Хорошо хоть, наткнулся на Эриха. И достало ума прихватить его с собой. Лодка, привязанная на всякий случай в той самой пещере под скалой, где когда-то наёмники прятались, дождалась, не уплыла. Но вот править в таком состоянии Даймонд точно не сумел бы. Да и не силён он в мореходстве.
Жаль, не догадался вместе с запасом воды и сухарей положить в барку тёплый плащ. Он бы сейчас очень пригодился.
– И с чего бы тебя Райлу на блюде не подать? – старый воин долго думал, покусывая седой ус.
Грех даже задремать успел. Впрочем, аэр был совсем не против, чтобы Эрих и дальше своими размышлениями занимался. Молча.
– Да потому что ты не веришь, будто брат действительно без посторонней помощи за борт свалился, – буркнул Натери, переворачиваясь набок и подтягивая колени к груди.
К лихорадке ещё и жжение присоединилось. С этим бы Грех справился. Ощущение, будто под кожей не мясо, а лава, к приятным, конечно, не относилось. Но оно привычным было, хоть и основательно подзабытым за четыре то года. Всё равно, что с постоянной мозолью ходить – обвыкаешься. А вот чувствовать себя горящим младенцем, в насквозь мокрые пелёнки завёрнутым, раньше не приходилось. Чужая холодно-влажная сила облизывала тело, будто собачьим языком. Вот кажется: нет лучшего средства от жара, чем холодная вода. А поди ж ты, не облегчение приносит. Только раздражает.
– И что из того? Ну, не верю, – изрядно помолчав, спросил Эрих.
Седоусый, насуплено глядя куда-то поверх носа лодки, чуть тронул рулевое весло. Подвинул ногу в грубом сапоге – скрипнула мачта. Натянутая верёвка, обмотанная вокруг щиколотки элва, заставила парус наклониться, зачерпнуть полупустым брюхом ветер. Как назло, погода стояла тихая. Море ровное – смотрись, как в зеркало. Только снежок мягко падал. Хлопья ложились на плотную воду, таяли не сразу.
– Да то, что ты за спиной моего брата больше тридцати лет стоял, – негромко ответил Грех, растирая зудящие плечи. – И служить его убийце, пусть он хоть трижды сын, тебе как серпом по…
– Так не доказал никто, что малой его столкнул, – рассудительно отозвался Эрих. – И служить кому другому не стану, не рассчитывай. Может, и дурь он задумал – я в ваших плясках не силён. Но по мне, так помереть с мечом в руках – самое то. Как раз достойно элва.
– Да никто тебя служить и не просит, – огрызнулся Даймонд. – Отвези, куда скажу и на том спасибо. Благо, везти не далеко.
– К Волчице, что ли, намылился? – хмыкнул седоусый. – Да-а, парень. Тайна-то твоя больше никакая и не тайна. А неча писульки царапать. Я вот ни писать, ни читать так и не научился. И что? Сплошная польза. Считай, двадцать лет по чужой жене сох, как щенок какой. И никто про это слыхом не слыхивал. Да ладно, не скрипи зубами. Про это только я, Райл, да дружок его – Ярил – и знают. Мне, понимаешь, о таком болтать не с руки. Чай не баба. А эти двое тоже трепать не станут. Потому как наш новый глава разве что по потолку не бегал, да ставни не грыз – 0 как взбесился! Думал, его точно падучая прихватит. Особенно когда про… Ну, сам понимаешь, про что, речь зашла, – Эрих хмыкнул. – Бардом не думал стать? Так у тебя ладно и складно получается…
– Заткнись, – устало посоветовал Грех.
– Да не хочешь и не надо, – покладисто согласился старик. – Только вот так-то, молча, не с руки. Да и тебе смотрю худо совсем. Давай уж поговорим. Всё легче. Вот, к примеру, скажи, какого ты там начудил? – элв обернулся, но ничего толком разглядеть не смог. То ли потушили пожар, то ли дыма уже просто не видно – смешался со снежным маревом у горизонта. – В смысле, чего раньше не утёк? Неужто так понравилось за решёткой сидеть?
