— Мне не нужно целовать женщину, чтобы выиграть спор. Я зарабатываю очень большие деньги, выигрывая споры. — Он скользнул взглядом по ее лицу и снова посмотрел в глаза: — Хочешь правду? Я поцеловал тебя, потому что хотел этого. И, как я уже говорил, когда я чего‑то хочу, я просто иду и получаю это.
А вот это и оскорбляло, и льстило. Вот уже неделю она боролась со своим влечением к Риду, осознавая, что это ни к чему не приведет. Их поцелуй оказался даже лучше, чем она могла себе представить, необычайно страстным, и оставил у них двоих чувство настороженности. А теперь Лайла не могла не размышлять о том, каким был бы секс с Ридом.
Она поспешила отмахнуться от этой мысли. Как бы трудно это ни было, она собиралась забыть о поцелуе и о том, что почувствовала, когда Рид подарил ей несколько восхитительных мгновений. Это был единственный способ выдержать его присутствие.
— Я — не приз, который ты можешь взять с полки, Рид. И если я не хочу, чтобы ты снова меня целовал, ты этого не сделаешь, уж поверь.
— Не ахти какая угроза, — мрачно прогрохотал его голос. — Ведь ты уже хочешь, чтобы я снова тебя поцеловал.
Лайла глубоко вздохнула. Какой смысл лгать? Рид почувствовал ее реакцию на его поцелуй. Он мог прямо сейчас взглянуть ей в глаза и заметить еще тлеющие угольки страстного пламени, которое зажег у нее внутри.
— Хорошо, возможно, я и правда хочу, чтобы ты меня поцеловал. — Рид направился к ней, и на сей раз Лайла отскочила. Одним прикосновением Рид мог запустить в ней цепную реакцию, которая мгновенно раздула бы пламя страсти. Если она собиралась четко обозначить свою позицию, сделать это следовало здесь и сейчас. — Но, в отличие от тебя, я не набрасываюсь на что‑то только потому, что хочу этого.
Еле заметная улыбка тронула его губы.
— Серьезно?
Лайла расправила плечи и вскинула голову, полная решимости поступить правильно.
— Абсолютно. Мы не всегда хотим того, что хорошо для нас.
Он рассмеялся, сунул руки в карманы и задумчиво произнес:
— Верные слова, лучше не скажешь.
Лайла подняла брови. А вот сейчас ее, похоже, и правда обидели.
— Премного благодарна.
Словно ощутив нараставшую у нее внутри напряженность, Рид сделал шаг назад, потом — другой.
— Слушай, я ведь уже объяснил тебе, что мой отец не хочет забирать этого ребенка. Мать Спринг сказала, что ей будет слишком больно, ведь ребенок станет напоминать ей погибшую дочь. А потом добавила, что не хочет становиться бабушкой. Поэтому Роуз останется у меня. Я буду растить ее.
— А любить? Кто будет ее любить? — стояла на своем Лайла. Когда же он поймет, что денег и крыши над головой мало, чтобы дать Роуз счастливую жизнь, которой заслуживает каждый ребенок?
Он хмуро взглянул на нее:
— Почему ты так одержима этой любовью?
— Одержима? — переспросила Лайла. — А ты почему так яростно выступаешь против любви?
— Я повидал немало людей, буквально раздавленных из‑за потери любви. Отвергнутых. Брошенных. Любовь, — мрачно изрек он, — корень всех несчастий мира.
— Какое грустное мировоззрение.
— И я имею на него полное право, — ответил Рид и, качая головой, подошел к окну, глядя на ухоженный двор перед домом.
Он замолчал, и это заинтриговало Лайлу еще больше. Она попыталась найти прореху в стене, которой он себя окружил.
— Почему? Как ты заслужил право говорить, что любовь ничего не стоит?
— Всю свою дурацкую жизнь я наблюдал за тем, как мои родители постоянно искали и не находили эту таинственную «любовь». Они отказывались от жен и мужей с легкостью, словно меняли машины, но так этого и не отыскали. Мои братья, сестры и я жили в вечном хаосе. — Рид повернулся к ней:
— Так что — нет, я не могу обещать любовь. А еще я буду растить свою племянницу сам, мне не требуется для этого твое одобрение.
— Я знаю. — Его слова оставили горький привкус во рту у Лайлы. — Но речь идет не только о тебе, Рид. Дело в том, что будет лучше для Рози.
— Я это знаю, поэтому‑то ты — все еще здесь. — Он ослабил галстук, потом снял пиджак, бросил его на подлокотник дивана и снова посмотрел на Лайлу: — У тебя есть какая‑то идея насчет того, какой должна быть моя жизнь с Роуз. Но ни у одного ребенка нет идеальной жизни. У меня напряженная работа с ненормированным графиком. Пойми ты, у меня почти нет времени на то, чтобы вить гнездышко!
— Тебе и не нужно — это уже сделала я. — Она обвела жестом дом. — Но тебе придется кое‑что изменить ради Роуз.
С его губ слетел смешок.
— Я бы сказал, что мы оба оказались в самом эпицентре невероятных перемен.
— Да, но…
— И Конни теперь здесь. — Он посмотрел в коридор, который вел в кухню. — Поверь, лучше ее о Роуз не позаботится никто.
— Я верю. — Лайле достаточно было провести с Конни всего несколько минут, чтобы убедиться: эта женщина — прирожденная воспитательница. — Хорошо, Рози получит заботливый уход и привязанность Конни. Но заменить ей отца должен ты.
Рид хмуро взглянул на нее, и в его глазах, к удовольствию Лайлы, мелькнуло что‑то вроде паники.
— Ты — мужчина в ее жизни, — подчеркнула она, — и ты должен присутствовать в ее жизни постоянно, а не как призрак, который то появляется, то исчезает.
Мускул на его подбородке дернулся и напрягся, и Лайла поняла, как трудно сейчас Риду. Видимо, находилось не слишком много смельчаков, готовых открыто бросить ему вызов. При обычных обстоятельствах и Лайла поостереглась бы делать это, но речь шла о будущем Роуз. И не важно, что губы все еще хранили печать его поцелуя, а нервы напрягались до предела.
— Знаешь, — заметил Рид, — я ненавижу кому‑либо подчиняться.
— Я не имела в виду…
— О да, как раз так ты себя и вела. — Он навис над ней, видимо в надежде запугать. Но Лайла встретила его грозный взор яростным взглядом.
Медленно потянулись секунды, в комнате воцарилось молчание.
— Почему каждый день от тебя исходит другой аромат? — вдруг пробормотал Рид, и ярость в его глазах сменилась чем‑то по‑настоящему страстным.
— Что? — Тема сменилась так внезапно, что Лайла не успела сразу уловить мысль Рида.
— Твой аромат, — повторил он, подходя ближе и глубоко вдыхая. — Сегодня — апельсиновый.
Он положил руки ей на плечи и, скользнув пальцами вверх по ее шее, взял ее лицо в ладони.
Боже, Лайла ощутила его жар, снова проникший вглубь ее тела, и задрожала от этого натиска. Это была не самая лучшая идея. Разве она только что не сказала, что он не поцелует ее снова? И вот она стояла здесь, плавясь от томительного желания, только потому, что он прикоснулся к ней.
