— Итак, вот мы и дожили? — обратился он к Хану.
— Это точно — дожили, — откликнулся Соло. — Мгновения свободы для Чубакки сочтены.
Каллабоу, услышав слова кореллианина, наградила мужчин испепеляющим взором и возмущенным рыком, который в переводе не нуждался.
Хан усмехнулся.
— Нам следует поостеречься, приятель. Она разорвет нас надвое и не вспотеет.
Вуки повела их по одной из ветвей-дорог, по ширине не уступавших улицам некоторых планет. Они вышли из города и направились к вершинам деревьев, где многие вуки выстроили свои дома. Дом Маллы, как понял Хан, тоже располагался там, чтобы было ближе добираться до места работы.
Они ушли с главной тропы на боковую, потом еще на одну.
— Куда мы все-таки идем? — беспокойно спросил Джерик. — Я запутался. Если она оставит нас здесь, я не представляю, как вернуться в Рвукрорро. А ты?
Хан кивнул.
— Напомни мне освежить твои навигаторские навыки, — фыркнул он. — Но если Каллабоу заведет нас еще дальше, у меня не останется сил для вечеринки.
Компания свернула на еще более узкую тропу, и перед взглядом Хана и Джерика предстало многочисленное скопление вуки. Путники прошли еще немного, потом тропа резко оборвалась.
Ветвь врошира, на которой они теперь стояли, была особым образом подрезана и крутым спуском уходила на нижележащие ветви. От тяжести кроны деревьев клонились вниз, из-за чего создавался эффект просторной зеленой долины, от которой захватывало дух.
С запада мягкими волнами поднимались пологие холмы. Их освещало желтое солнце, яркое, как маяк, а в воздухе повсюду кружили птицы.
— Красиво тут... — поделился Хан с Каллабоу. Она кивнула, затем объяснила, что для вуки это место — священное. Глядя на этот пейзаж, они могли искренне восхищаться великолепием своего мира.
Все было готово к началу церемонии. Никакого священника, который руководил бы церемонией, предусмотрено не было, пары женились сами. Хан подошел и встал рядом с Чубаккой, ободряюще улыбнувшись своему не в меру взволнованному другу. Потом протянул руку и потрепал вуки по лохматой голове.
— Будь проще, расслабься, — сказал он. — Тебе достается сногсшибательная девушка.
Чубайса ответил, что и так хорошо все это знает... просто надеется не забыть свои строки!
Они стояли на краю ветви перед толпой вуки, отделявшей их от тропы, ведущей обратно в Рвукрорро. Вдруг толпа расступилась — и между ними появилась Маллатобак.
С головы до пят ее окутывала серебристо-серая вуаль. Покров был таким легким и прозрачным, что казалось, женщина окружена мерцающей аурой. Но когда она подошла, Хан разглядел, что вуаль сделана из какой-то прозрачной тканой материи. Сквозь свадебную фату он ясно видел голубые глаза Маллы.
Кореллианин внимательно слушал, как Чуи и Малла обмениваются клятвами. Да, они любят друг друга сильнее всех в Галактике. Да, честь супруга дорога им как своя собственная. Да, они обещают хранить друг другу верность. Да, смерть может разлучить их, но не разрушит их любовь.
Сила жизни — с ними. Сила жизни скрепит их союз, и они станут едины... Сила жизни пребудет с ними всегда.
Хан ощутил, как его охватывает ощущение непривычной торжественности. Он почти завидовал Чубакке: видя, как сияют любовью глаза Маллатобак, он ощущал укол боли. Никто никогда не любил его так сильно. Кроме, может быть, Дьюланны, подумал он, вспоминая вдову вуки, которая его вырастила.
Брия... когда-то он думал, что она любит его так же. Но у нее была странная манера выражать свои чувства...
Чуи поднял фату Маллы и привлек ее к себе. Они нежно потерлись щеками. Потом с громким торжествующим возгласом Чуи поднял ее и закружил, словно она была ребенком, а не взрослой вуки, лишь немногим уступающей ему по росту.
Гости разразились хором криков, рева и возгласов радости.
— Что ж, — шепнул Хан Джерику, — вот и свершилось.
Но свадебное торжество было далеко от завершения. Пару проводили к столам, расставленным среди древесных вершин. Столы ломились от всех видов вукийских деликатесов. Хан и Джерик пробовали яства с осторожностью, ведь чаще всего вуки подавали мясо сырым. Некоторые блюда все же были сварены или потушены, но и здесь следовало держать ухо востро. Вуки любили сильные приправы: некоторые были настолько острыми, что могли навредить человеческому пищеводу.
Хан оглядел столы и указал Джерику на некоторые «безопасные» деликатесы: суп из зачибика с травами и специями; вортрик — слоеное блюдо, сочетавшее несколько видов мяса, переложенного листьями врошира и выдержанного несколько недель в крепком маринаде из граккина; пирог из мяса фактрина, замороженный горрнар, кольца чинтука и жареный клакк. А еще там были салаты и хлебцы, торты с лесным медом и охлажденные фруктовые сладости.
Хан посоветовал Джерику воздержаться от алкогольных напитков, которые передавали по кругу. Кореллианин по собственному горькому опыту знал, каким крепким бывает у вуки ликер. Выбор был широк: аккаррагм, кортиг, гаррмол, грак- кин, тиккианский бренди и многое другое.
— Послушай моего совета, друг, — сказал Хан. — Вуки знают, как изготовить напиток, который за минуту свалит человека с ног. Я ограничусь горимнским вином и соком гралини.
— Но сок гралини пьют только дети, — возразил Джерик. — А то, второе...
— Джаар, — перебил Хан. — Подслащенное молоко алкоари с экстрактом винной ягоды. Для меня слишком сладко, но тебе может понравиться.
Мальчишка тоскливо посмотрел на огромную флягу тиккианского бренди. Хан предупреждающе покачал головой.
— Не вздумай. Я возиться с тобой не буду, когда тебя будет выворачивать наизнанку, как отравленного щенка мулака.
Скорчив гримасу, юнец поднял кубок горимнского вина.
— Хорошо. Полагаю, ты знаешь, о чем говоришь.
Хан улыбнулся, и они сдвинули стаканы.
— Уж поверь мне.
Через некоторое время, когда Хан стоял сам по себе, держа тарелку поджаренных ребрышек траккрррн и острого салата, приправленного семенами рилррррнна, к нему подошел темно-коричневый вуки, который показался ему смутно знакомым, хотя кореллианин был уверен, что никогда не встречал его раньше. Вуки постоял, изучая Хана, потом представился.
Хан чуть не уронил тарелку.
— Ты сын Дьюланны? — воскликнул он. — Надо же!
Быстро отложив в сторону тарелку и бокал, он восторженно сгреб вуки в объятия.
— Я так рад тебя видеть! Как тебя зовут?
Вуки обнял Хана в ответ, сообщив, что его имя Утчаккалок. Хан отстранился и почувствовал, что у него защипало глаза.
Чакк, как он просил себя называть, казалось, был тронут не меньше Хана и сказал ему, что надеялся встретить кореллианина отчасти потому, что хотел услышать о последних минутах жизни его матери. Хан сглотнул.
