– Ну давай! Гони!
Через час они были на месте, но, войдя к себе, он обнаружил встревоженных охранников и тюремного врача, ожидавших в его кабинете. Чувствуя неладное, интуитивно ощущая, что ему сообщат неприятные новости, и надеясь, что это не связано с Магомедовым или Абубакаровым, он спросил:
– Чего собрались?
Охранники переминалась с ноги на ногу, не решаясь сообщить дурную новость, но врач их опередил.
– Заключённый умер.
– Кто?
– Махмуд Магомедов.
– Как так? Ты же вчера сказал, что у него все будет в порядке, уколы делал, ты что, окончательно на своем коксе е…я, пидорас, что я теперь буду делать? – Он сел на стул и, обхватив голову руками, стал раскачивался из стороны в сторону, издавая временами какой-то вой, отдаленно напоминавший вой голодного пса, время от времени вой сменял отборный мат в адрес врача, охранников, умершего арестанта и самого министра.
Наконец, он взял себя в руки и спросил:
– Кто обнаружил труп?
– Мы, – вместе ответили пожилой охранник и врач.
– Как?
– В восемь пришел Абдулла, – начал охранник, кивая в сторону врача, – взял какие-то свои прибамбасы и сказал: пошли в одиннадцатую хату. Я утром заступил на службу и спросил: зачем? Он говорит, больного проведать. Ну, я взял ключи и пошел. Заходим, типа оба спят, Магомедов и Абубакаров. Тут Абдулла начал тормошить Магомедова, пульс мерить и все такое, а потом говорит: «Сдох, падла!». Подняли учителя, он говорит, с вечера спал и не видел даже, как мы его занесли. Тут он вроде правду говорит. Мы звонили в предыдущую смену, они подтверждают, что учитель спал и стонал во сне.
– А мне почему не позвонили?
– Не хотели беспокоить, да и приехали бы все равно на работу.
– *** вашу мать. Не хотели беспокоить. Суки. – Майор опять схватился за голову и стал подвывать так же, как и прежде.
Тут до сих пор молчавший доктор, решив, видимо успокоить майора, сказал:
– А что в нем такого? Ну, умер и умер. Не первый и не последний.
Тут майор окончательно взорвался:
– Ты, мудила лечебная, что ты там несешь? Утром! Вот сейчас только у министра был на совещании, там показаний ждут этого Магомедова, а что я скажу? Что доктор у меня мудак, поддержать не мог или сказать, что тот сам умер после побоев, ветеринар буев? – И выдал многоэтажный мат в сторону подчинённых, молча слушавших, его понурив голову и ожидая, когда же наконец майор выдохнется, и можно будет спокойно обсудить сложившуюся ситуацию.
– А причем тут я? – Неожиданно нарушил монолог майора доктор. – Я что ли его током бил по яйцам? Я тебя еще вчера, когда ты меня вызвал, предупреждал, нельзя после болевого шока продолжать допрос, дай отдохнуть человеку, а ты ему два коренных зуба выпилил, естественно, что он захлебнулся собственной кровью. Я же просил тебя остановиться! А ты меня куда послал?
– Заткнись, б…, и так уже и без тебя хреново.
Тут дверь открылась, и вошел водитель майора с большими полиэтиленовыми пакетами в руках.
– Товарищ майор. Ваш заказ.
– Какой заказ?
– Ну, еда, закуска, водка, как вы просили.
– А-а. Понял, положи на стол и иди.
– Есть, понял, один момент.
Водитель взгромоздил оба пакета на стол, аккуратно придерживая их, видимо, чтобы какая-то жидкость, которую он принес, не пролилась, и добавил:
– Товарищ майор, я вам бульон тоже взял, ешьте, пока горячий, – и, козырнув, вышел.
– Спасибо, родной. Хоть один нормальный человек в окружении.
Все трое, как по команде, посмотрели водителю вслед, в душе явно завидуя тому, что у человека никогда не возникает таких проблем, как у них.
– Ну, что будем делать? – подал голос врач. – Актировать покойника?
– Я сам тебя актирую, дебил. Ты что, не знаешь, что нам задницу порвут сразу?
– А чем он ценен-то был так?
– Да говорят, связной у городского подполья, интеллигенция там, даже кто-то из наших, долго к ним подбирались, и вот на тебе.
– Не вахаббит, что ли?
– Нет. Хуже.
– А что может быть хуже?
– Начальство считает, что хуже, тебе-то какое дело? Разбираешься в этих гребаных течениях? Ты доктор или кто? Ты бы свою работу делал бы лучше, – вновь понесло майора.
– Я и делаю.
– Делаешь ты, эскулап хренов. Если б ты вчера вечером проведал бы его, то он бы не захлебнулся собственной кровью, и мы сейчас не рвали бы волосы сам знаешь где.
– Я-то делаю свою работу, – не сдавался доктор, – но ты тоже хорош. Отделал его так, что мать родная не узнает, – и тут доктора осенило. – Мать родная! У меня есть решение.
– Не понял?
– А давай я Магомедова актирую как Абубакарова, – сказал доктор.
– Как это?
– Ну, я доложу, что Абубакаров умер от сердечной недостаточности, а Магомедов типа жив, их дела оперативного сопровождения у тебя, поменяешь только дактилоскопические карты и все.
– Так узнать могут?
– А как? После тебя тут все зеки как близнецы выглядят.
– А если кто проболтается?
– Кто, мы? Тут только мы, – и кивнул головой в сторону охранников.
– Мы не дураки, – добавил внимательно слушавший разговор пожилой охранник, – столько лет вместе, столько повидали, болтать не будем.
– Начальство потребует видеоотчет допроса.
– Ну ты это легко сделаешь. Задавай вопросы учителю, как тому покойнику. А что он там будет нести, откорректируешь, а я помогу потом с его безвременным освобождением.
– Нет.
– Что нет?
– Я не могу на это пойти, если вскроется, меня в лучшем случае выкинут на пенсию, в худшем сам понимаешь…
– Ну и что намерен делать? – спросил врач.
– Не знаю. Мне утром надо отчитаться по нему. Начальство ждет.
– Ну в таком случае у тебя нет времени на размышления, либо соглашайся со мной, либо иди докладывать, а я потом подам рапорт, что зэк был слаб здоровьем, сделаю вскрытие, как положено, и в крематорий как безвестного. Думай!
– Ладно, садитесь, позавтракаем!
Они сели вчетвером за стол. Достали из пакетов уже остывшую кастрюлю с бульоном, разложили жареное мясо, зелень и принялись есть. Никто не обронил ни единого слова. Молодой охранник разлил по стаканам водку, выпили, как на похоронах, не чокаясь. После третьего стакана, майор сказал: «Хватит! Убери бутылку. Голова должна быть свежей у всех, и мы должны как-то вылезти из этой задницы! Запомните все, залечу я, залетят все! Никому ничего не простят. Я и так вас, мудаков, от тюрьмы спас в свое время, собрал штрафников, конченных еле-еле, чуть не на коленях перед начальством стоял ради вас. Сейчас, – подытожил он, – ваша очередь мне помочь».
