Недовольство Дуку продолжало расти и становилось мучительнее; он был разочарован Сенатом, слабовольным Верховным канцлером Валорумом, близорукостью самих членов Совета джедаев. Блокада Набу Торговой Федерацией, слухи об Избранном, найденном в пустыне, гибель Квай-Гона Джинна от рук ситха… Как могли члены Совета закрывать глаза на происходящее? Как могли они продолжать твердить о том, что все вокруг спрятано под завесой темной стороны?
Своими мыслями Дуку делился со всеми, кто готов был его слушать. Неудовлетворенность не покидала его. Хотя у них с Йодой были не самые ровные отношения, они свободно могли говорить о предзнаменованиях. Однако Йода являлся живым подтверждением того, что с долгой жизнью приходит консерватизм. Настоящим другом Дуку стал мастер Сайфо-Диас, который тоже был обеспокоен текущими тенденциями, но был слишком слаб, чтобы начать действовать.
Битва за Набу показала, что ситхи перестали скрываться, а сам конфликт был плодом махинаций их владыки.
Владыка ситхов — тот, у кого есть мощь… у кого хватит сил совершить решающий шаг.
Дуку задумал разыскать его и, быть может, убить, но даже той небольшой веры, которую он питал к пророчеству, было достаточно, чтобы зародить сомнения. Он не верил, что смерть ситха сможет остановить поступь темной стороны.
Придет еще один, и еще.
Как оказалось, ему не было нужды охотиться за Сидиусом — Сидиус сам его нашел. Смелость Сидиуса сперва удивила его, но спустя какое-то время и Дуку стал восхищаться ситхом. Вместо того чтобы сражаться насмерть на световых мечах, они много беседовали и постепенно пришли к выводу, что их взгляды на перспективы спасения Галактики от разложения, в конце концов, различаются не так уж сильно.
Но партнерство с ситхом еще не делает тебя ситхом.
Искусствам джедаев надо было учиться — так же дело обстояло и с мощью темной стороны. Так началось его долгое ученичество. Джедаи предостерегают, что гнев — самый быстрый путь на темную сторону, но гнев — не более чем необработанная эмоция. Чтобы познать темную сторону, надо иметь желание подняться над моралью, отринуть любовь и сострадание и делать все необходимое, чтобы реализовалось твое представление о мире, поставленном под контроль, — даже если это означает отнимать чьи-то жизни.
Дуку был энергичным учеником, и тем не менее Сидиус продолжал держать его на расстоянии. Возможно, он работал с другими потенциальными заменами своему предыдущему ученику, зловещему Дарту Молу, который на самом деле являлся не более чем игрушкой — как Асажж Вентресс или генерал Гривус. Сидиус увидел в Дуку задатки настоящего партнера — равного себе, но воспитанного в противоположном лагере, обученного искусствам джедаев, прекрасного бойца, политического аналитика. Но ему надо было оценить готовность Дуку следовать идеалам ситхов.
«Один из ваших прежних друзей в Храме джедаев предвидел грядущие перемены, — поведал ему Сидиус. — Заинтересованный возможностью создания армии для Республики, он связался с группой клоноделов. Заказ на армию нужно оставить в силе, ведь мы когда-нибудь сможем ею воспользоваться. Но мастер Сайфо-Диас не должен вернуться, и джедаи не должны узнать об армии, пока мы их к этому не подготовим».
Именно убийством Сайфо-Диаса Дуку полностью открыл себя темной стороне, и Сидиус даровал ему титул Дарт Тиранус. Последнее, что он сделал, прежде чем покинуть Орден, — стер все упоминания о Камино из джедайских архивов. Потом, уже в ипостаси Тирануса, он нашел на Богге-4 Фетта, приказал ему прибыть на Камино и устроил так, чтобы оплата доходила до клоноделов кружными путями.
Прошло десять лет.
Под властью нового Верховного канцлера Республика, как показалось, в первые годы встала на ноги, но затем коррупция вновь взяла свое, и проблемы стали накапливаться как снежный ком. Сидиус и Тиранус, в свою очередь, лишь всеми силами поддерживали эти упаднические тенденции.
Сидиус имел способность заглядывать далеко в будущее, но неожиданности случались всегда. Однако вместе с мощью темной стороны пришла и гибкость.
Проследив путь Фетта от Камино, на Джеонозис прибыл Оби-Ван Кеноби. Так бывший падаван Квай-Гона Джинна оказался прямо под носом у Дуку. Но когда граф сообщил Сидиусу о присутствии Оби-Вана, Сидиус сказал лишь: «Позвольте событиям идти своим чередом, Дарт Тиранус. Все проистекает так, как я и предвидел. Сила воистину с нами».
А теперь — новое затруднение: в результате промаха Нута Ганрея у Республики и джедаев появилась возможность отследить местонахождение Сидиуса и разоблачить его. В создании для Сидиуса необычного передатчика механического кресла — а также и других, ему подобных, — принимало участие сразу несколько конструкторов, и некоторые из них были еще живы. И если агенты Республики — или в данном случае джедаи — будут достаточно упорны и сообразительны, они могут узнать о Сидиусе больше, чем тому хотелось бы…
Придется известить владыку, подумал Дуку.
Или не стоит?
Мгновение он колебался, представляя, какой властью сможет обладать, если задумает вести собственную игру.
А затем направился прямо к гиперволновому передатчику, который дал ему Сидиус, и нажал кнопку вызова.
23
Мейс Винду не мог вспомнить ни одного визита в резиденцию Верховного канцлера в здании Сената, когда бы его внимание не привлекала коллекция псевдорелигиозных статуй — возбуждающих любопытство и одновременно порождающих чувство тревоги. Как-то раз, заметив его интерес, Палпатин долго и увлеченно рассказывал, когда и каким образом к нему попали эти предметы искусства. Одна статуя была приобретена на аукционе на Комменоре; другая после многих лет добыта за большие деньги у кореллианского торговца антиквариатом; эта извлечена из древнего храма, открытого на луне газового гиганта Явина; подарок от совета Тида с Набу; еще один подарок — от народа гунганов…
Сейчас Мейс смотрел на бронзиевую статую, которая, по словам Палпатина, изображала Уапо, мифического ремесленника-полубога — покровителя обмана.
— Я рад, что вы связались со мной, мастера, — говорил Верховный канцлер с противоположного конца широкого стола, — так как я сам собирался связаться с вами по весьма серьезному делу.
— Тогда сперва о деле вашем поговорим мы, — проскрипел Йода.
Против обыкновения он сидел в мягком кресле, что делало его еще меньше, чем он был на самом деле. Мейс восседал по левую руку от Йоды, широко расставив ноги и опершись локтями о колени.
Палпатин прикоснулся к нижней губе сложенными домиком пальцами, вздохнул и откинулся на спинку своего тронного кресла.
— Мне несколько неловко, мастер Йода, но подозреваю, что и вы, и я пришли сюда говорить об одном и том же деле. Я имею в виду Белдерон.
Йода сжал губы:
— Не подвела вас интуиция. О Белдероне многое сказать мы можем.
Палпатин тонко улыбнулся:
— Ну, тогда, думаю, надо начать с того, что я был очень рад узнать о нашей недавней победе. Жаль только, что меня не известили о ваших планах до их претворения в жизнь.
