– Какое дело, Дмитрий Сергеевич? – Инга возмущенно посмотрела на Сухова. – Николай Анатольевич, да скажите вы ему… Он же умереть может!
– Инга, помолчи, – отмахнулся Берг.
Сухова раздирали противоречия. Он видел, что положение Берга серьезное, но дело, которое он вынянчил с таким трудом, могло кончиться полным провалом. Он сморщился, как от боли.
– Я понял. Я приеду… Но ты смотри, не сыграй в ящик, а то придется расходоваться на твои похороны. Кстати, ты что, не собираешься рассказать, что с тобой произошло?
Берг чертыхнулся.
– Да я и забыл совсем, ты же ничего не знаешь. Так вот… Сегодня на обед я пошел один. Инге на почту надо было заскочить, а мне одному побыть хотелось, подумать перед последним словом Кузнецова. Ну вот и подумал… Когда я из столовой вышел, увидел «Москвич» зеленый. Он почти у входа в столовую стоял. Ну, стоит и стоит, я и внимания на него не обратил. От столовой нужно сразу дорогу переходить. Я подошел к краю тротуара и все внимание, конечно, на трассу. Движение там приличное. Тут как раз бензовоз подъезжает. Я прикинул, как только он проедет, я сразу за ним дорогу перейду. Бензовоз уже рядом был. Тут как будто что меня толкнуло… Я обернулся, вижу от зеленого «Москвича» ко мне три парня бегут. Я и лиц у них не запомнил. Впереди такой белобрысый, я только глаза его увидел, когда он уже рядом был. Я сразу понял, что тут что-то неладно. Только боком к нему успел повернуться… Тут прямо какая-то секунда, я и рук не успел поднять. Белобрысый сходу левой рукой захватил меня за шею сзади, как бы приобнял, а правым кулаком по горлу. А я-то помню, что за спиной бензовоз приближается, ну, думаю, сейчас лечу под колеса и конец. Но водитель бензовоза эту группу раньше меня увидел и что-то по-своему понял. Машину он резко вправо вывернул и затормозил. Я спиной о цистерну ударился и отлетел на тротуар. Парни было ко мне кинулись, но тут водитель бензовоза из кабины выскочил, а с ним здоровенный мужик. Парни сразу в «Москвич» – и ходу. Номер «Москвича» я запомнил. Водителю бензовоза свой адрес назвал… Как он меня привез и в квартиру втащил – почти ничего не помню. Вот такие дела, товарищ майор. – Берг замолчал, потом добавил: – Когда «скорая» пришла, меня врачи выругали за ложный вызов. Какой, говорят, у вас сердечный приступ, вы, говорят, просто хулиган. Подрались, так сами и идите в травмпункт. Я еле дотащился, а оттуда меня сразу сюда и под капельницу. Хирург осмотрел, сказал, что нужна операция, а пока, говорит, будем вводить что-то противовоспалительное, – он кивнул на капельницу. – Вот вводят…
Берг опять закашлялся.
– Кашлять не разрешают, говорят, опасно, вроде как от этого гематома лопнуть может или еще что-то, я толком не понял. Не кашляй, и все. – Он усмехнулся. – Ну как, впечатляет? – Берг пошарил под подушкой и протянул Сухову клочок бумаги. – Вот номер «Москвича», это уже по твоей части…
Сухов помрачнел. Сбывались худшие его опасения. Он спрятал бумажку с номером и повернулся к Инге:
– Ну что, пойдем? Пойдем, а то нам медики сейчас выдадут…
Как нарочно, в палату заглянула медсестра. Увидев Ингу, она сделала возмущенное лицо. Инга поднялась со стула и, оглядываясь на Берга, вышла из палаты, забыв попрощаться. Сухов посмотрел ей вслед.
– Ну и секретарь у тебя, Дима! Прямо нянька. Ты береги ее, она же прямо готовая жена.
