– Нет, сначала вы!!!
– Нет, вы!!! – оставлял за собой последнее слово Бейлин-старший. К тому ж он написал в комиссию по переименованию улиц: «В связи с тем, что нынешний год объявлен ЮНЕСКО годом А.С. Пушкина, в городе Деркето просто необходимо иметь улицу имени великого поэта, борца с антисемитизмом».
– Пушкин – гой! – радостно взвизгнул господин Шапиро, – а муниципальный закон Деркето воспрещает называть улицы именами гоев!
Но Суня со свойственной ему педантичностью собрал свидетельства евреев-выходцев из Эфиопии, а главное, нашел показания кейса – старейшины эфиопской общины, который утверждал, что в его семье из рода в род повторяли имя великого русского стихотворца, народного заступника евреев. Имя его кейс забыл, но обещал навести справки… Главное, что он защитник всех нас, репатриантов. И если есть желающие убедиться, пусть выйдут утром на берег моря, где каждый день ходит Пушкин, в цилиндре, опираясь на палку и совершенно нагой, потому что жара у нас в Африке – необыкновенная…
Присутствующие журналисты взялись за ручки.
Председатель комиссии доктор Ман Гадор под минутным влиянием несвойственного ему благородства и любви к новым репатриантам пообещал дать нужный ход делу.
Зная характер Суни, Шапиро готовился к длительной борьбе. Надел на пиджак медали своего дога, добытые на престижных собачьих выставках, за что, по слухам, подвергся нападениям этого самого дога и даже получил несколько укусов в руку. Во всяком случае, в последнее время его постоянно видели в пиджаке, с медалями и перевязанной рукой.
Наш город Деркето – на берегу моря. Великий торговый путь, некогда связывавший Аравийский полуостров с Сирией и – дальше – с Ираном, Индией, давал городу корм.
Здесь на откосе, стояли египетские фараоны, ассирийские цари, грозный Навуходоносор, Александр Македонский…
Их было так много в древности, такое количество монархов надо было ублажать и кормить, что богиня Деркето, чей храм возвышался над морем, с горя утопилась, а дочь свою Семирамиду отдала на воспитание голубкам.
Ничто так не омолаживает, как новизна проблем. Семирамида весьма своевременно решила, что время принадлежит вечности, а стрелки часов – нам. Взмыв ввысь, она сделала родному городу крылышками – только ее и видели.
Как там было дело – неведомо. Доподлинно известно только то, что вавилонский царь Навуходоносор построил для своей жены в пыльном городе Висячие сады. И сады те в памяти человечества остались как сады Семирамиды, жестокой ассирийской царицы, которая свергла с престола мужа, а затем, вновь расправив крылья, – упорхнула в небо.
В память Семирамиды нынешний мэр Деркето ежегодно устраивает голубиные выставки, что, как оказалось, по стоимости соперничает с Висячими садами. Но мэр требует, чтоб за это его любили. Дороговизну выставок пришлось компенсировать увеличением налога на воду, но горожане довольны: восстанавливать историческую справедливость надо любой ценой.
Нынешний Деркето – радостный, праздничный город, с синим морем и полным отсутствием всякой работы, так что за должность повара, да еще старшего, будет серьёзная и упорная борьба.
– Люби меня, – горделиво подталкивает мэр претендента на должность.
– За что тебя любить? Ты красивый, молодой, богатый, бабы на тебя вешаются… Счастливчик. Вот если бы ты был болен, и лучше – раком, если бы вилла сгорела, жена ушла – вот тогда тебя можно было бы любить…
По просьбе «русской» партии первый вопрос (о конкурсе) отложили за неясностью ситуации: у Владимира Ильича Ленина сказано, что «кухарка может управлять государством». А вот про повара неизвестно, следовательно, непонятно, имеет ли право выигравший конкурс после назначения на должность оставаться членом муниципалитета или нет.
Перешли к повестке дня: «Прочее».
Приезд в Деркето президента Клинтона. Президент не захотел посетить Вифлеем, где родился Иисус, зато решил посетить город Деркето, где родился царь Ирод.
«Надо будет требовать у Клинтона компенсации, – думаю я, – за то, что горожане Деркето, выходцы из бывшего СССР, не поехали в Америку, а оказались здесь. Мы б ему там наработали. Недаром мэр Деркето утверждает, что идеи «русских» побеждают любой разум».
Мэр доложил: флаги по городу развешены, проверку прошли даже дети, которые будут вручать президенту цветы. Пришлось исключить девочек по имени Моника…
Во время доклада в кармане мэра противно звонил мобильный телефон. Он взял трубку. Слушал. Потом выключил телефон. Долго молчал.
– Мэр Александрии отложил визит… Кто отвечает за могилу шейха? – грозно спросил мэр.
Все оглянулись на начальника отдела туризма. Начальник зевал. По арабским легендам, по меньшей мере два святых места в Деркето требуют благоговейного почтения. Развалины мечети, в которой хранились волоски из бороды племянника пророка Мухаммеда. И могила арабского шейха из рода Омара. Поэтому кто хотя бы однажды переночует в Деркето, не должен будет давать отчет о своей жизни на Страшном суде.
– Превратить могилу шейха в грязную кучу мусора!
– Ну, шакалы, даже в Александрию стучат… – поддержал начальника отдела туризма один из наших соотечественников, уверенный, что это дело кого-то из наших «русских» собратьев. – А могилу, конечно, надо привести в порядок… И что вам этот шейх дался? Мертвый араб – хороший араб…
Я не хотел благодушествовать. В адрес халифа Омара у меня были веские обвинения. Это он в 641 году уничтожил знаменитую Александрийскую библиотеку, в которой было собрано 700 тысяч свитков. Говорят, перед тем как запалить здание, он сказал: «Если в этих книгах то же, что в Коране, – они бесполезны; если что-либо другое – они вредны».
Сообщение впечатлило аудиторию. Начальник Авраам посылал благодарные взгляды в мою сторону. Теперь он мне выделит автобус для экскурсии по Святым местам – это уж точно.
Настала очередь господина Алекса Шапиро.
Кандидат исторических наук, а ныне в соответствии с израильскими законами – доктор, Алекс Шапиро начал кипучую государственную и общественную деятельность. В нашем городе он мучительно переосмысливал свою жизнь. Адаптация его в Деркето протекала трудно и неровно. Уже в первые дни он почувствовал себя плохо: среди привезенных им книг не оказалось тома Суслова. В семье воцарился траур. Потом во всей этой олимовской суете пропал ещё и том Энгельса. Алекс Шапиро понял, что теряет ориентиры. Придя в городскую библиотеку и встретив там русскоговорящего библиотекаря, он неожиданно получил от старшего товарища поручение – провести суд над русской литературой, которая, по словам библиотекаря, носит антисемитский характер. Шапиро молниеносно выдвинул проект: «Русская литература и антисемитизм» и сосредоточился на Гоголе.
Вычитав, что Николай Гоголь однажды был в Иерусалиме и даже писал оттуда письма, например Жуковскому, Шапиро предположил, что Гоголь наверняка жил в гостинице где-нибудь в Восточном Иерусалиме, скорее всего в Ориент-Хаузе, и решил провести «процесс Гоголя» именно в этом районе.
