— И больше никто не знает, что за этим стою я?
— Моя репутация вам хорошо известна, — напомнил ему муун. — Для меня конфиденциальность — вопрос чести. Поэтому ко мне и обращаются такие клиенты, как вы, господин Эддельс.
— Значит, наши дела закончены.
Мельком глянув на Занну, муун отвернулся и неспешно побрел по пескам к своему кораблю. Девочка сверлила посредника взглядом, предвкушая, как именно он умрет. Она даже мысли не допускала, что учитель позволит мууну уйти с этой встречи живым. Только банкир знал, кто кроется за сетью шпионов и информаторов, опутавшей всю Галактику. Он один видел Бейна в лицо.
Муун без помех добрался до своего корабля и взошел на борт. Потом ожили двигатели, челнок начал набирать высоту… Когда он исчез за горизонтом — целый и невредимый, — девочка ошеломленно повернулась к учителю:
— Вы его отпустили?
— Он нам еще пригодится, — ответил Бейн.
— Но он вас видел! Он знает, кто вы!
— Он знает лишь то, что ему необходимо: некий богач, пользуясь именем «господин Эддельс», нанял его, чтобы организовать анонимную сеть информаторов. Наш посредник понятия не имеет, кто я такой и чего на самом деле добиваюсь. Он даже не сможет на меня выйти, пока я не назначу очередное место встречи.
Занна вспомнила историю, которую некогда поведал ей учитель: о знахаре по имени Калеб, жившем на Амбрии. Бейн встретил целителя, когда был при смерти, и приказал себя вылечить. Тот почувствовал в ее наставнике темную сторону и ответил отказом. В конце концов Бейн все-таки добился своего, пригрозив смертью дочери Калеба. Оправившись от ран, темный повелитель не стал наказывать глупца, посмевшего ему перечить. Калеб обладал ценным даром, поэтому Бейн понимал: жизнь целителя дороже сиюминутного удовольствия от расправы.
— В его смерти ни пользы, ни смысла, — пробормотала Занна, задумчиво прикусив губу…
— Рейна согласилась выдать нам точный маршрут и расписание канцлера Валорума, — объяснил Кел горстке заговорщиков. — Когда челнок сядет, мы уже будем его поджидать.
— За канцлером притащится вся гвардия! — возмутился Паак.
— Только личная охрана, — поправила его Занна. — Крупный отряд привлек бы слишком много внимания.
— Валорум не хочет огласки, — пояснил Кел. — Официально Сенат вообще отказывается признавать, что сепаратисты существуют, поэтому поручение оформили как личную поездку.
— Трех дней мало, — возразила Синдра. — На подготовку уйдет гораздо больше.
— Все уже готово, — отрезал Кел. — Оружия у нас полно, пользоваться им мы все обучены. Мы знаем, где и когда будет канцлер. Чего ж вам еще не хватает?
— Приказа от Хеттона, — пробормотал Паак.
Кел сердито уставился на соратника:
— Зачем нам выпрашивать разрешения? Мы что, дети? Сами шагу ступить не можем?
— Он главный, — угрюмо буркнул Паак. — Значит, он и указывает, что делать.
— Сенат вам тоже указывает, — вмешалась Занна. — Разве вы не с этим боретесь? Покорность — кому бы то ни было — это все равно что рабство.
Она говорила твердо и убежденно, хотя сама не верила в собственные слова. При этом ученица ситха потянулась к заговорщикам Силой. С помощью темной стороны Занна могла бы полностью подавить их волю, но так она не добилась бы ничего путного. Воздействие на разумы начало бы ослабевать уже через пару часов. К прибытию канцлера Валорума от их покорности не осталось бы и следа.
Занна предпочитала действовать тоньше и коварнее. Вместо того чтобы подчинить заговорщиков своей воле, она надавила на настроение: слегка подправила сам ход мыслей, чтобы взбудоражить и разозлить собравшихся. Само по себе такое воздействие было бесполезно, но вкупе с убедительной речью давало куда более мощный — и устойчивый — эффект, чем обычный контроль разума.
Впрочем, сама она произнести речь не могла. Занна была здесь чужой — ей никто не доверял. У всех появилось бы естественное желание отвергнуть ее доводы, а в таком агрессивном состоянии они бы мигом обернулись против нее. Убеждать их должен был кто-то знакомый. Например, Кел.
— Вы говорите, что мечтаете о независимости, — вещал красавец-тви'лек. — Клянетесь, что готовы сражаться за свободу. И вот я даю вам шанс выйти на бой, а вы поджимаете хвост, как побитая гончая кат.
— Подождем до Дня перемирия, — не сдавалась Синдра. — Надо придерживаться исходного плана.
— План бесполезен, если его не выполнять, — отрезал Кел. — Мы только рассуждаем и готовимся — но когда настанет время действовать, трудно ли будет найти новую отговорку? Тайными собраниями Галактику не изменишь. От одних только разговоров Сенат не дрогнет и Республика не преклонит колен. Мы должны действовать, и действовать именно теперь!
Занна слушала голос Кела и узнавала собственные речи. Неделю за неделей она вела с возлюбленным задушевные беседы, сажала ростки идей и наблюдала за побегами. Теперь тви'лек вещал с пылом и страстью, искренне веря, что говорит от себя.
Бейн был бы доволен. Вот она — истинная власть: так подчинить кого-то своей воле, чтобы он верил, будто действует сам. Кел плясал на ее ниточках, но из-за гордыни и самомнения сам не замечал, как стал марионеткой.
— Мы стоим на пороге великих свершений, — продолжал тви'лек. — Через три дня мы нанесем решительный удар по республиканским сатрапам! Это будет первый шаг на долгом и славном пути к независимости и истинной свободе!
По комнате прокатился одобрительный гул, и Занна поняла, что Кел покорил слушателей. Колебались только Паак и Синдра, но когда все начали обсуждать план поимки канцлера и прорабатывать детали, даже эти двое отбросили сомнения.
Встреча затянулась далеко за полночь. Когда все разошлись, Занна с Келом вернулись в тесную квартирку, которую она сняла для прикрытия.
— Ты сегодня был великолепен, — прошептала девушка.
— Пока все не закончится, мы больше не увидимся, — предупредил Кел. — На меня все рассчитывают. Мне нельзя ни на что отвлекаться.
Вместо ответа она притянула его за руку и заключила в жаркие объятия.
Наутро тви'лек ушел. Занна поцеловала его на прощание и снова заснула. Через некоторое время она вылезла из кровати и начала собираться. Задание было выполнено — Занна знала, что живым Кела больше не увидит. Пора было возвращаться на Амбрию.
* * *
В лагере царила разруха. Шатры, изодранные в клочья, лежали вповалку. От деревянных ящиков остались только щепки и опилки, а хранившиеся в них припасы были раскиданы и развеяны по ветру. Топливные элементы в центнер весом валялись по всему лагерю — некоторые отшвырнуло за полсотни метров от штабеля.
Земля была усеяна обломками и испещрена десятками черных тлеющих подпалин. Занна сразу опознала следы чудовищного шквала искусственных молний. Воздух до сих пор потрескивал от зарядов — он был так насыщен темной стороной, что девушку охватила тревожная, волнующая дрожь.
