Один из близнецов толкнулся у нее в животе. Она помедлила, мысленно осторожно коснувшись двух крошечных существ внутри ее, и на нее тут же нахлынули воспоминания: напряженное и печальное лицо матери, поднимавшей ее из темноты сундука, где ее прятали от любопытных глаз; склонившиеся над ней лица незнакомцев, с которыми мать разговаривала таким тоном, что она испугалась и расплакалась; и как она снова плакала после смерти матери, крепко прижавшись к мужчине, которого научилась называть отцом.
Боль, горе, страх... и все это из-за ее настоящего отца, человека, который отказался от имени Энакин Скайуокер и стал называть себя Дарт Вейдер.
В дверях послышалось едва слышное шарканье.
— Что, С-ЗРО? — спросила Лея, повернувшись к дроиду.
— Ваше высочество, Чубакка сообщил мне, что вы скоро улетите, — чуть взволнованно проговорил С-ЗРО. — Значит ли это, что мне предстоит сопровождать вас?
— Конечно. Что бы ни произошло в Нистао, вряд ли тебе захочется оставаться здесь после.
— Вполне соглашусь. — Дроид поколебался, и Лея заметила, что его все еще что-то тревожит. — Думаю, однако, вам следует кое-что знать, — продолжал он. — Один из роботов-чистильщиков ведет себя весьма странно.
— В самом деле? И в чем проявляется эта странность?
— Похоже, он чересчур интересуется всем подряд. Он задавал множество вопросов, не только о вас с Чубаккой, но и обо мне. Я также видел, как он блуждал по селению после того, как ему следовало отключиться на ночь.
— Вероятно, ему просто в последний раз не до конца стерли память, — сказала Лея, которой не слишком хотелось вступать в дискуссию о личных проблемах дроидов. — Могу назвать еще одного-двух дроидов, которые куда более любопытны, чем предусматривалось их изначальной программой.
— Ваше высочество! — обиженно воскликнул С- ЗРО. — R2-D2 — совсем другое дело.
— Я имела в виду не только R2-D2. — Лея подняла руку, предотвращая дальнейшую дискуссию. — Но я понимаю твою тревогу. Так что последи за этим дроидом для меня, ладно?
— Конечно, ваше высочество. — С-ЗРО отвесил легкий поклон и скрылся в наступающих сумерках.
Вздохнув, Лея огляделась вокруг. Ноги сами привели ее к генеалогическому древу на стене, и она долго его рассматривала. В дереве была вырезана сама история, наряду с молчаливой, но глубокой семейной гордостью. Лея пробежала взглядом по связывающим имена линиям, размышляя о том, что думали и чувствовали сами смотревшие на них ногри. Видели ли они и победы, и поражения — или только победы? И то и другое, решила она. Ногри произвели на нее впечатление созданий, трезво смотрящих на реальность.
— Видишь в дереве конец нашей семьи, госпожа Вейдер?
Лея вздрогнула.
— Порой я жалею, что вам так хорошо удается подкрадываться, — с упреком проговорила она, приходя в себя.
— Прости, — сухо ответила майтрах. — Я не хотела тебя испугать. — Она показала на схему на стене: — Видишь там наш конец, госпожа Вейдер?
— Я не вижу никакого будущего, майтрах, — покачала головой Лея. — Ни вашего, ни даже своего собственного. Я просто думаю о детях. Пытаюсь представить, каково их воспитывать. И какую часть их личности формирует семья, а какая является врожденной. — Она чуть помедлила. — И можно ли стереть зло в истории семьи, или оно всегда передается каждому новому поколению.
Майтрах слегка наклонила голову, уставившись огромными глазами Лее в лицо.
— Ты говоришь как та, кому самой предстоит воспитывать детей.
— Да, — призналась Лея, поглаживая живот. — Не знаю, говорил ли тебе Хабарах, но я ношу в себе двух моих первенцев.
— И боишься за них.
Лея почувствовала, как дрогнул мускул на ее щеке.
— Тому есть причины. Империя хочет их у меня отобрать.
Майтрах тихо зашипела:
— Зачем?
— Точно не знаю. Но явно не с добрыми намерениями.
— Прости, госпожа Вейдер, — понуро проговорила майтрах. — Я помогла бы тебе, если бы могла.
— Знаю. — Лея коснулась плеча старой ногри.
Майтрах взглянула на генеалогическую схему:
— Я послала на смертельно опасную службу всех четырех моих сыновей, госпожа Вейдер. Сражаться за Императора. И каждый раз мне тяжко было смотреть, как они уходят на войну и смерть.
Лея вспомнила всех своих союзников и товарищей, погибших на долгой войне.
— Я посылала на смерть друзей, — тихо сказала она. — И мне тоже было тяжко. Но не могу представить, чтобы я могла послать собственных детей.
— Трое из них погибли, — продолжала майтрах, словно не слыша ее. — Вдали от родного дома, и некому было их оплакать, кроме их товарищей. Четвертый стал калекой и, вернувшись домой, прожил короткую жизнь в позоре, от которого его избавила лишь смерть.
Лее стало не по себе. А теперь позор и смерть ждали и Хабараха — только из-за того, что он решил ей помочь...
— Погоди, — вдруг сказала она. — Говоришь, все четверо твоих сыновей пошли на войну? И всех четверых нет в живых?
— Да, — кивнула майтрах.
— А Хабарах? Разве он не тоже твой сын?
— Он мой третьесын, — со странным выражением на лице ответила майтрах. — Сын сына моего первосына.
Лея уставилась на нее, внезапно осознав страшную правду. Если Хабарах приходился ей не сыном, а правнуком и если майтрах лично была свидетелем той космической битвы, что принесла разрушения на Хоногр...
— Майтрах, как давно ваш мир стал таким? — прошептала она. — Сколько лет прошло с тех пор?
Ногри взглянула на Лею, явно почувствовав внезапную перемену в ее настроении.
— Госпожа Вейдер, что я такого сказала?..
— Сколько лет прошло?
Майтрах слегка попятилась.
— Сорок лет ногри, — ответила она. — Или сорок четыре имперских.
Лея оперлась рукой о гладкую древесину генеалогической схемы, внезапно ощутив слабость в коленях. Сорок четыре года. Не пять, не восемь и даже не десять, как она предполагала. Сорок четыре.
— Это случилось не во время Восстания, — услышала она собственный голос. — Это случилось во время Войн клонов. — Потрясение внезапно сменилось неподдельной яростью. — Сорок четыре года! — рявкнула она. — И вас держат в таких условиях сорок четыре года? Чуи! — крикнула она, повернувшись к двери и не задумываясь о том, кто может ее услышать. — Чуи, иди сюда!
Чья-то рука схватила ее за плечо. Обернувшись, она увидела перед собой майтрах, которая смотрела на нее с непонятным выражением на лице.
— Госпожа Вейдер, ты должна мне рассказать, что все это значит.
— Сорок четыре года — вот что это значит, майтрах, — ответила Лея. Гнев начал проходить, оставляя после себя холодную решимость. — Вас держат в рабстве почти полвека. Вам лгут без зазрения совести, обманывают вас, убивают ваших сыновей. — Она ткнула пальцем в землю под ногами. — Чтобы очистить всю планету, точно не требуется сорок четыре года. А если они не просто очищают почву...
