На нас ехал человек на тележке, которая висела в воздухе, а он управлял ею рычажками. Я засмотрелась, человек мне подмигнул. И в этот момент я и потерялась. Отпустила мамину руку. И осталась одна.
Но не испугалась. Чего здесь пугаться?
— Девочка, ты не потерялась? — стали меня наперебой спрашивать. — Может, тебе помочь?
— Нет, не потерялась, — сказала я. — Мне надо вон туда.
Я решила на лифте подняться на самый верх, откуда и вокзал видно, и город. Там люди гуляют и смотрят. В общем, я нисколечко не испугалась.
Сверху все видно. В одну сторону посмотришь — Новосибирск. В другую сторону посмотришь — вокзал. И купола в городе все-таки были. Только не для жилья, в них деревья росли. Федя сказал: это специальные круглогодичные парки. Там всегда тепло, даже когда на улице холодно. Поэтому и деревья тоже специальные — всегда зелёные, тропические. Вот бы нам на остров такой парк!
А потом ко мне подошёл человек в форме, приложил руку к фуражке и сказал:
— Вас зовут Софья?
— Софья, — сказала я.
— Сержант милиции Степан Заботин, — сказал он. — Товарищ Софья, вы знаете, что вас ищет мама? Разрешите вас к ней проводить?
Дядя Степа взял меня за руку и повёл вниз. Мама увидела меня и закричала:
— Вот ты где! Ты куда пропала?!
— Я не пропала, — сказала я. — Я город смотрела.
— Первый раз в Новосибирске? — спросил дядя Степа.
— Дочка — в первый, — сказала мама. — Раз уж здесь оказались, то надо показать Почемучкиной Академгородок.
— Обязательно покажите, — сказал дядя Степа.
Потом мы отдыхали в комнате матери и ребёнка. Я рисовала, а мама сидела в кресле и разговаривала с другими тётями. Там было много детей. А потом пришла воспитательница и стала с нами играть. Но мама позвала меня, и мы пошли в гостиницу.
— Тебе понравилось играть? — спросила мама.
Я сказала, что понравилось.
— Надо было тебя в детский сад отдавать, — сказала мама. — Одичала ты у меня на острове.
— Я в университет хочу, — сказала я. — А что такое одичала?
Но мама ничего не ответила. А Федя объяснил потом, что это означает. Только я не поняла — почему мама так сказала?
Как мы приехали в Академгородок
Утром в дверь постучали. Мама умывалась и ничего не слышала. Я открыла дверь. На пороге стоял человек и улыбался. Он спросил:
— Кто заказывал такси на Дубровку?
— Мы в Академгородок заказывали, — сказала я и хотела закрыть дверь, но гость вошёл. В руках он держал цветы.
— Тебя зовут Софья? — спросил он.
Тут вышла мама, взвизгнула и подскочила к гостю. Гость подхватил маму и закружил. Мы с Федей переглянулись, Федя мотнул хвостом. Мы с ним ничего не понимали.
— Твоя? — кивнул дядя на меня.
— Чья же ещё, — сказала мама. — Софья Почемучкина.
— А почему вы обнимались? — спросила я.
— Потому что мы — однокашники, — сказал дядя. — Меня зовут Пётр.
— Пётр Первый, — сказала мама.
— Пётр Первый был царём и давно умер, — сказала я.
— Типун тебе на язык, Софья Почемучкина, — сказал Пётр. — Я не царь. Я — физик. Первый — это моё прозвище.
— Потому что ты всегда был первым, — сказала мама. — Красивые цветы! Постой, какими судьбами здесь?
— Товарищей с симпозиума провожал и увидел вас в списке проживающих. Не стыдно тебе? Почему не позвонила? Пётр бы встретил, Пётр бы вам всё показал. Ну, да ладно. Собирайтесь-одевайтесь.
У Петра был автомобиль. Он стоял рядом с гостиницей и заряжался. То есть из него торчал шнур, и он был подключён к розетке. Как чайник
— Разрядился, — сказал Пётр. — Древняя конструкция, конечно. Раритет. Сейчас все с индукторами. Но, ничего, доедем. Я вам Академгородок покажу.
Мы сели в машину и поехали.
Я думала, Академгородок — это где живут одни академики. Важные такие. Учёные. А там полным-полно молодых людей. И ни одного академика.
— А где академики? — спросила я.
— Я — академик, — сказал Пётр.
Академгородок весь в лесу. Ездить по нему нельзя, только ходить по тропинкам.
— Экология, — сказал Пётр. — Сколько ты здесь не была?
— После университета ни разу, — сказала мама. — Ничего не узнаю.
А ещё тут полным полно роботов. Больших, очень больших и маленьких. Маленькие убирали улицы. А большие и очень большие строили дома. И просто по тропинкам ходили.
— Институт роботехники забавляется, — сказал Пётр. — Проверяет на нас — как человек приспособится к высокороботизированной среде.
Один из роботов стоял и продавал мороженое. В груди у него дверца. Опускаешь монетку в прорезь, он открывает дверцу и достаёт эскимо. Или стаканчик. Денег у меня не оказалось, поэтому робот дал мороженое просто так.
— Попрошайка, — вздохнула мама.
А я и не просила. Я просто перед ним стояла и смотрела. Честно-честно!
Как мы запускали солнце
— Я вам такое покажу, — сказал Пётр. И палец к губам приложил. — Только пока никому не рассказывайте. Это чудо, что вы именно сегодня здесь.
Мы сидели в столовой и кушали. Столовая называлась «Под интегралом». Я головой вертела, но интеграла так и не увидела. Сначала мы взяли подносы и встали в очередь. Потом брали тарелки. Я хотела взять сладкие ватрушки, но мама поставила мне суп. И кашу. Но я все равно взяла ватрушки. А когда мы подошли к кассе, которая тоже оказалась роботом, то робот сказал:
— За девочку платить не надо. Дети до шестнадцати лет к кормлению допускаются бесплатно.
— А можно я ещё ватрушку возьму? — спросила я. И взяла.
— Попрошайкина, — сказала мама. — И что ты нам покажешь, Пётр? «Токамак»? Или «Глобус»?
— Прошедшая эпоха, каменный век, — сказал Пётр. — Сколько мы с «Токамаками» возились, помнишь? В общем, кушайте и поедем. Такое пропустить нельзя.
Суп я не доела. Зато ватрушки все скушала. Мы сели в электромобиль и поехали. Дорога поднималась вверх и вела над лесом. Внизу ходили по тропинкам люди. А мы ехали к высокому зданию. То есть, я подумала, что это здание. Но до него мы не доехали. Остановились на площадке, там было много людей, машин и роботов. И все смотрели вверх.
— Как дела? — спросил Пётр.
— Все идёт в штатном режиме, Пётр Семёнович, — сказали хором люди в белых комбинезонах. На груди у них светились солнышки с улыбками.
— У нас есть спецодежда для научных сотрудников младшего возраста? — спросил Пётр. — Принесите, пожалуйста.
