– Это мой друг, размести его на сколько понадобится, а завтра помоги подобрать одежду там, обувь, короче, позаботься о нем, деньги он тебе заплатит, – и, похлопав по плечу учителя, исчез в темноте улицы.
Глубокой ночью, добравшись домой, майор отпустил водителя, не стал ужинать и прилег, чтобы вздремнуть немного, он собирался зайти еще кое-куда, но усталость, видимо, взяла свое, и он заснул…
Свет был таким же перламутрово-ярким, но он каким-то странным образом успокаивал и умиротворял; майор, оглядывая безбрежное небо и слыша знакомый гул, стал ждать своей участи. Наконец, автобус подъехал, дверь открылась, и он вошел. Сегодня салон был пуст и словно звал майора пройтись по нему. Пройдя мимо того места, где сидел раньше, он прошел вглубь и изумленно остановился, там в конце стояла его жена, держа за руки дочерей, и улыбалась ему. Как они выросли, подумал он, глядя на дочерей. Он улыбнулся в ответ и пошел к ним, желая поскорее обнять родных ему людей, в лицо ударил свежий морской воздух, ветер приятно обволакивал все тело, и, наконец, он приблизился к ним и обнял их…
* * *
В управлении царила паника, с утра был объявлен план перехват, но затем его отменили, так как не знали, кого перехватывать и что именно, а затем, когда разобрались в ситуации, начальник управления поехал с докладом в министерство, где объяснил несколько растерянному руководству, что майор ночью выбросился из окна своей квартиры на седьмом этаже, в крови алкоголя почти не обнаружено, признаков насильственной смерти тоже. Незадолго до этого майор выпустил всех задержанных, содержавшихся в его изоляторе, из которых нашли только одного парня, которого майор сдал в психиатрическую клинику, позже выяснилась и история с подменой, о которой рассказал доктор. Из объяснений штатного доктора учреждения все же следовало, что отпустил он Абубакарова Мазгара, а не Махмуда Магомедова, что подтвердили и охранники. Поиски бежавших организовывать не стали, испугавшись огласки. И, выслушав доклад, министр дал добро на забвение этой истории.
Как-то весной следующего года, когда этого происшествие уже стало забываться, в Кулаб приехал седой, немного прихрамывавший энергичный мужчина с повязкой, закрывавшей левый глаз, которого раньше никогда здесь не видели, на вид ему было лет около пятидесяти, с каким-то печальным выражением обезображенного шрамами лица. В селе он не останавливался, а сразу подъехал к местному кладбищу, где долго сидел у могилы Абубакаровых и на вопрос случайно проходившего через кладбище односельчанина о том, кто они ему, ответил, что хорошо знал обоих.
Майора похоронили рядом с его женой и дочерьми, и кто-то заметил, что тот же мужчина, что приезжал на могилу Абубакаровых, приходил и на их могилы, посидел на скамеечке, однако задерживаться долго не стал и вскоре ушел.