Берг возмущенно засопел. Сухов улыбнулся одними глазами.
– Ну, я пошел, утром буду как штык. Смотри, доживи до рассвета.
Глава восьмая
Ночью после второго осмотра Берга перевели в другую палату. Захватив в охапку свои вещи, он прошел за молоденькой медсестрой в темную комнату. Когда она включила свет, он увидел, что палата почти пуста, стояли только две аккуратно заправленные железные койки и тумбочка. Он посмотрел на часы – было без четверти два. Медсестра молча указала ему на одну из коек и вышла. Когда он лег в постель и уже ворочался, стараясь найти положение, при котором легче было дышать, медсестра вернулась. Она подошла к свободной кровати и, не обращая внимания на Берга, сбросила халат. Оставшись в тоненькой, выше колен, сорочке, разобрала постель и потянулась к выключателю. Берг невольно задержал взгляд на плавных линиях ее бедер. Видимо, что-то почувствовав, медсестра обернулась и посмотрела на Берга. Глаза ее были совершенно пустые и холодные.
«Так смотрят на подопытных животных», – подумал Берг и вдруг горячей волной его окатил ужас. Он вспомнил, что перед смертью его жену перевели в одиночную палату…
Щелкнул выключатель. Берг услышал, как медсестра скользнула под одеяло и как скрипела ее кровать, пока она устраивалась поудобнее. Страх не проходил. Видимо, положение его очень серьезное, если среди ночи его отделили от остальных больных…
– Больной, – раздался из темноты голос медсестры, – больной, вы слышите меня? Если начнете задыхаться, разбудите.
– Хорошо, – отозвался Берг и почувствовал, что говорить ему уже трудно.
Не хватало воздуха. Каждый вздох давался с трудом. Ему приходилось напрягать мышцы груди и живота, но воздух прорывался в легкие только тоненькой струйкой. В голове временами появлялся непривычный звон.
Он придал своему телу какое-то немыслимое положение, инстинктивно почувствовав, что так дышать легче. Он следил за светящейся секундной стрелкой своих часов, мысленно подгоняя ее. Медсестра уже спала. Он слышал, как она всхрапывает во сне и вдруг почувствовал к ней какую-то звериную ненависть. Молодой и здоровой женщине, лежащей в трех шагах от него, было явно безразлично его состояние, хотя наверняка ее приставили к нему, чтобы не допустить так называемого летального исхода…
В начале четвертого часа ночи дверь палаты открылась. Сразу стало светлее. Вошел хирург, который осматривал его накануне. Он подошел к спящей медсестре и потряс ее за плечо. Берг слышал, как он шепотом что-то сердито говорил ей, а она сонно огрызалась. Потом медсестра встала, набросила халат и вышла в коридор. Хирург наклонился над кроватью Берга и увидел его открытые глаза.
– Не спим?
– Что-то не спится, – ответил Берг.
– Дышать трудно?
Берг хотел сказать, что он почти задыхается, но прилив благодарности к этому усталому мужчине в белом халате, который не притворялся участливым, а просто исполнял свой долг, овладел Бергом. Мысленно он благодарил хирурга за то, что он выругал и выгнал из палаты медсестру. Неожиданно для себя Берг бодрым голосом произнес:
– Все нормально, доктор. Не беспокойтесь. До рассвета доживу.
Хирург с сомнением покачал головой, несколько секунд постоял рядом, видимо, размышляя, но бодрый голос Берга успокоил его и он вышел, не закрыв за собой дверь.
Берг сразу же пожалел о сказанном, он чувствовал, что ему становится все хуже. В открытую дверь палаты он видел часть освещенного коридора и столик, огражденный барьером. За столиком сидела женщина в белом халате. Она что-то писала. По тому, как женщина обернулась и посмотрела в его сторону, Берг понял, что теперь забота о нем лежит на этой медсестре и снова с благодарностью подумал о хирурге.