– Не мог. Сил не хватало, – процедил Натери, сворачиваясь зародышем.
– Эк тебя, парень, – цыкнул Эрих. Подумал, да и накрыл аэра собственным плащом. – Вот так-то оно лучше будет. А ко мне хвороба не липнет. О чём там? Сил, говоришь, не хватало? А на Райловых харчах, значит, отъелся?
– Не тех сил, – буркнул Натери, плотнее закутываясь в мех.
Мог бы и сразу додуматься, отобрать плащ. Даже в голову ведь не пришло. Ну, спишем на недостаток опыта. С заложниками дела иметь ещё не доводилось.
– А каких? – не отставал Эрих. – Или про духа говоришь? Помню, ходили слухи, будто в тебе пламя немереной силы живёт. Но это тогда было, когда ты только из мамки вылез. Потом болтать перестали. А оно, значит, правда?
– Правда…
– И что? До сегодня не спало, а потом, получается, проснулось?
– Да что пристал? – рыкнул Грех. – Не твоё собачье дело!
– Ну и не моё, а всё одно любопытно. Да и сказал уж, в тишине-то оно как-то не так. Давай, парень! Не гребёшь, не правишь, так хоть байками потешь. Считай, расплатишься за плащ и проезд.
– Значит, отвезёшь, куда скажу?
– Отвезу, – проворчал Эрих. – Прав ты. Мне Райлу служить не с руки. Вот тебя доставлю и вспомню, где мой род живёт. Туда вернусь. Большой ли со старика спрос? А там до первой битвы. Да и хватит, зажился уже. Но зубы-то не заговаривай! Давай, бай.
– Да что там баять? – Даймонд перевернулся на спину, закинув на лицо согнутую в локте руку. Не столько от снежинок прикрываясь, сколько чтобы не смотреть в низкое тяжёлое небо. – Дух огня… Ну, скажем, и вправду много сил мне отмерил. Пока в Герронте жил, научился это скрывать. Там таких не слишком любят.
– Да уж знаю. У них только слова и остались, а почтения никакого.
– Ну да, – кивнул аэр. – Да и потом тоже. Зачем другим знать?
– Тебе как воину цены бы не было! – не согласился старик.
– Так я же не воин, – хмыкнул Грех. – Да и недолго такой воин проживёт. Во-первых, против пули или там ядра дух немного сделать может. А, во-вторых, в любой битве меня первым прикончат. А то и заранее тихонечко прирежут или траванут. Воин-одиночка с немереной силой в легендах хорош. В реальности же либо рота таких, либо вообще не вылезай.
– Ну, верно, вроде как… – кусанув ус, согласился Эрих. – Ладно, почему ты таился, понял. А дальше-то что?
– А дальше так вышло, что огня во мне почти не осталось, – усмехнулся Натери, потёршись затылком о кожаную подстилку. – Когда я Ноп… Когда я Кайран бросил… Когда мы расстались… В общем, когда из Герронты вернулась, она по-настоящему возненавидела. Не сразу, правда. Уж не знаю, что там стряслось. Может, кто-то наболтал про мои дела? Не знаю. Но возненавидела действительно по-настоящему. И вроде бы почувствовала: она сильнее меня. Или выше? Как бы это описать-то? Представь: выходишь ты против воина, про которого говорят, будто он непобедим. А кто-то на ухо шепнул о его уязвимом месте. Или у тебя коронка
[13] есть, про которую никто не слышал.
– Превосходство или типа того, – кивнул старик.
– Вот-вот. Наверное, поняла, кто я и кто она. И… Ладно. О другом мы. Не приходилось думать, с чего говорят: «Всей душой»? Это когда чувствуешь настолько остро, что дух, в тебе живущий, сам волю обретает. Элву-то он по собственному желанию ничего сделать не может. С его духом борется, подавляет, силы отбирает.
