— Эрик внушал мне, что я никчемная, он очень сильно ругал меня за каждую ошибку. И в конце концов я начала считать себя бесполезной, бестолковой и думать, что мне повезло, раз Эрик вообще снизошел до меня.
— Никто не имеет права так обращаться с другим человеком, — сказал Анджело. — Я читал ваше интервью, но даже не подозревал, насколько сильно на вас повлияла та история с вашим бывшим парнем.
— Вот почему я так усердно училась — чтобы доказать себе, что я не такая никчемная. Но иногда у меня еще бывают нервные срывы. Прошу прощения.
— Не извиняйтесь. Вы не сделали ничего плохого, — возразил Анджело.
— Я пойму, если вы захотите, чтобы я ушла прямо сейчас. Вы должны защищать своего дедушку.
— Я не хочу, чтобы вы уходили. Я кое‑что знал о ваших проблемах с Эриком еще до того, как обратился к вам за помощью. Вы получили запретительный приказ?
— Да. Но Эрик уже нарушил его однажды и из‑за этого получил условный срок. Он не рискнет повторить свою попытку, чтобы не попасть в тюрьму.
— Тогда не о чем беспокоиться. Мне бы очень хотелось, чтобы вы продолжили разбирать архив моего деда и доказали, что его любимая картина — подлинник. Вы — единственный человек, обладающий необходимыми знаниями и навыками, которому я доверяю. На всякий случай я сегодня вечером провожу вас до дома и зайду за вами завтра утром.
— В этом‑то все и дело, Анджело, — сказала Мариана. — Если я проведу остаток своей жизни, оглядываясь через плечо и беспокоясь о том, доберется ли Эрик до меня, тогда он победит. А я хочу быть независимой, насколько это возможно.
Он глубоко задумался, а затем ответил:
— Я хочу еще раз вас обнять и надеюсь, вы не поймете меня неправильно. Я просто думаю, что такого рода вещи могли случиться с моей сестрой, моими коллегами или людьми, которых я знаю. И это ужасно.
— Объятие? — переспросила Мариана. — Я не против.
Он привлек ее к себе.
— Простите, если заставил вас подумать, что я помешан на порядке.
— Разве что немного. Но я знаю, что вы столь скрупулезны ради своего деда. Это не то же самое, что было с Эриком.
— Надеюсь, что нет. Давайте я приготовлю вам кофе. И пообещайте честно говорить мне обо всем, что вас хоть немного беспокоит!
Когда он так обнимал ее, лелеял и защищал, Мариана не могла не ощущать волнения.
— Спасибо, — сказала она и снова вернулась к работе.
Примерно через час Анджело воскликнул:
— Я нашел! Посмотрите на это! — Он подошел к ее столу и положил перед ней дневник. — Тут написано, что мой дедушка планировал посетить деревню под названием Баррингтон в Норфолке, где, как он знал, Карулли провел пару лет, рисуя. Он хотел посмотреть, сохранился ли еще дом, в котором останавливался Карулли. Дед прилетел в Лондон, а затем сел на поезд до Норвича. — Анджело пролистал несколько страниц. — Это было в середине мая тысяча девятьсот шестьдесят третьего года. В Норвиче Лео осмотрел все антикварные магазины, купил несколько набросков и две акварели, а затем сел на поезд, идущий в Холт — город, ближайший к Баррингтону. Там, в антикварных магазинах, он также нашел несколько набросков Карулли. От Холта до Баррингтона пришлось идти пешком, потому что это был единственный способ добраться до деревни. В деревне дед сфотографировал окрестности и поговорил с местными жителями, но те сказали, что в их семьях не сохранилось воспоминаний об итальянском художнике, приезжавшем в Баррингтон сто лет назад. Дед остановился в деревенском пабе «Красный лев» и отправился в особняк местного лендлорда, чтобы выяснить что‑нибудь там.
— Где и нашел картину? — спросила Мариана.
Анджело улыбнулся.
— Да.
— Замечательно!
Она обняла его, но тут же отпрянула.
— Простите. Я немного взволнована тем, что мы решили еще одну загадку.
Мариана не смела встретиться с Анджело взглядом или признаться себе, что его объятия вызвали у нее странные чувства. Пришлось напомнить себе, что отношения с Анджело Бересфордом не должны выходить за рамки строго деловых.
— Деду повезло, что картина не потерялась навсегда, — продолжил рассказ Анджело. — Дом как раз ремонтировали и только что очистили чердак. Картину фактически посчитали за хлам, потому что один ее угол был съеден мышами. Лео попросил разрешения взглянуть на картину, а ему ответили, что он может ее забрать, если она ему нужна. Дед узнал дом, изображенный на картине, потому что уже видел его в деревне, и тот почти не изменился с тех пор, как Карулли его нарисовал. Дед настоял на том, чтобы заплатить за это полотно. Затем он сфотографировал господский дом, картину, а также изображенную на ней ферму. После Лео отвез свою находку во Флоренцию и попросил друга восстановить ее.
— Какая интересная история! — восхитилась Мариана. — Одно только это делает «Девушку в окне» вероятным кандидатом на участие в «Скрытых сокровищах». Мы знаем, что Карулли в шестидесятых годах девятнадцатого века совершил поездку по Восточной Англии. Сохранились некоторые его акварели — сцены сбора урожая, пейзажи с деревьями, стогами сена, маками, — но ни одной картины, написанной маслом… — Она прику сила губу. — Если Лео был так взволнован, обнаружив картину, и настолько потрясен, что ее почти выбросили, он, возможно, не подумал о том, чтобы, отдав за нее деньги, попросить расписку.
— И если нет никаких бумажных доказательств…
— Тогда нам придется продолжать поиски. Возможно, обнаружится счет от реставратора, в котором будет указано, какую именно картину он восстанавливал. Главное, запись в дневнике точно соответствует тому, что Лео рассказывал нам.
— Надеюсь, у него сохранилась квитанция о пребывании в деревенском пабе. И еще он писал, что сделал фотографии. Нам необходимо их найти. А также владельцы или кто‑то из частых посетителей паба, возможно, еще помнят моего дедушку, — сказал Анджело.
— В Баррингтоне, вероятно, существует местное историческое общество, которое может нам помочь.
— Вы правы. Я займусь поисками в Интернете, — заявил Анджело.
— А я пороюсь в коробках, — ответила Мариана.
Через полчаса он сообщил все, что удалось узнать:
— В тех местах действительно существует группа людей, интересующихся историей. Согласно их веб‑сайту, паб закрылся в восьмидесятых и стал частным домом. Телефонного номера я не обнаружил и поэтому отправил электронное письмо. — Анджело нахмурился. — Все, что нам теперь остается, — это ждать. Давайте я помогу вам разбирать бумаги.
Они начали перебирать содержимое коробок. Пару раз их пальцы случайно соприкоснулись, и Мариана невольно вспомнила, с какой легкостью эти сильные руки подняли ее там, на кухне, и как нежно потом ее обнимали. Она невольно задалась вопросом, что почувствовала бы, если бы Анджело обнял ее со страстью.
