Не только потому, что неодобрительный перст перед лицом мешал. Аэре показалось: наперсница едва сдерживается, чтоб не дать госпоже хорошую затрещину.
***
Традиции в роде Кайран уважали. На взгляд Даймонда, отношение к ним, пожалуй, было даже чересчур трепетное. Нет, ничего против наследия предков аэр не имел. Когда оно выдаётся дозировано.
Публика за столами, установленными в большом зале Ис’Кая, собралась разношёрстная. Присутствовали тут и вполне приличные элвы – союзники Лан, приглашённые за господский стол. А вот ниже гордо восседали капитаны кайрановских кораблей, фермеры-арендаторы, мастера артелей бортников, углежогов, срезчиков торфа. Деревенские старосты, старейшины – то есть просто старпёры, умудрившиеся дожить до появления на свет правнуков. Два кузнеца, мельник, костоправ, специализирующийся, как выяснилось, на коровьих родах. Присутствию отличившихся невероятными заслугами стригаля, прядильщицы и парочки ткачих удивляться уже не приходилось. Даже парень – первый боец на острове и победитель каких-то майских состязаний – почтил визитом госпожу.
И духи бы с ними. Натери чхать хотел на происхождение и статусы гостей. Но ведь каждый из них считал своим долгом поприветствовать главу рода и пожелания пожелать в честь рождающегося года. Причём все благословения излагались не просто так, а стихами. И, кажется, тоже традиционными и древними. Потому что строки в них были не только дурно рифмованы, но ещё и малопонятны. А оттого что Кайран приходилось упоминать в женском роде вместо мужского, лучше они не становились.
Всё это безобразие заливалось даже не реками, а морями местного эля и сидра. Но как ни странно, вели себя гости вполне благопристойно. Под стол никто не намыливался, ор не поднимал, а выступали поздравляющие в порядке живой очереди.
– По всей видимости, аэр Натери находит наши праздники скучными? – светским тоном поинтересовалась Лан, с поистине королевской милостью улыбаясь красномордому эру, уже минут пять путающемуся в «тучных снопах ржи» и «высоких стадах овец».
На хозяйку вечера Грех старался не смотреть. Слишком уж она… Из колеи выбивала – лучше не скажешь. И откуда что взялось? Ну, платье, ладно. Видимо, с герронтийских времён осталось. Ну, причёска. Честь и хвала её горничной. Драгоценности? Не удивишь Натери цацками. Но ведь не в обёртке дело! Едва-едва успел привыкнуть к Волчице из Ис’Кая, а тут!.. Да духи знают, что тут! При всём своём – без скромности – богатейшем опыте не доводилось Даймонду с таким встречаться.
Нет, то, что Лан красива, он всегда знал. И даже видел её таковой – в той же Герронте или при дворе Арики. Да и не меняются черты лица ни от манеры держаться, ни от одежды. То есть, никуда красота Кайран не девалась. Просто в глаза бросалась не она, а сбивающая с толку самоуверенность да замашки, больше подходящие мужчинам.
И сейчас это всё никуда не делось. Но только Огонь знает в каком горне сплавилось женское и мужское, выплавив что-то… А, духи! Ошеломляющее – тоже очень верное слово. Госпожа. Не пародия на господина, а Госпожа – вот так, с большой буквы. Ну а дальше сплошная романтика и щенячье повизгивание в духе: «царственная», «прекрасная», «сильная», «подавляющая», «прекрасная». Хотя нет, последнее уже было.
Новое амплуа элвы Натери раздражало. Заставляло нервничать, елозить на жёстком сиденье, судорожно соображая, чтобы такое умное сказать. И чувствовать себя полным и окончательным идиотом. Да ещё и неполовозрелым. Потому как желания грохнуться на колени, лепеча тоже что-нибудь в стихах, и завалить прямо тут, на стол, между остатками телячьего бока, запечённого в соли, и свиных рёбрышек, обладали одинаковой силой. И только добавляли раздражения.
– Натери, ты язык прикусил? – насмешливо спросила Кайран.
Оказывается, красномордый уже закончил со своими стадами-снопами, уступив место тихо лопочущему, озаряющему весь зал полированной лысиной, эру.
– Да вот раздумываю, чтобы такое сказать, – отозвался Грех болтая в бокале остатки обильно пенящегося эля. – Экзотично, конечно. Но надолго ещё это чествование?
– Не слишком, – Лан подняла тяжёлый, наверное, вместимостью с полведра, кубок, приветствуя лысого. А, заодно, и собственное лицо прикрывая. Правильно, нечего хозяйке на отвлечённые темы болтать, пока ей всех благ желают. – Ещё пять-шесть поздравлений, потом я ответное слово скажу и подарки раздам. Затем торжественно съедим кабана…
– А его ещё не съели? – тоскливо протянул Натери.
Долг сидящего за хозяйским столом обязывал хоть понемногу, но пробовать каждое блюдо. А от хлебосольства Кайран аэра уже слегка мутило.
– Примета такая: чем больше в ночь на новый год съешь, тем урожай будет богаче, – наставительно сообщила элва.
Кажется, над Даймондом тут откровенно посмеивались. Грех покосился на Лан – так и есть. Улыбка ехидная, подведённые глаза прищурены, брови чуть приподняты. Оставалось себя поздравить: девчонка, которой лет в два раза меньше, а опытом она раз в десять уступает, всё поняла. И искренне дуростью аэра наслаждалась.
Хотя какая она, к духам, девчонка?
– Помянем всех кабанов в округе, – буркнул в свой бокал Грех. – И что там дальше будет?
– А дальше станем искать достойного.
– Для чего?
– Новый огонь в очаге зажечь, – Кайран в очередной раз подняла свою грандиозную чашу.
Кстати, так ни разу её даже и не пригубив.
– Только не говори, что мне придётся по всему замку с собаками бегать, – проворчал Даймонд.
– Не скажу, – усмехнулась Лан. – Собственно, это дети будут искать. Пряники. В одном из них монетка. Кто найдёт – тот и огонь зажжёт. Разве у вас так не делали?
– Может, и делали, – неохотно отозвался Натери, сумрачно оглядывая зал. – Я с пяти лет при герронтийском дворе воспитывался. Там такого обычая точно нет.
– Мне мерещится или аэр действительно детей недолюбливает? – приподняла брови элва.
Но вроде бы, по-настоящему не удивилась. Да и вообще, смотрела аэра на Греха как-то странно, словно чего-то разглядеть хотела. Знать бы, что у неё в голове.
– Не то чтобы недолюбливаю. Скорее не понимаю, что с ними делать нужно. У меня не слишком большой опыт нянченья и тетёшканья. Примерно нулевой, – поморщился Даймонд, начиная подозревать, что мутит его не от обилия съеденного.
Скорее, тошноты вызывало это слишком уж паточно-пасторальное празднество, в конце которого ещё и детишки намечались. Негаданное преображение Лан. Непонимание, что с этим всем делать. А ещё ощущение собственной дурости, которое только усиливалось. Или, может, это не он сам, а из него дурака делали? Сообразить бы только в чём.
– Поверить не могу, что у тебя нет пары деревень бастардов, – хмыкнула Кайран.
– Если и есть, то мне ничего о них неизвестно. Знаешь, предпочитаю избегать проблем, а не разгребать их. Ну, или, по крайней мере, создавать трудности другим, а не себе.
