В обсерваторию мне не нужно. Я там была. Вон белые купола светятся, на шарики пинг-понга похожи. Но они только отсюда маленькими кажутся, а на самом деле — огромные. Ещё дальше — такой же огромный купол абэвэгэдэйкиных. Дальняя Арктическая Береговая Военная Группа. А сокращённо — АБВГД. Поэтому — абэвэгэдэйкины. Их так все называют. Они не обижаются. Понимают — это в шутку.
До берега недолго идти. Только холодно. Я прибавляла, прибавляла подогрев, но ветер под куртку всё-равно забирался и кусал. Но я терпела. По сторонам смотрела. Вдруг медведь? Нет, я медведя не боялась. Со мной ведь Федя.
На берегу много интересного. Но самое интересное — корабли. Вереницы кораблей.
— Северный морской путь, — сказал Федя. Будто я не знала. Но у него обязанность — все объяснять. Даже то, что знаю. «Повторенье — мать ученья», так любит говорить Валя. — Глобальное потепление позволяет использовать этот путь круглый год. Раньше навигация длилась лишь несколько месяцев.
Мы стояли и смотрели на корабли. Они плыли далеко от нас, но было понятно — какие они огромные. Много кораблей. Я даже про холод забыла. Только от солнышка щурилась. Потому что очки не взяла. Над нашим островом всегда солнышко светит. Вокруг по горизонту облака, а над нами их нет. Будто кто-то окошко прорезал. Федя говорит, это называется «погодная аномалия». Место в Арктике у нас такое — круглый год то солнце, то звезды. И нет никакой непогоды. Ни штормов, ни метелей.
Потом я набрала красивых камешков, и мы пошли домой в купол.
И тут нам встретился медведь. Он стоял на тропинке и смотрел на нас. Я остановилась и тоже стала его разглядывать. Я не испугалась. И Федя не испугался, только ко мне прижался.
— Привет, мишка, — вежливо сказала я.
Мишка кивнул. Нос у него зашевелился.
А потом рядом кто-то сказал:
— Девочка, не бойся. Сейчас мы его уберём.
— Не надо его убирать, он сам уйдёт, — и шагаю к нему, к медведю, то есть.
— Софья, стой! — Я не удивилась, что они меня знают. Я ведь одна такая на острове. — Не ходи! Мы в тебя можем попасть!
А я все равно не слушаю, иду. Подошла к медведю, протянула руку с камешками. Он понюхал, смешно поморщился. Повернулся и ушёл.
А меня схватили на руки солдаты и в купол бегом понесли. А Федя рядом бежал и подпрыгивал высоко. Будто мне в лицо хотел заглянуть.
Как мы поехали путешествовать
— Ребёнку нужны свежие фрукты, — сказал Валя. Валя работает вместе с мамой в обсерватории. Он большой и толстый. И я ни разу не видела, чтобы он ел фрукты. Обычно он ест хлеб с колбасой. Но он всегда мне апельсины приносит. И яблоки. Будто их у нас дома нет.
— И ещё ребёнку нужно южное солнце, — сказал Валя.
— Мы ходим на облучение, — сказала мама. — Вчера ходили. И завтра пойдём.
Облучение — это когда заводят в комнату, раздевают до трусиков, заставляют надевать тёмные очки и включают специальную лампу. От лампы плохо пахнет, но от неё польза. В организме витамины вырабатываются.
— Облучение, — хмыкнул Валя. — Ребёнку нужны свежие фрукты и настоящее солнце. И сверстники. Чтобы кругом толпы мальчишек и девчонок. Тогда ребёнок не будет убегать играть с белыми медведями.
— Тогда он будет убегать играть со сверстниками, — сказала мама.
— И это правильно, — заявил Валя. — Ты этот старинный плакат зачем повесила?
И показывает, где плакат висит — красная кремлёвская звезда ярко светит, а под ней карапуз улыбается. Раньше, когда я была совсем маленькая, то думала, что этот карапуз — я. Но мама объяснила, что плакат очень старый. Его давным-давно сделали. И надпись на нём: «Родился под счастливой звездой».
— В общем, отправлю вас в отпуск.
— Не пойду в отпуск, — сказала мама. — У меня программа исследований полетит. Сам знаешь.
— Пойдёшь как миленькая, — сказал Валя. — Ребёнку нужны новые впечатления. А что она на острове видит? Только белых медведей и видит.
— У неё есть Федя, — сказала мама.
— А ещё у неё есть белый медведь, который теперь по острову бродит и отказывается в другое место переселяться, подружку Софью ждёт поиграть. Тоже мне, Умка на севере, — сказал Валя.
— Перестань. Ты не боишься, что без нас тут всё тучами затянет? — сказала мама.
— Это твои суеверия. Вспомни, какая непогода недавно была! Но если хочешь, считай ваш отъезд экспериментом. Проверим — исчезнет без вас погодная аномалия или все останется по прежнему. Ставлю на второе.
— Проиграешь, — сказала мама.
— Выиграю, потому что спорю против безумной гипотезы оголтелой мамаши.
Валя маму уговорил. Вечером она сказала:
— Мы едем в отпуск.
— Ура! — закричала я. — И Федю в отпуск возьмём?
Мама посмотрела на Федю.
— Не оставлять же его здесь, — сказала мама. И стала собирать чемодан. А я стала собирать рюкзак.
Как мы сели на дирижабль
Когда мы все собрали, мама надела на Федю ошейник и дала мне поводок.
— Зачем ошейник? — спросила я. Феде ошейник не понравился.
— Мы полетим на дирижабле, — сказала мама. — Он может испугать пассажиров.
— Я никого не буду пугать, — сказал Федя, но мама сказала, что наденет ещё и намордник, и нам пришлось согласиться на ошейник.
— Готовы? — спросил Валя. — Тогда поехали. Места для вас я заказал. Полетите с демобилизованными.
— А кто такие — демобилизованные? — спросила я.
— Это — солдаты, которые отслужили на острове и теперь возвращаются домой.
— Значит, мы тоже демобилизованные, — сказала я, и Валя рассмеялся.
— Софья зрит в корень! — крикнул он, и мы поехали.
Мы ехали на вездеходе на воздушной подушке. Я не люблю на таких вездеходах ездить. Меня укачивает. Но мы ехали в отпуск. Можно потерпеть.
— Смотри! Смотри! — опять крикнул Валя. — Наша обсерватория!
А потом он закричал:
— Смотри! Смотри! Причал!
Около причала стояла большая подводная лодка.
Но Валя опять закричал:
— Новый стратег!
А потом мы остановились перед воротами. К нам подошёл офицер.
— Куда направляетесь? — строго спросил он.
— В отпуск! — крикнула я.
— В отпуск — это хорошо, — сказал офицер. — Ваши документы.
— Будто своих не знаете, — обиженно сказал Валя и протянул ему карточку. — Здесь чужие не ходят.
— Знаем, товарищ директор САО, но так полагается при спецрежиме.
