– Помалкивай, – пробурчал Берг, – на обед наверняка не ходил.
– Не ходил… – вздохнул Сухов и с остервенением всадил в картофелину нож.
– Полегче! – всполошился Берг. – У меня не картофелесовхоз.
– А я тебе не кухонный работник, – парировал Сухов
Они провозились почти час, пока не уселись за стол. Берг поставил в центре стола бутылку вина Сухов поморщился и вытащил из портфеля водку. Молча разлили, молча выпили и начали есть. Берг заговорил первым:
– Ну, что там у тебя, Николай?
Сухов возился со скользким грибом на тарелке, пытаясь наколоть его вилкой. Наконец это ему удалось. Он довольно улыбнулся и отправил его в рот.
– Это не у меня, Дима, это у нас с тобой.
Берг перестал жевать.
– То есть как это – у нас с тобой?
Сухов откинулся на спинку стула и достал пачку «Беломора».
– Да, уважаемый Дмитрий Сергеевич, именно у нас с вами.
Берг достал сигареты.
– Ну хватит темнить, Сухов.
– Хватит, так хватит. Дима, что ты слышал о «портовиках»?
Берг насторожился. Он знал, что так именует себя преступная группа, имеющая сильное влияние в городе. Знал он и то, что правоохранительные органы в лице «портовиков» имеют сильного противника, а похвастаться серьезными успехами в борьбе с этим противником не могут.
– Да кое-что знаю. Лет семь назад у нас судили одного за валютные операции, говорили – из этой компании.
– Ну и что ему дали?
– Не помню точно, но ниже низшего предела [25] .
– А почему?
– Дело в суде очень туго шло. Сначала вроде доказательства были, а потом все по швам полезло. Откуда-то свидетели появились, которых во время следствия не было, какие-то новые обстоятельства вылезли.
– Ну и что?
– А ничего. Прокурор перед судом чуть не на колени падал, прямо умолял не посылать дело на доследование
– Ну и чем кончили?
– Известно чем. Пустили дело на тормозах, дали какой-то мизер. Только чтобы осужденный не жаловался. А прокуратура на это глаза закрыла. В общем, и волки сыты, и овцы целы, – Берг невесело усмехнулся.
Сухов вскочил.
– Овцы, говоришь, целы! Нашел тоже овец.
– Да это я так, к слову, Коля.
– Все вы так… Таких процессов в городе несколько было и ни черта не вышло. Практически все дела на доследование пошли. Вдруг новые обстоятельства появились, новые свидетели. Все следственным путем проверять надо было! Куда уж суду районному справиться. А пошлют дело на доследование, оно и заглохнет. Прекратят. Концы с концами перестают сходиться. Доказательств – нуль без палочки. Куда его уже в суд посылать! Засмеют…
Сухов со злостью ткнул окурком папиросы в пепельницу и подошел к окну. Уже заметно потемнело. Из окна хорошо было видно море. Мачты стоящих на рейде судов уже украсились огоньками. Берг встал рядом с Суховым.
– Своих предупредил, что ко мне зайдешь?
– Жене звонил. Сказал, что у тебя поужинаю. Могу и ночевать остаться.
– Что, опять поссорились?
– Есть немного. Как говорится, небольшие семейные маневры… Она мне вчера заявила – или работу бросай, или давай разводиться. Домой-то я только ночевать хожу, а работы не убывает. Да что я тебе исповедуюсь, сам ведь знаешь! Давай повторим…
Они выпили, поковыряли вилками закуску.
– Ну ты, наверное, ко мне не плакаться пришел?
– Нет, конечно. Есть один разговор…
– Так давай, разговаривай.
– Я, Дима, не зря этих «портовиков» задел. Мне с тобой посоветоваться надо. Они ведь именно у вас в судах слабину нашли. И знаешь где? В сроках прохождения в судах дел. Вот какой срок вам УПК на рассмотрение дела дает?
– Двадцать восемь дней, а что?
– Давай, Дима, подробней, как это на практике выглядит.
– На практике выглядит так. Двадцать восемь дней – это срок крайний. Четырнадцать дней дается судье на изучение дела. Потом в последующие четырнадцать дней надо дело рассмотреть в судебном заседании. Я говорю, что это крайние сроки. Дело можно и раньше рассмотреть, главное – вовремя обвиниловку [26] вручить. Это значит, не позже чем за трое суток до дня рассмотрения дела в суде. Обычно дела назначаются к слушанию ближе к крайним срокам. Дел-то полно… Одних гражданских дел прорва. Только я что-то не пойму, при чем тут сроки рассмотрения дел и «портовики».
– Сейчас объясню… Это, в общем, довольно просто. У этих «портовиков» связи огромные, я думаю, есть и в следственном аппарате, может, и у вас…
Берг протестующе замахал руками. Сухов жестом остановил его:
– Не будем спорить. Это предположение, хотя и не лишено оснований. Ну вот смотри, какая картина получается. Поступает к тебе дело, ты его начинаешь изучать, а пока ты изучаешь, «портовикам» становится известно, где дело, у какого судьи, когда его слушать собираются.
– Ну и что? – удивился Берг.
– А то, что «портовикам» становится очень хорошо известно, на каких доказательствах основано постановление о предъявлении обвинения и вообще все обвинительное заключение. Мы обвиняемого в СИЗО [27] держим, а он, паразит, с волей контакт имеет, да и адвокат подключается после предъявления обвинения. В общем, пока ты дело готовишь, «портовики» тоже готовятся.
– А что они сделать могут, если дело чистое и доказательства надежные?
– А что у нас основным доказательством идет? Свидетель. А много ли ты уголовных дел за дачу ложных показаний в суде возбудил?
Берг начал уже кое-что понимать.
– Не помню. Лет пять назад, кажется, одно возбудил.
– Вот в этом-то вся и штука. «Портовики» ложными показаниями, данными в суде, и пользуются. Ложных свидетелей они просто покупают. Деньги у них есть, и суммы они могут предложить немалые, а риск относительно небольшой. Сколько там могут дать за ложные показания, не связанные с оговором другого лица? Кажется, год?
Берг молча кивнул головой.
– Ну вот, а если за этот риск отвалить приличную сумму? Скажем, две-три тысячи, ведь найдутся мерзавцы. И обставить это можно так, что свидетель всегда обратный ход дать может. Скажем, добросовестное заблуждение. Забыл. Пьян был, наконец! А бьются они и деньги тратят, думаешь, из любви к тому, кто на скамью подсудимых попал? Нет, Дима, исключительно для того, чтобы нас всех убедить в том, чтобы с ними не связывались, все равно «овчинка выделки не стоит». Если кто из «портовиков» и попадается, то легким испугом отделывается. Это, к сожалению, пока факт, а факт этот «портовики» рекламируют и, я думаю, не безуспешно.
Сухов замолчал и снова закурил. Берг ждал продолжения.
– То, что я тебе предложу, Дима, не противозаконно. Я долго это обдумывал, весь УПК перерыл. Претензий к тебе как к судье не будет. Единственный прокол – то, что мы с тобой знакомы, но ведь ты и так в той или иной мере почти со всем следственным аппаратом знаком. Это ведь не мешает принимать к производству дела. Ведь не мешает, а, Дима?
