презираю своих сородичей так же сильно, как презирает Агата – своих. Лорды – напыщенные кретины и чванливые кретины, а ваш император и наша королева – жалкие уроды, недостойные высоких титулов.
– Я понял, понял, – перебил разошедшегося адорнийца Эдди. – Все вокруг придурки, и только ты один – умный, возвышенный, никем не понятый…
– Почему один? – удивился Эларио. – У меня есть Агата.
– Поздравляю. Вас двое. Можете создать семью.
– И создадим. И не простую семью, а правящую – мы с Агатой создадим династию. – Адорниец помолчал. – Но самое главное – у нас есть сила, есть возможность повести наши несчастные народы к счастью и процветанию. – Голос Хиравы окреп, теперь он говорил о том, во что безоговорочно верил. – Только у нас, Герой, только у нас. Только мы с Агатой способны дать нашим народам вечный мир. По настоящему вечный! Мы можем сделать так, что больше не будет войн!
– Не будет войн? – удивился Гром. – Так не бывает.
– Ты ведь не считаешь настоящей войной борьбу за власть, так ведь? На это у тебя ума хватает? Интриги и междоусобицы вечны, ибо такова человеческая природа. Лорды не перестанут грызться между собой, но настоящие войны, длительные, жестокие, кровопролитные, способны подорвать жизнь страны, мы с Агатой оставим в прошлом. Наше правление…
