А потом стюард принёс мороженое и листок бумаги, чтобы я написала заявление о вступлении в общество чистых тарелок. Я написала.
— Надо же, — стюард покачал головой, — ни одной ошибки, товарищ Софья. Кто тебя научил так красиво писать? Мама, наверное?
— Я сама научилась, — сказала я. — Мне мама книжку по чистописанию дала, я и научилась.
— Неужели? — стюард посмотрел на маму.
— Сама, сама научилась, — сказала мама.
— Тогда с ещё большим удовольствием принимаю вас в наши ряды, — и написал что-то на бумаге.
Я прочитала: «Надо принять».
Как мы прилетели в Арктанию
Я заснула. А проснулась оттого, что мама меня будила.
— Просыпайся, засоня! Подлетаем.
И я стала смотреть в окно. Океана не видно. Видна земля. И город. Точно такой, как по стереовизору показывают. И на картинках. И не такой, как наш посёлок. Купола в городе больше, чем у нас. И они не круглые, гладкие, а будто из кусочков составлены. Федя сказал, так специально сделано. Для крепости.
Мне сначала показалось, что они зелёные, ну, то есть, стекло куполов. А они оказались прозрачными. Вся зелень — внутри. Много зелени. Целый лес. И трава. И ещё дороги. По ним люди ходят, машины ездят. Не такие, как у нас, а на колёсах.
— Это Арктания, — сказала мама. — Столица Арктики. Здесь зоопарк есть.
— Хочу в зоопарк! — сказала я.
— Обязательно сходим. Поселимся в гостинице и пойдём. А потом поедем дальше.
— На дирижабле? — спросила я.
— Нет. На поезде. Видишь? — показала мама.
Сначала я не поняла, куда она показывает, а потом увидела — от города в разные стороны тонкие нитки. Будто кто-то их привязал и натянул. А по ниткам длинные гусеницы ползут. Ну, то есть, не живые, конечно. А металлические.
— Вот на таком и поедем, — сказала мама. — Вмиг домчимся.
На аэродроме много дирижаблей. Разного размера. Наш — самый маленький. А мне казался огромным! Федя сказал, это потому, что наш дирижабль обслуживает местные линии. А есть такие, которые летают в другие страны. И грузы перевозят.
Из дирижабля выходить не надо. Садишься в лифт и спускаешься. А там — аэропорт. И люди. Я столько сразу не видела. Поэтому одной рукой за маму схватилась, а другой за Федю. Чтобы не потеряться.
Люди сидели в креслах и на полу. Многие играли на гитарах и пели. Я остановилась послушать. Пели про яростный стройотряд. Но не успела дослушать до конца и понять — почему стройотряд такой яростный. Мама потянула дальше. Она сказала, это — комсомольский призыв. То есть те, кто специально приехал осваивать Арктику. Когда она была в их возрасте, они ездили на целину и строительство каналов по переброске сибирских рек в южные пустыни. А теперь все на север едут.
Как мы ехали в зоопарк
— Добро пожаловать, — сказала нам девушка в гостинице. — По любому вопросу обращайтесь ко мне.
— Спасибо, — сказала мама.
Но ничего не спросила. А у меня целая куча вопросов. И я спросила:
— Где зоопарк?
— Здесь близко, — сказала девушка. — На первом маршруте монорельса до конечной станции. Купол шесть бэ. И оденьтесь потеплее, пожалуйста, зоопарк находится на открытом воздухе.
— А почему на открытом воздухе? — спросила я.
— Чтобы животным просторно было, — сказала девушка.
— А какие там животные? — спросила я.
— Сама увидишь, — мама взяла меня за руку, и мы пошли в нашу квартиру, которая называлась номером. Наверное, из-за номера на двери — 139.
Там оказалась ванная. Такая большая, что в ней можно плавать. Я попробовала, но только воду разлила. Плавать я пока не умею. Федя сказал: этому легко научиться. Я обязательно научусь. Я хотела помыть и Федю, но мама сказала: не надо. Он и так чистый. А вода может его повредить.
Потом мы пошли в зоопарк. Монорельс — это проволока, протянутая по всему городу. И по ней бегают вагончики. Проволока высоко над землёй и над деревьями. И никому не мешает. Поэтому люди ходят по земле пешком. А если нужно далеко или быстро, то садятся на монорельс. Так мама объяснила.
Федя сказал: вагон скользит не по самой проволоке, а над ней, за счёт высокотемпературной сверхпроводимости. Но мне не все понятно — такие проводники делают из керамики. Она хрупкая. Как её натягивают? И как она выдерживает вес вагонов? Интересная задачка получалась.
Я смотрела на город.
Так много людей! Ещё больше, чем в аэропорту. Я всем махала рукой. А потом вагончик остановился.
— Конечная станция. Зоопарк, — сказал водитель вагончика. — Спасибо, что воспользовались услугами нашего монорельса.
— Спасибо! — крикнула я, а мама сказала, кричать не надо, потому что водитель — робот, а не человек. А я сказала, спасибо надо говорить всем, даже роботам. И вообще, роботам надо вставлять эмоциональный блок, тогда они станут как люди. Будут рады, когда им говорят спасибо, и огорчаться, если ничего не говорят. А мама сказала:
— Такой блок ещё изобрести надо.
И я ответила:
— Когда стану совсем большой, обязательно изобрету.
Как я смотрела мамонтов
На входе продавали билеты. Мама купила билет себе.
— И мне билет! — закричала я.
— Для маленьких вход бесплатный, — сказала билетёрша.
— Я не маленькая, — сказала я. Но мама взяла меня за руку, и мы пошли туда, где всем давали тёплые куртки. Куртки специальные — когда нужно, они издают неслышный сигнал, чтобы животные близко не подходили.
— Где мамонты? Где мамонты? — спрашивала мама у всех. Но мне интересно и на других животных посмотреть. Которых я живыми ещё не видела. Только по стерео.
Там были козы. Были коровы. Лошади. И олени. Их можно покормить. Рядом с ними мало людей. Наверное, все хотели смотреть мамонтов. А мне и здесь интересно.
— Можешь сесть на него, — сказал человек, который кормил оленей.
— Что вы говорите, товарищ! — крикнула мама. — Разве так можно?
— Можно, — сказал человек, подхватил меня и посадил на оленя. Олень повернул голову и посмотрел на меня.
— Издалека приехали? — сказал человек.
— Земля Санникова, — сказала мама.
— Понятно, — сказал человек. — Ребёнок домашних животных не видел.
Он взял меня за руку и провёл по всем домашним животным. Даже птиц показал, которые по загончику ходили и клевали.
А потом мы пошли к мамонтам. Для этого пришлось выйти из купола. Дверей не было, только сильный горячий воздух из отверстий дул.
