— А школа?
— Я не могла совмещать школу с работой. — Мия выдохнула. — Есть одна действительно хорошая вещь, которую дала мне тюрьма — я завершила школьное образование. Только благодаря диплому о полном среднем образовании, я смогла поступить на учебу в «Плам пайнс».
— Понятно.
— Когда мне исполнилось восемнадцать, я познакомилась с парнем. Его звали Джонни Питерс. Ему было двадцать пять, и он казался мне ужасно опытным. До этого у меня была парочка бойфрендов, но ничего серьезного.
— До Джонни?
— До Джонни… — Она попыталась проглотить комок, вставший в горле. — Он буквально сразил меня. Я безнадежно влюбилась.
На щеках Дилана заходили желваки.
— Я не ошибусь, если скажу, что он тебя не стоил?
Мии потребовалось все ее мужество, чтобы не отвести глаза.
— Я много думала, пока сидела в тюрьме, и теперь понимаю, что существует такой тип мужчин, которые специально выбирают глупых наивных девочек. Именно такой я и была.
Дилан потянулся к руке Мии и пожал ее:
— Ты была очень молода.
— Когда что‑то кажется слишком хорошим, на поверку оно обычно оказывается совсем не таким. Джонни заставил меня почувствовать себя особенной, а мне так этого хотелось. Он нашел мне новую работу — с девяти до пяти, — и я стала администратором в офисе. Для меня это был шаг вперед. Я радовалась, хотя весь день проводила на ногах.
Потом, оказавшись в тюрьме, она с тоской вспоминала об этой работе, о своих усталых ногах и обо всем остальном. Как она могла не ценить то главное, что имела? Покой.
— Я переехала в его симпатичную квартиру, он покупал мне красивые наряды. Джонни работал биржевым брокером и, как мне казалось, мог бы выбрать любую женщину. Я считала себя самой счастливой девушкой в мире.
— Он оторвал тебя от семьи, от друзей… распоряжался твоими деньгами?
— Моя семья сама меня отвергла, а в остальном… да. — Все это Мия поняла, когда говорила со своим адвокатом. — Первые два года мне казалось, что все прекрасно. Но я не понимала, что Джонни игрок.
— Что произошло? — поторопил ее Дилан, когда она замолчала.
— Он стал просить меня размещать в банках чеки на чужое имя, чтобы потом получать наличные.
— И деньги ты отдавала ему?
— Я отдавала ему все до цента. Конечно, это не могло продолжаться долго, и вскоре по записям с видеокамер меня выследили.
— А Джонни?
— Он был гораздо умнее меня и никогда даже близко не подходил к тем банкам, где я брала деньги. Он заявил, что ничего не знает.
— Этот подонок скормил тебя волкам.
— Он оказался куда более умным, Дилан. Джонни убедил меня сделать так, что я сама отправилась к ним в пасть. Я сказала, что он ни в чем не виноват.
Его глаза вспыхнули гневом.
— Сколько тебе понадобилось времени, чтобы понять, что он собой представляет?
— Около четырех месяцев… когда он ни разу не пришел меня навестить… и перестал отвечать на мои письма.
— И тогда ты сдала его властям?
Мия отрицательно покачала головой.
— Ты позволила ему остаться безнаказанным?
Она замерла, услышав в голосе Дилана с трудом сдерживаемую ярость.
— Для этого у меня были причины. Первая — я бы не смогла ничего доказать. Тем более что после моих предыдущих показаний все обвинения могли бы списать на желание отомстить бывшему любовнику. Вторая — мне надо было подвести черту под той частью моей жизни и двигаться вперед. И третья — я заслужила наказание. И ничто не могло этого изменить.
— Он манипулировал тобой!
— А я ему позволяла. Я понимала, что поступаю плохо. Когда я в первый раз обналичила чек, Джонни сказал мне, что это для его престарелой тетушки. Во второй раз он сказал, что хочет помочь коллеге. В третий раз он попросил сделать это для него, сказав, что у него возникли проблемы. Я знала, что нарушаю закон, но все равно делала это. Он никогда не угрожал мне, я делала все сама.
— Но я могу поспорить, что за каждой его просьбой стояла молчаливая угроза бросить тебя. Верно?
Да, верно. Она даже представить не могла, что потеряет Джонни.
— Я предупреждала, что это жалкая история.
— Мне кажется, три года слишком большой срок для первого правонарушения.
Мия облизнула губы:
— Я украла кучу денег.
Дилан мрачно уставился на море, и у Мии упало сердце.
— Ты совершила ошибку и расплатилась за нее. Разве ты поступила бы так, если бы знала то, что знаешь сейчас?
— Конечно нет. Но мы не можем повернуть время вспять и прожить жизнь по‑другому. Мы должны просто найти способ жить дальше со всеми своими ошибками.
— Если ты будешь отказываться от простых удовольствий, это тебе не поможет. И разве тебя не волнует судьба других девушек, которых он выберет своими жертвами?
Сердце Мии с силой ударилось в грудь. Неужели это возможно, миллионер Дилан Феаруэзер беспокоится о беззащитных женщинах, которых он даже не знает? Она опустила глаза.
— Через четырнадцать месяцев после того, как меня посадили, Джонни совершил попытку вооруженного ограбления инкассаторской машины. Его приговорили к пятнадцати годам. Так что, думаю, в ближайшее время он не представляет угрозы для глупых молодых женщин.
— Хорошо. Так вот почему ты не позволяешь мужчинам взять над тобой верх?
— Я не позволяю тебе взять надо мной верх.
Уголки его губ слегка приподнялись, но глаза по‑прежнему смотрели жестко.
— Но у меня все же есть надежда.
— Нет, у тебя ее нет! Я…
— Но ты позволила Гордону, Тьери и Фелипе вести себя так, будто ты ничего не стоишь. Твой отец и Джонни обошлись с тобой хуже некуда. Неужели ты в самом деле ценишь себя так дешево?
— Ни отца, ни Джонни в моей жизни больше нет. Тьери ровным счетом ничего для меня не значит! Фелипе не стал пользоваться моей слабостью. А что касается Гордона… Он имеет право меня уволить. Поэтому для меня самое мудрое — быть с ним осторожной. Но это не навсегда.
— В твоей жизни всегда найдется какой‑нибудь Гордон. Неужели ты позволишь им вытирать об себя ноги?
— А если и так, тебя это совершенно не касается!
— Тогда зачем ты мне все это рассказала?
— Затем, что, если мы хотим быть друзьями, — она сделала упор на этом слове, — пресса в конце концов выяснит, кто я. Я не хочу, чтобы эту историю ты узнал из газет.
Дилан провел рукой по лицу.
— И…
— И я хотела, чтобы ты понял, почему мне не нужны романтические отношения.
